Валерий Белоусов - Раскинулось море широко
А в 1991 году… а в году 1993… наступали эти господа на эти же грабли…
Впрочем, в нашей истории в 1991 – праздновалось столетие начала строительства Транссиба, а также юбилей русских писателей: Михаила Булгакова, автора мистического романа «Мастерица Маргарита» о трагической любви медицинской сестры милосердия и пациента психиатрической клиники, Бориса Лавренёва, написавшего «Капитальный ремонт» -первый русский «производственный» роман, Дмитрия Фурманова – автора экранизированной братьями Васильевыми повести «Чапай» о волжских крючниках, а также поэта Осипа Мандельштамма, основоположника русского шансона – ну, помните его «Воронеж-город, Воронеж -нож„… Ну, и Япония в очередной, сотый раз принесла свои ежегодные извинения по поводу трагедии в Оцу… где 11 мая 1891 года во время посещения синтоистского храма погиб цесаревич Николай Александрович, зарубленный сумасшедшим самураем Сандзо Цуда… )
Да, а Валера Петровский – так нигде и не мог закончить курса… потому как находился какой-нибудь прогрэссивный преподаватель, за казённый счет проявляющий свободомыслие – и гнобящий академистов, гнушающихся политической противуправительственной активностью…
А в промежутках Валера – ловил рыбу в астраханских плавнях… рубал донецкий уголёк… учил детишек в сельской школе… управлял имением барона фон Фальцфейна (тут всё было складывалось уж так удачно, да баронесса была чуть моложе своего супруга – примерно на 25 лет… вы уж всё поняли… )… лаборантствовал на тифлисской метеостанции, вместе с начинающим тогда поэтом Сосо Джугашвилли, будущим солнцем грузинской поэзии… боролся с саранчой в Новороссии и с басмачами в Закаспии… выступал в цирке и играл в театре (в балагане, на Масленницу… )
Вот эти-то скитания, в конце-концов, и привели его в „Каторгу“ – пока что не зерентуйскую, а лиговскую… )
А вот скажите, уважаемый читатель – КТО мог собираться в трактире с ТАКИМ названием? Ошибочка ваша… “Деловые», «бродяги», «маравихеры», они же просто, одним словом «воры» – собирались в «Сахалине», в «Нерчинске», а также в василеостровском шалмане «Не рыдай…». Во всяком случае, Крестовский в «Очерках преступного мира» упомянул именно эти, весьма достойные, заведения…
В «Каторге» же – собирались – «гаванские» кочегары…
А от чего же «Каторга»… ну, во – первых, наверное, не каторга – а катОрга…
Так, по греческому обычаю, назывался один из видов русских галер, основным движителем которых был русский же пердячий пар…
А во – вторых…
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали…
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем прогорят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди, там, скажи им, что я заболел,
И вахты не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю!»
Медицинская энциклопедия писала об этом кратко: «Основы, проф. вредности труда К. следующие: работа в замкнутом помещении с значительным содержанием пыли и вредных газов (СО, СО2, SO2, H2S и др.), с высокой и неравномерной t, со значительным выделением лучистой теплоты, в вынужденном стоячем положении, с частым сгибанием туловища, со значительным напряжением всей мускулатуры, зрения, внимания. Работа К. связана также с непосредственной опасностью ожогов и повреждений. К. всегда угрожает также опасность взрыва.
Тяжелые условия труда К. отражаются на потере в весе тела у К., к-рая за 4-часовую вахту у судовых К. иногда доходит и до 2 кг несмотря на то, что К. во время вахты выпивает в среднем 1, 5 л воды.»
А вообще, чем кочегар на пароходе занимался? Бери больше, бросай дальше – и пока уголь в топку летит – отдыхай себе?
Ах, если бы…
В служебные обязанности кочегара, кроме наблюдения за манометром, водомерными стеклами, водопробными кранами, инжектором, сифоном и другими приборами, требующего главным образом напряжения внимания (упустишь воду в котле – маленький пушной зверёк, не сработает предохранительный клапан – большой пушной зверёк), входило:
открывание дверец топки через каждые 8-10 минут для наблюдения за горением;
заброска топлива (обычно через каждые 10-12 мин.) лопатой весом около 3 кг, причем за один оборот забрасывается обычно 5-8 лопат, а на каждую лопату набирается в среднем 5 – 6 кг угля;
подрезка горящего угля длинным ломом весом от 20 до 25 кг;
шуровка (равномерное распределение горящего угля лопатой по всей топке);
очистка топки и поддувал (обычно 1 раз в смену) особой длинной кочергой, весом до 20 кг в течение 20-25 мин.
заливка выброшенного шлака водой и удаление охлажденной золы теми или другими способами (обычно 1 раз в смену в течение 20-30 мин., причем вес выбрасываемой золы составляет обычно около 15% веса сжигаемого угля);
перелопачивание или пересыпка угля из угольной кучи, ямы, или другого складочного места непосредственно к топке котла (обычно производится в 2-3 приема в течение смены)
И всё это в яростную жару, на качающейся и дрожащей под ногами, скользкой от машинного масла палубе, в грохоте машинного отделения, среди свирепых сквозняков, или того хуже, в духоте, в угольной пыли, летящей в глаза и ноздри, набивающейся в горло, от чего сплёвываемая слюна – черна и густа, как дёготь…
КАТОРГА.
Правда, гигиенисты утверждали, что за 12 часов отдыха кочегар полностью восстанавливает свои силы… да только на судах торгового флота вахты были такие – 4 часа у котла, четыре часа подвахты (общесудовые работы, подмена заболевшего или обессилевшего кочегара), четыре часа у котла, четыре часа – спи, отдыхай… и снова всё сначала…
КАТОРГА.Понятно теперь название? Вот то-то…
И собирались там, в «Каторге», здоровенные ребята, у которых глаза были будто подведены чёрной тушью, со следами старых ожогов на мускулистых руках, в шёлковых шейных платках, разодетых, как говаривал Грин, «с шиком кочегаров»…
Были это люди простые и досуг у них был незатейливый… на досуге думали они «об выпить рюмку водки, об дать кому-нито в морду…»
И когда Валере Петровскому какая-то шалава запендюлила по башке пустой бутылкой, разумеется, посетители «Каторги» не могли оставить незамеченным бесплатного развлечения…
Досталось и шалаве, досталось и её «котику», досталось гниде-буфетчику, постоянно недоливающему пива, досталось самой «Каторге» – и наряду особой «гаванской» полиции, некстати подоспевшему – тоже досталось изрядно…
А кто во всём виноват? Только не говорите – жизнь…
Вот он, закопёршик… на нарах париться!
… Мировые суды появились в Российской Империи более чем за тридцать лет до описываемых нами событий – сначала в Питере и Москве, а уж потом по всей Руси-матушке…
И ничем особенным друг от друга не отличались – действовали по единому «Уставу о наказаниях, мировыми судьями налагаемых», разбирали «маловажные преступления и проступки, рассмотрение которых производилось судебно-полицейским, или сокращенным порядком», размещались в похожих друг на друга, как две капли воды, судебных камерах, что были в казённых домах, покрашенных снаружи в единый предписанный жёлтый цвет… и воняло в них также – одинаково… застарелым потом, мочой, мышами, мелкими взятками…
Короче, это был обычный мировой суд, который, по замечанию А. Ф. Кони, был «не только местом отправления доступного народу правосудия, но и школою порядочности и уважения к человеческому достоинству»…
Ага, ага…
Толстый, краснолицый, сопящий мировой судья – в силу служебного статута с золочёной цепью на необъятной груди (за что и заслужили эти судьи в народе именование «цепные кобели») – долго водил похожим на свиную сардельку пальцем с грязным, обломанным ногтем по листам серой, чуть не со щепками бумаги – полицейскому протоколу…
«И затем ещё укусила его за левое полужопие… кто укусил-то? А, Дунька… и кого же? Господина студента Петровского? Так он что, пострадавший? Ах, главный обвиняемый… нич-ч-ч-его не понимаю… За что укусила? Нет, показывать не нужно… имею в виду, почему? В силу общей злобности?
М-да… Дуньке – три месяца намордника… то есть, хотел сказать, работного дома…
А Вам, господин студент – согласно ст. 207 Устава, высылка, в административном порядке… это значит, что от ареста я Вас освобождаю в зале суда, и жить Вы можете где угодно – кроме как городов столичных, губернских, краевых, университетских, а также уездных и пограничных, и пребывать Вы можете в любых губерниях, кроме Петербургской и Московской, Смоленской и Киевской, Виленской и Костромской, Одесской и Кишинёвской… перечислять все 69 – не буду… долго это…»
Петровский:«Да где же мне жить?»
