Александр Афанасьев - Под прицелом

Ну что за сволочи!..

Надо сказать, что генерал не был англофилом, он не был WASP[6], он не отсчитывал родословную своих предков от кого-то, кто сошел с «Мейфлауэра», он родился в дерьмовом районе Нью-Йорка, и только армия спасла его от тюрьмы. Сейчас он испытывал чудовищное желание поступить с улыбающимся англичанином так, как было принято поступать в таких случаях в его районе: хук правой – и все дела.

Но поступить так он не мог. Он был генералом североамериканской армии и посланником тех, кто руководил не только североамериканской армией, но и государством в целом. У него была миссия, и он должен ее выполнить – так или иначе.

И поэтому генерал с преувеличенной любезностью, так, что аж скулы свело, улыбнулся сэру Томасу.

– Мы бы все-таки предпочли какую-то другую территорию.

– Сэр, Афганистан – это все, что мы можем вам предложить. Политика правительства Ее Величества на этот счет незыблема – никаких военных баз третьих стран даже наших давних друзей и союзников, тем более военных баз, созданных с целью обеспечения испытаний оружия массового поражения, на территории метрополии или ее доминионов никогда не будет. Это последнее и окончательное предложение.

Генерал снова улыбнулся – так же натянуто и принужденно.

– Боюсь, я не вправе дать вам ответ прямо сейчас, мы рассчитывали совсем на другое. Решение по вашему встречному предложению будет, безусловно, приниматься в Вашингтоне после соответствующих консультаций. Однако, если вы выдвигаете такое предложение, мы должны будем понимать, кому и как будет подчиняться эта база и как будет обеспечена ее безопасность. Сами понимаете – обстановка в Афганистане такова, что меры безопасности потребуются очень и очень существенные.

– Разумный вопрос. Правительство Ее Величества готово предоставить в ваше распоряжение полностью оборудованную передовую базу со взлетно-посадочной полосой, способной принимать самолеты фронтовой военно-транспортной авиации. Эта база выстроена в соответствии с нашим вековым опытом по проживанию в местах… подверженных мятежам и бунтам. Она очень надежна. Что же касается вооружения и персонала базы – мы ожидаем, что Североамериканские соединенные штаты позаботятся об этом сами. Кроме того – мы предоставим офицеров связи, которые при необходимости организуют поддержку базы силами, расквартированными в Северной Индии, или силами правительственных войск Гази-шаха. В свою очередь правительству Гази-шаха необходимо будет оказывать материальную помощь, размеры которой можно определить в ходе трехсторонних переговоров. Гази-шах примет помощь деньгами либо вооружением, не думаю, что это окажется обременительным для вас.

А офицеры связи заодно будут соглядатаями и станут совать нос в то, что их совершенно не касается.

– Я передам предложения Правительства Ее Величества в Вашингтон в точности, – уклонился от окончательного решения генерал.

– Вот и хорошо. А теперь давайте покончим с делами и пойдем проверим, изжарился ли до конца окорок кабана, которого сегодня вы так лихо подстрелили.

При планировании дезинформационной операции североамериканцы допустили ошибку. Очень серьезную. Всю игру они рассчитывали на британцев – и не брали в расчет русских, чьи базы находились менее чем в двухстах километрах от планируемого испытательного полигона в Афганистане. Ядерные взрывы на таком расстоянии от собственной территории для русских были неприемлемы. В группу, обеспечивающую прохождение дезинформации, попали не только британские агенты – туда попал и русский осведомитель. Поскольку осведомитель находился в АНБ, не в РУМО, – он мог знать только первый уровень дезинформации, но не второй, которым занималось РУМО. И он передал в Санкт-Петербург ту же самую дезинформацию, что ушла в Лондон, – североамериканцы совместно с британцами собираются устроить в Афганистане полигон для испытаний ядерного оружия. А русских это совсем не обрадовало, и интересы в этом деле у них были совсем другие, нежели у британцев.

Картинки из прошлого

Главное разведывательное управление Министерства обороны Российской империи располагалось в комплексе зданий, построенном в конце семидесятых годов на двадцатом километре трассы Санкт-Петербург – Москва. Это было семиэтажное здание, чем-то похожее на североамериканский Пентагон – только меньше размерами, имеющее три кольца вместо шести и полностью, снизу доверху покрытое зеркальными панелями. Всем разведкам мира, да и журналистам это здание было известно как Стеклянный дом. Места в России было много, поэтому рядом со своим дворцом гэрэушники разбили регулярный парк с беседками, системой речушек и искусственным озером, в котором водилась рыба – зеркальные карпы, которых можно было покормить. Внутренний дворик был полностью накрыт прозрачным куполом, и там, под этим куполом, находился настоящий тропический сад с теплолюбивыми растениями, где можно было отдохнуть и подумать. В отличие от Пентагона рядом со стеклянным дворцом не было ни одной автомобильной стоянки – все они размещались под землей, а тоннель к ним вел прямо со скоростной трассы. Разведотделу Адмиралтейства также предлагали переезд из центра Санкт-Петербурга, но они наотрез отказались, а ГРУ согласилось – и не прогадало.

Сообщение агента ГРУ, проникшего в структуры АНБ САСШ, было в установленном порядке принято станцией системы перехвата и анализа сети «Невод», расположенной в Финляндии. Агент этот был настолько важным и засекреченным, что его вывели из оперативного подчинения вашингтонской резидентуры ГРУ, там про него вообще ничего не знали, а люди, которые его завербовали несколько лет назад, были немедленно отозваны в Россию и переведены в невыездные, на работу в центральный аппарат ГРУ. В его личном деле не было ни фотографии, ни каких-либо установочных данных – только двадцатизначный номер. Сообщения шли только в одну сторону: от агента получателю, ему никогда не давали никаких заданий, он сам выбирал данные, которые могли показаться русской разведке интересными, и посылал их. Посылал он их с анонимного электронного почтового ящика, который менял каждые шесть месяцев по схеме, оговоренной при вербовке. Агент этот занимал очень высокое положение в североамериканском разведсообществе и был известен как большой любитель фотографировать самолеты – такое у него было хобби, плейнспоттинг. Людей с таким хобби по миру немного – но они есть, они торчат возле каждого более-менее известного аэропорта с мощной фото– и видеоаппаратурой, а снимки самолетов посылают на несколько форумов в Интернете или друг другу. Вот и агент – в выходные дни, как и все остальные, свихнутые на этой теме, торчал у аэропорта, делал снимки, а потом посылал их в Интернет. Вместе с выкладыванием снимков выкладывалась информация – на разных сайтах, по кускам, нужно было знать всю последовательность, чтобы получить на выходе информационный пакет. Информация была еще и зашифрована. Для того чтобы расшифровать эту информацию, нужно было иметь исходный код программы шифрования – а он был каждый раз разный, агент скачивал его раз в полгода на одном из ничем не примечательных сайтов, прописанных на Британских Виргинских островах. Информацию эту получал (после прохождения нескольких стадий анонимизации) куратор, который завербовал агента и продолжал с ним работать, только уже из России – и передавал их на расшифровку. В ответ на переданную информацию ГРУ высылало агенту жалованье, но не на номерной счет в одном из банков Швейцарской Конфедерации, как можно было бы подумать и как обычно делалось при такого рода взаимоотношениях. Жалованье выплачивалось золотыми слитками, которые доставлялись в Майами и закладывались в депозитную ячейку одного из местных банков. Куда девалось потом это золото – русская разведка никогда не пыталась выяснить, потому что это непременно привлекло бы внимание. Так и работал этот канал, без малого уже девять лет. Канал обладал высочайшей степенью надежности: информация по нему поступала первоклассная, а уровень защиты агента был таков, что даже случись североамериканскому кроту проникнуть в святая святых ГРУ – все, что он мог узнать, так это тот самый двадцатизначный номер. Ну и характер передаваемой информации, но он немного мог дать.

Куратор получил очередное послание со снимками примерно в восемь двадцать по петербургскому времени и немедленно передал его на обеспечивающий суперкомпьютер для расшифровки. Для нее потребовалась сорок одна секунда, хотя шифр был предельно сложным. Далее вся информация была передана на распечатку – на каждой станции ГРУ был принтер со скоростью печатания несколько листов в секунду. По распечатке все файлы – и рабочий, и исходный были уничтожены, как это полагалось в соответствии с процедурой, а распечатанная информация наряду с другой отправилась ежедневным утренним рейсом на бронеавтомобиле, замаскированном под банковский, в дорогу по направлению к Санкт-Петербургу. Примерно в полдень по местному времени сообщение попало на пост руководителя ГРУ, генерал-полковника Константина Гавриловича Штанникова. В отличие от Пентагона, где чем ближе к внешнему кольцу, тем выше чин людей, занимающих кабинеты, – в ГРУ было совсем наоборот. Кабинет начальника ГРУ располагался на пятом этаже внутреннего кольца здания и выходил окнами на тропический сад, где даже водились бабочки. Сейчас одна из бабочек, ярко-красная, сидела на письменном приборе начальника ГРУ, а сам генерал-полковник во второй раз перечитывал заинтересовавшие его места в сообщении агента.