Андрей Посняков - Страж империи

– А вот это вопрос! – неожиданно поддержал его начальник. – И в самом деле – зачем? Кстати, не так уж давно у Родинки появилась вдруг своя шайка, как-то раньше он и без помощников обходился, и вполне успешно, недаром ведь прозвали неуловимым. Зачем преступнику-одиночке шайка? Просто так, для форсу? У других есть, пусть и у меня будет? Гм-гм, что-то сомнительно, Родинка вовсе не такой дурак… был. – Алексей пригладил ладонью волосы и продолжил: – Сами смотрите: вот еще полгода назад никто и не слыхивал про шайку Родинки… и никакими чиновниками он не интересовался, а тут вдруг… А не похоже ли это на турок? На турок, восстанавливающих сеть своих соглядатаев? Даже не восстанавливающих – создающих новую. Каплокаламий с Феодосийской гавани в такой сети – рыба крупная. Много чего может знать, много чего устроить. А, может, не один такой чиновник? И не один такой Родинка?

– Родинка связался с турками? – задумчиво покачал головой Леонтий. – Вот уж не думаю. Зачем это ему? Он и без того как сыр в масле катался. А быть лазутчиком – это всегда риск. Вор и – одновременно – лазутчик – не слишком ли?

– Да нет, не слишком, – негромко возразил протопроедр. – Вспомните хотя бы шайку Леонидаса Щуки… Впрочем, вряд ли вы ее помните – слишком уж молоды тогда были. В общем – ищите связанных с Родинкой людей. Ищите. Да, и еще хорошо бы установить – что этого ворюгу спугнуло… Да-да, устанавливайте, займитесь вот уже завтра. – Алексей махнул рукой. – Все, не задерживаю, поздно уже. Да… что там у Родинки нашли-то?

– Ничего необычного, – задержавшись, пожал плечами Леонтий. – Небольшой кинжал да полтора десятка серебряных монет в кошеле.

– Монеты – аспры?

– Да, аспры, «беленькие», – старший тавуллярий кивнул.

– И никаких отметин на них нет?

– Да нет вроде бы… Впрочем, можно еще раз взглянуть.

Леонтий вышел, и почти сразу вернулся с большим полотняным мешком.

– Вот он, кинжал… – он выложил на стол вытащенный из мешка клинок, а уже следом высыпал деньги. – А вот и «беленькие».

«Беленькие» серебряшки – аспры, монетки с изображением императора на одной стороне, на другой же – святой Евгений, опирающийся на крест. Алексей машинально пересчитал: одна, две… пятнадцать… да, полтора десятка. И ничего необычного – монеты как монеты, безо всяких знаков – просверленных дырочек, зарубок и прочего.

Хотя…

Одна из монеток вдруг показалась протопроедру какой-то не такой… Нет, похожа, очень похожа – по размеру и не отличишь… Только рисунок… Рисунок!!! Вместо изображения императора и святого – полумесяц и какие-то узоры. И надпись – каллиграфическая арабская надпись – «Мехмед Фатих»!

Вот тут-то Алексей едва унял дрожь! Покосился на подчиненного – не заметил ли? Не надо бы, чтоб заметил, не надо…

Еще раз осмотрел монетку… да, точно – «Мехмед Фатих», иными словами – Мехмед Завоеватель. Завоеватель Византии! Турецкая монета – акче – сделанная по образцу аспры!

Но такой сейчас просто не могло быть! Не могло быть этой монетки акче, с таким вот султанским именем, никак не могло быть в…

Глава 2

Май 1454 г. Константинополь

Пряник

Берите же скорей от наших угощений:

Хлеб вожделенный из печи…

…девятый день месяца мая, шестого года первого индикта правления императора ромеев Константина Палеолога Драгаша, к слову сказать – бывшего морейского деспота. Не могло быть! Потому что и прозвища такого – Мехмед Фатих – тоже сейчас быть не могло… А ведь было бы! Было! Если бы ровно год назад 29 мая 1453 года войско османского султана Мехмеда взяло и разграбило Константинополь, положив конец великой Ромейской империи!

Так и было! Но стало… стало – по-другому! Штурм удалось отбить, удалось перессорить врагов, создать им проблемы… так, что история пошла подругому! И приложил к этому руку не кто иной, как протопроедр Алексий Пафлагон – русский парень Алексей Смирнов, рожденный в самом конце двадцатого века и невообразимым образом очутившийся в веке пятнадцатом. Здесь, в Константинополе, городе, который Алексей давно уже считал родным, он достиг многого – приобрел друзей, положение в обществе, любимую женщину и семью. А там, в том, будущем времени, по-прежнему жил Лешка Смирнов – двойник – студент первого курса истфака, не так давно ушедший служить в российскую армию… Как так могло получиться, Алексей не знал, лишь догадывался о той роли во всем этом, что сыграла старуха Федотиха – колдунья из того, будущего времени, с которой он уже не раз контактировал по очень и очень важным делам… Однако и Федотиха не знала всего… лишь могла чему-то способствовать – к примеру, пару раз выручала Алексея, отправляя назад, в свое – константинопольское – время. О империя! Как славно оказалось жить в ней, пусть даже от былого величия остался только лишь отблеск. Да и на тот покушались турки…

Алексей вспомнил, как удалось изменить ход истории, как штурм 29 мая 1453 года закончился поражением турок, а не их победой, как было – должно было быть – на самом деле. Константинополь остался стоять непоколебимой твердыней восточно-христианского мира, а воинственный султан Мехмед так и не получил своего прозвища – Фатих – Завоеватель! И этой монеты – акче – не должно было быть! То есть не должно было быть в этом, измененном, мире, в котором Империя ромеев вовсе не пала под ударами султанских войск. Так, может – пока еще не пала?

Но вот же она, монета!

Алексей подбросил на ладони серебряный светлый кружочек – грозный вестник иного времени, другой истории… или, точнее сказать – той, что сложилась в действительности. В действительности уже около года как не должно было существовать империи… то есть империя существовала, но другая, не ромеев, а османов, османлы, как себя именовали турки. Не хотелось бы, чтоб так было, очень и очень не хотелось…

Немного не доходя до дома, протопроедр спустился в небольшой полуподвальчик, в харчевню, заказав полкувшина вина и сыра. Пил, не глядя на разговаривающих вокруг людей, пил, вспоминая тот день, тот истинный день 29 мая 1453 года, когда турецкие янычары ворвались в город. Дым пожарищ, разрушенные турецкими бомбардами стены, резня и отрезанная голова императора на копье султана! И голова сына… И погибшая страшной и мучительной смертью жена, Ксанфия…

Нет!!!! Нет!!! Нет!!!

– Вам не понравилось вино, господин?

– А? Что? – очнувшись, Алексей непонимающе тряхнул головой.

– Говорю – вино, верно, кислое?

Это спрашивал сосед по столику – прилично одетый мужчина с черной кудрявой бородой и светлыми голубыми глазами.

– Да нет, вино отличное, – протопроедр через силу улыбнулся. – Привиделось тут кое-что…

Собеседник усмехнулся:

– Бывает. Так, говорите, хорошее вино?

– Да, неплохое…

– Эй, хозяин! – обернувшись, громко позвал сосед. Заказал кувшинчик такого же, как у Алексея, вина, представился: купец Никомед Марокис.

– Алексий Пафлагон, чиновник, – протопроедр не стал уточнять – какого ведомства, да Никомед и не спрашивал, дождался наконец вина, выпил…

– Гм… и в самом деле вкусное.

– Вы чем торгуете, уважаемый? – не то чтобы Алексей сильно этим интересовался, просто так спросил, поддержать разговор – не слишком-то вежливо было бы сидеть сейчас бирюком… Да заодно – отвлечься за доброй беседой от всяких нехороших мыслей.

– Чем торгую? – переспросил купец. – Большей частью – посудой. Золотой, серебряной, медной… В Смирне делают очень неплохую, в Эфесе…

– Так там же турки!

– Они вовсе не запрещают торговать, наоборот, – Никомед улыбнулся и тут же передернул плечами. – Конечно, турки жестоки – на то и турки. Я сам видел, как однажды, на базаре в Смирне – Измире, так этот город называют османы – при всем честном народе с живого человека сдирали кожу. Смею вас уверить – жуткое зрелище.

Протопроедр прищурился:

– Кто бы сомневался! Интересно, какие монеты у турок в ходу?

– Да наши, – пожал плечами купец. – Есть и мавританские, а так – аспры…

– Такие? – Алексей вытащил из висевшего на поясе кошеля давешнюю акче.

Никомед внимательно рассмотрел денежку, даже попробовал на зуб, после чего с уверенностью заявил, что таких не видел. Нигде – ни в Эфесе, ни в Смирне.

– Уж так-таки и нигде? – усомнился протопроедр.

– Точно – нигде. Я ж торговец, все монеты знаю.

В общем-то, ничего другого Алексей и не ожидал услышать, а монету – акче – показал просто так – мало ли?

Значит, нет такой нигде… Откуда же здесь взялась? Откуда… Ясно, откуда – из того мира… который должен был быть, в котором Константинов град – никакой не Константинополь уже – Истамбул, столица Османской империи! И как же сюда попала эта зловещая денежка? Хорошо бы выяснить, хорошо бы…

И опять – все ниточки ведут к Роману Родинке, увы, ныне покойному. Остается лишь отыскать его людей, да поговорить вдумчиво – может, чего и выплывет.