Юрий Корчевский - Медаль для разведчика. «За отвагу»
– За одну ночь не получится.
– Во вторую вернемся. Лучше так, чем группа поляжет, а языка не добудет.
Лейтенант размышлял недолго. Другие варианты были еще рискованнее, а гарантий никаких.
– Хорошо, принимаем. Идут в поиск Бармин, он старший, и Катков. Двоим оставшимся встречать у болота, на передовой. А сейчас к реке, надо скорость течения определить.
Все разведчики к реке отправились. Нашли бревно, шагами отмерили сто метров. Бревно в воду столкнули, время по часам засекли. Через сто метров второй створ и отсечка. Посчитали на листке. Получилось – шесть километров в час.
– Это у берега. На середине течение быстрее на пару километров, это учитывать надо, – сказал лейтенант. – Так, у нас до передовой полтора километра и там километра три-четыре проплыть надо. Итого – час в воде. Не Крым или Сочи, продержитесь?
– Надо.
– Тогда идите, подбирайте оружие, сапоги. А вы двое – делать плот.
– А как? – растерялись разведчики.
– Топайте к саперам. Два бревна, метра по три, скобами пусть скрепят. Ваша задача – чтобы к вечеру плот на берегу был. А как плот сделать, саперы лучше вас знают.
Оружие взяли немецкое, как и сапоги, по следам подошв на земле их не распознают. Игорь поколебался немного.
– Надену-ка я форму немецкую.
– После купания в воде все равно как чучело выглядеть будешь.
Игорь задумал чужую форму в плащ-палатку завернуть. Выгодно: выберешься из воды, в сухое оденешься. А уж по болоту придется в ней выбираться. Все равно потом выкидывать, от черной болотной воды не отстираешь, да и запах специфический, гнилостный, не отобьешь ничем. Глядя на Игоря, взял плащ-палатку для себя и Николай. Как старший поисковой группы, он взял несколько отрезков веревки – вязать руки, а если надо, и ноги, тряпку для кляпа. Мелочь, а как без них? Хотя, если не было веревки, с пленного снимали брючный ремень и вязали им. Причем опыт в умении связывать приобрели изрядный. Пара секунд, и пленный уже с кляпом во рту и связан.
Стемнело, разведчики вышли на берег, где у самодельного плота уже ждали двое других бойцов из взвода. Николай и Игорь разделись догола, форму и сапоги завернули в накидки, чтобы не замочить. Уселись оба на плот из трех бревен. Тесно, но бревна держат. Бойцы зашли по колено в воду, плот подтолкнули к центру реки. Его подхватило течением.
– Время засекаем, – напомнил Николай.
– Двадцать два тридцать.
Сначала подгребали руками, в центре реки течение самое быстрое – стремнина. Затем лежали неподвижно, наблюдая за берегами. Ночь темная, по небу облака низко, луна только в короткие промежутки времени видна между облаками. Оба через короткое время продрогли. От воды сыростью тянет, брызги на тело попадают, да еще плот раскачивается, неустойчив. Потом комары донимать стали. Николай возмутился.
– Откуда тут эти кровопийцы взялись? Уже не время.
Наконец часы показали двадцать три тридцать.
– Пора к берегу, гребем.
Днепр в этом месте делал несколько крутых поворотов, плот без особых усилий прибило к берегу. Несколько минут прислушивались. Потом выбрались на берег. Оба несли накидки с одеждой над головами. Оставив одежду, оттолкнули плот. Если немцы его обнаружат поутру, организуют преследование. Переоделись в одежду.
На Николае советская форма, поверх маскировочный костюм, а сапоги немецкие, как и автомат. Игорь с головы до ног в немецком.
Решили уходить от берега в глубь территории. Близ реки посты и пехотные части. Обоим разведчикам хотелось взять «языка» ценного. Николай двигался впереди, за ним, след в след, Игорь. Если Николаю не повезет и он наступит на мину, погибнет один. Да и по следам, если найдет следопыт из егерей, трудно будет установить, сколько человек прошло.
Почва сначала влажная шла, под подошвами чавкало, потом посуше пошла. Разведчикам только на руку. Через километр едва не напоролись на пост. Замаскирован умело, а еще темно. Солдат выдали огоньки сигарет и разговор. Переговаривались тихо, но в ночи даже шепот за несколько метров слышен.
Николай дал знак – обходим. Постовые даже предположить не могли, что мимо них, в десятке метров, прошла русская разведка. Игорь приотстал, послушал разговор, догнал Николая.
– О чем они болтают?
– Из отпуска вернулись, делятся впечатлениями.
– Суки! Нам бы такую житуху.
Немцы после трех месяцев на передовой отводились в тыл, их заменяли свежими частями. Раз в полгода отбывали в краткосрочный отдых в фатерлянд.
Наши подразделения сменялись, когда уже сильно потрепаны были, иной раз из полнокровной дивизии едва полк набирался. Тогда отводили в тыл на пополнение. Эти дни были счастливой возможностью передохнуть. Нашим бойцам давали краткосрочные отпуска только после тяжелых ранений и госпиталя. Кроме того, немцы после ранений возвращались в свои части, на прежние должности. Знакомые командиры, камарады, обстановка. Наших бойцов после госпиталей направляли в запасные полки, а оттуда по разным частям, иногда в другие виды войск. Был пехотинцем, стал минометчиком или связистом. Не меняли род войск только у авиаторов, танкистов и ИПТАП – бойцов артиллерийских противотанковых полков. На это был специальный приказ наркома.
– Сколько времени идем?
– Уже сорок минут.
– Скоро часовых менять должны.
К концу смены бдительность часовых и караульных притупляется. Игорь понял, о чем речь. Но нужно было учитывать одно обстоятельство. Для немецких частей, что на передовой, что в тылу, время исчислялось по берлинскому времени. До утра, обходя посты, удалось преодолеть километров десять-двенадцать. Для немцев это уже тыл, ведут себя более беспечно, если так можно сказать о педантах. Вышли к какому-то населенному пункту.
– Хорош, понаблюдать надо.
Николай накрылся с головой накидкой, зажег фонарик, уткнулся в карту. Потом выбрался.
– Черт его знает, по-моему, Засижье. Ты вздремни пока, чего обоим бодрствовать?
Игорь устроился поудобнее на плащ-палатке. Не зря брал, форма чистая будет. Немцы хоть и на фронте, всегда выбриты были, белье чистое, одеколоном надушены, сапоги надраены. У наших подразделения выглядели хуже. На передовой ватники без погон, воротнички темные от грязи, поскольку ни мыла нет постирать, ни чистой ткани сменить. Сапоги в лучшем случае обмыты в ближайшей луже, потому что ваксы для чистки нет. Мелочь?
Но сапоги с ваксой не так быстро промокают. А солдату иной раз обсушиться негде, а с сырыми ногами быстро ноги до мозолей кровавых набьешь. Тогда – не боец, поскольку мозоли быстро лопаются и начинают гноиться. А где грязь, там разные насекомые – вши, блохи. Наши бойцы с этими паразитами бороться научились. Под пустой бочкой с вырезанным верхом разводили костер, снимали одежду, раздеваясь догола, бросали в бочку и слушали. Как трещать начинало – вши полопались от жара, тут уже исподнее и обмундирование быстро вытаскивать надо, пока не обгорело. Тем и спасались. И немцев не миновала сия беда. Но у них за вторым или третьим рядом траншей в ложбине или другом укрытии стояли полевые бани, после помывки личного состава выдавалось чистое белье, а старое шло в стирку. Как-то поцивилизованнее. Один раз сам Игорь видел в палатке немецкого офицера надувную резиновую ванну. Своим разведчикам рассказал – не поверили. Правда, и офицер был полковником.
Пока Игорь спал, Николай придремывал вполглаза. Темно, много ли увидишь? Уже поутру стало видно – техника стоит. Кое-где пушечные стволы торчат, а где башни.
Николай Игоря растолкал.
– Танковый батальон, похоже, стоит.
Игорь присмотрелся.
– Дай бинокль.
Бинокль был один на двоих. В поиске каждый грамм после перехода на много километров килограммом покажется. Игорь не спеша всю деревню или село осмотрел. Село от деревни отличалось наличием церкви. Но, поскольку колокольни высокие, видны издалека и являются отличным ориентиром для корректировщиков, немцы, как и наши, их взрывали в первую очередь.
– Точно. Судя по количеству машин, батальон. А по дульным тормозам – пушки 88-мм.
– Неуж «Тигры»?
– Откуда им здесь взяться? Не исключено – «Насхорны».
«Насхорны» – самоходные орудия с довольно мощной пушкой, такой же, как на «Тигре».
Впрочем, на «Пантерах» пушка была не намного слабее, но опасность для нашей бронетехники представляла не меньшую.
Игорь сорвал травинку, понюхал, пожевал.
– В село пойду.
– У тебя документов немецких нет. А если патруль? Про ГФП ихнюю забыл?
ГФП – «гехайм фельд полицае», аналог нашего Смерша. Действовали также жестко и толково.
– Если здесь лежать, много ли узнаем?
Игорь встал, поправил форму, одернув куцую курточку.
– Автомат на левое плечо повесь.
Наши бойцы носили оружие на правом плече, немцы на левом. Даже рукоять затвора на машинен-пистоле МР 38/40 была с левой стороны.
Игорь автомат перебросил.
– Вроде в порядке. Ни пуха.
