Александр Антонов - Распущенные знамёна

Я решительно покинул квартиру. Оставил одного из своих помощников, чтобы направил припозднившееся следствие по нужному пути, с остальными погрузился в машину, и мы помчались в сторону Крестовского острова.

При въезде на остров я обратил внимание на столб дыма, который поднимался как раз над тем местом, где должна находиться дача Львова. Предчувствие того, что и сюда мы опоздали, неприятно стеснило грудь. Когда нам оставалось проехать примерно треть пути, если считать только по острову, взору моему открылось столь необычная картина, что я немедленно приказал шофёру остановить машину. В некотором отдалении от дороги на траве лицом вниз лежал человек, над ним в напряжённой позе стоял Герцог, рядом сидела Ольга и смотрела в нашу сторону. Когда я подошёл совсем близко, Герцог покосил на меня глазом, но позы не изменил.

— Стрелкин? — спросил я у Ольги, кивая на лежащего. Она кивнула. Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. — Ты как здесь?

Ольга неопределённо повела плечами.

— Стреляли…

— Смешно, — оценил я шутку юмора нашей боевой подруги. — А если серьёзно?

— А если серьёзно, то задолбалась я, Миша, говно за Герцогом убирать. Потому решила взять выходной и вывезти себя и псину за пределы исторического памятника, чтобы хоть на один день отдохнуть от какашек. Вот, блин, и отдохнула!

— Я так понимаю, что вы утром с Ершом и уехали?

— Правильно понимаешь, — кивнула Ольга.

— А чего же он мне-то об этом ничего не сказал, когда примчался с известием о Стрелкине?

— А должен был? — удивилась Ольга.

А вот это, граждане, как посмотреть. Может, да, а может, и нет. Потому и оставил я Ольгин вопрос без ответа. Отозвал от тела Герцога. Приказал бойцам пленного упаковать, грузить в кузов и держать там до моего особого указания. Отправил машину в адрес, а сам с Ольгой и Герцогом решил проделать тот же путь пешком, благо недалече, заодно и рассказ её послушать.

А и послушай. Мне скрывать нечего! Как утром приехали, так я сразу попросила Кравченко (Львов нынче под него косит) дать распоряжение финну, чтобы он своих волкодавов из вольера не выпускал, потом повела Герцога любоваться окрестностями. Где-то час мы ими любовались, потом вернулись к дому. Я ещё издали заметила, как Ёрш вылетел из дома, словно наскипидаренный, вскочил в машину и рванул с места. И стало мне сразу интересно: что такое приключилось? Как вошла в дом, так у Кравченко и спросила. Он мне и заяснил, что при разборе архива охранки докопались до дела Стрелкина. Эх, раньше я этого не знала! А то вместо того, чтобы шуры-муры с ним крутить, открутила бы этому потаскуну головёнку – и всех делов!

Подумала я так и принялась по хозяйству хлопотать, а то без женских рук дом как-то уж больно на хлев стал походить. Финн, правда, мне мешать пытался, лопотал что-то по-своему. Но Кравченко-Львов ему что-то сказал, тот и сбежал от греха из дому во двор. Сколько я это стойло чистила, не знаю, только притомилась, и села у окошка передохнуть. Глянь, а к дому машина катит, а в кабине рядом с шофёром не иначе Стрелкин сидит.

Ну, думаю, быть потехе! Окликаю Кравченко, а сама в стекло финну стучу. Услышал, повернул голову. Я ему рукой в сторону машины тычу, потом в сторону вольера показываю. А из машины уже бойцы сыплются. Финн глянул на это дело – и к вольеру. Кравченко уже у меня за спиной нарисовался. Глянул в окно, схватил меня в охапку и тащит от окошка. Чудной! Будто бы я сама до этого не допёрла. Только крикнула Герцогу: «Лежать!» – как стёкла стали под пулями разлетаться.

На улице крики, лай, предсмертный собачий визг. Мы с Кравченко стали отстреливаться, чтобы прыти у атакующих поубавилось. Кое-чего в этом плане добились, но всё равно они бы нас дожали, кабы ребята с соседних дач не подоспели. Взяли они эту шоблу в клещи и ну свинцом поливать. Мы с Кравченко тоже стараемся не отставать. Красота! Однако чую, что-то в прямом смысле припекать стало. Эти гады успели дом подпалить!

Ладно, бой кончился. Кого не постреляли – тех повязали. Кравченко тут же всех свободных бойцов к выносу архива привлёк – тушить-то бесполезно! А я прихватила Герцога и пошла Стрелкина искать. И вот ведь какая засада: среди пленных – нет, среди трупов – нет, а где же есть? Стала я присматриваться и вижу: чья-то задница в траве мелькает – ползет, значит, болезный, куда подальше, а как понял, что засекли его, так вскочил и ломанулся прямо через кусты. Ну я Герцога и спустила. Чем всё кончилось – ты видел.

— Он что, даже не отстреливался? — спросил я, дослушав Ольгин рассказ.

— Пальнул пару раз, — пожала плечами Ольга, — да не попал, потом, видно, патроны кончились.

Меж тем тропинка, вынырнув из кустов, вывела нас к даче Львова. Точнее, к бывшей даче Львова. А ещё точнее, к тому месту, где совсем недавно стояла дача Львова. Где был дом – смрадно чадило пепелище. Чуть в стороне бойцы собирали разбросанные по траве остатки архива и несли к Кравченко, который раскладывал документы по стопкам. Время от времени бывший жандарм, зашитый теперь в шкуру ярого большевика, поднимал руку к окровавленной повязке на голове и болезненно морщился.

— Царапина, задело по касательной, — погасила мой вопросительный взгляд Ольга.

Я кивнул и занялся подсчётом потерь среди живой силы. Они были явно не в пользу нападавших. Дюжина бойцов из отряда Стрелкина смирно лежали рядком на траве со скрещёнными на груди руками, а ещё четверо понуро сидели подле них с руками связанными за спиной. С нашей стороны потери составили три человека и два волкодава. Болью кольнуло сердце при виде тел финна и двух бойцов из группы прикрытия. Я вздохнул и направился к Кравченко. Ольга и Герцог отставали на шаг.

Когда мы оказались возле него, Кравченко протянул в мою сторону руку и слабо улыбнулся:

— Большую часть архива удалось спасти, но кое-что сгорело, в основном из моего личного запаса.

Меня как током ударило.

— А материалы по тунгусскому феномену?

Кравченко поднял на меня удивлённый взгляд, но видимо что-то прочтя в моих глазах, лишь сокрушенно развёл руками.

— Ну извини!

На этом моя мечта хоть в этом времени поквитаться с профессором Астаповичем рассыпалась с хрустальным звоном…

— Всё!

Кравченко положил в стопку последнюю папку и отдал бойцам новое распоряжение:

— Пакуйте каждую стопку по отдельности и грузите в машину.

— Только кузов сначала от дерьма освободите, — добавил я.

Кравченко моей реплике удивился, но ещё пуще был удивлён и обрадован, когда увидел, как из кузова достают Стрелкина.

— А я-то думал, что этой гниде удалось сбежать, — прокомментировал он свою радость.

— От нас с Герцогом не сбежишь! — самодовольно усмехнулась Ольга.

Меж тем бойцы отволокли Стрелкина в сторонку, чтобы не мешал погрузке, и принялись паковать архив. Мы вчетвером: я, Кравченко, Ольга и Герцог подошли к сидящему на травке Стрелкину. Тот нервничал, но старался выглядеть бодрячком.

— Сразу заявляю, — сказал он, не дав нам и рта раскрыть, — что на любые вопросы буду отвечать только в присутствии товарища Савинкова!

Мы переглянулись, а Герцог обнажил клыки. Стрелкин боязливо покосился на пса, но ещё упрямее сжал губы.

— Погодите, я сейчас, — сказала Ольга и направилась в сторону пепелища. Что она искала среди груды всё ещё источающего редкие струйки дыма мусора – непонятно, но видимо нашла, потому что удовлетворённо кивнула и подозвала пару бойцов, приказав расчистить указанное ей место. Отпустив управившихся с заданием бойцов, Ольга нагнулась и за что-то ухватилась рукой. Это «что-то» оказалось кольцом от крышки погреба. Подняв крышку и заглянув внутрь, Ольга крикнула в нашу сторону: – То, что надо! — Потом подошла к Стрелкину и ткнула его носком ботинка под рёбра: – Вставай! — Сама помогла ему подняться, сама сопроводила до пепелища и сама же фактически сбросила его в яму. Потом вернулась к нам.

— Миша, создай нужную обстановку, — попросила она невыразительным тоном и глядя мимо меня.

Я уже догадался о том, что задумала Ведьма, потому лишь кивнул. Пока шла погрузка, достал из полевой сумки блокнот и набросал записку Ершу. Когда командир, руководивший погрузкой, подошёл с рапортом об окончании работ, я вырвал из блокнота листок с письменами, сложил пополам и вручил командиру, сопроводив действо словами:

— Вручишь коменданту сразу по прибытии в крепость. А теперь грузи этих, — я кивнул в сторону арестованных, — забирай всех людей, и отправляйтесь. На словах скажешь коменданту чтобы прислал сюда две машины: одну за нами, другую за трупами. Выполняй!

Когда машина скрылась из виду, Ольга соорудила из подручных средств факел и направилась в сторону погреба. Предупредила: – Особо не приближайтесь!