Владислав Савин - Восточный фронт
— Я должен признать, что мой план строительства новой Европы, дружественной США, с опорой на обновленные Германию и Францию, под большой угрозой — начал Маршалл — для его реализации требовались три вещи. Первое, сохранение под нашим контролем большей части Европы — особенно развитых в экономическом отношении стран, нищета с востока вроде Словакии или Болгарии не в счет. Однако никто не ждал, что немцы так быстро сломаются и сдадутся — в итоге, на европейском поле мы прижаты к краю, и еще должны делить эту территорию с англичанами! Второе, доллар должен был стать единственной резервной валютой, что позволило бы нам переложить бремя нашей инфляции на плечи европейцев, даже входящих в советскую зону. И третье, война в Европе и на Тихом океане должна была завершиться с небольшим разрывом по времени. Ничего этого не соблюдено — причем если нам удавалось предвидеть ходы британцев, действовавших вполне искусно, но точно так же как раньше, а значит, предсказуемо, то русские показали неожиданно высокий класс игры на чужом поле. У них прежде хорошо получалось выигрывать войны, но проигрывать мир — теперь же они сделали ряд очень успешных и неожиданных ходов.
Прежде всего, это предложение Сталина о трех мировых валютах — за которое тут же ухватился Черчилль, по понятным причинам. Русские в своей зоне заняты не грабежом, а именно интеграцией экономик захваченных стран в свою, восстановлением промышленности — причем национализация касается прежде всего крупных предприятий, прежние владельцы которых запятнали себя сотрудничеством с нацистами, прочие же заводы остаются частными, хотя в восточноевропейских странах, как в Чехии и Польше, при управлении собственностью создаются так называемые «рабочие комитеты», несущие скорее контрольно — наблюдательные функции; однако же никакого «экспорта социализма» с хаосом и разрушением экономических связей не происходит. Наиболее радикальные меры приняты в банковском секторе — когда финансирование решительно переключается на структуры, подобные Московско — Берлинскому Банку, или идет непосредственно через русское оккупационное Казначейство, прежние же игроки или ставятся в подчиненное положение, винтиками в новой системе, или прекращают существовать. Конкретные же промышленные успехи пока ограничены — хотя известно уже, что швейные и обувные фабрики Германии и Чехии получили крупные партии шерсти, кожи, овчины из Монголии. Также начато перепрофилирование заводов 'Фольксваген' и 'Шкода' с выпуска бронетранспортеров на созданную еще до войны модель дешевого массового легкового автомобиля «жук»… тут есть шанс вступить в долю и нам, поскольку «Опель», доля в котором принадлежит нашей Джи — Эм, также получил заказ на аналогичную модель «кадет», предполагавшуюся не только для немецкого, но и для русского рынка. Советы решительно прибрали к рукам германскую химическую промышленность — в докладе, который у вас на столе, приведены подробные цифры, коротко же могу сказать, что выпуск взрывчатых веществ резко сокращен, зато быстро растет производство химических удобрений, которые уже идут не только немецким фермерам, но и в русские колхозы. Увеличивается выпуск сельскохозяйственной техники, взамен танков и тягачей, изготовление которых прекращено совсем.
— То есть, германская танковая промышленность уничтожена? — спросил Стимсон.
— Насколько нам известно, оставлен лишь ремонт уже изготовленных машин, и выпуск запчастей — ответил Маршалл — хотя немцы, в своей традиции, уже готовят замену. Так, «даймлер — бенц» интенсивно работает над некоей универсальной машиной, могущей служить легким вездеходным грузовиком, сельскохозяйственным трактором, артиллерийским тягачом, и шасси для бронетранспортера или бронеавтомобиля (прим. — будущее семейство многоцелевых машин «унимог» — В. С.). В целом же, военное производство свертывается на глазах — сохранено изготовление зенитных орудий и артиллерии большой мощности, а также некоторого количества боеприпасов. Однако же, не подверглись сокращению авиационная промышленность, военное кораблестроение, производство приборов и средств связи. Причем новейшие истребители Та-152, не успевшие к войне, в значительном количестве поступают в советские части ПВО.
— Развитие «фокке — вульфа-190», которые при налетах на Германию доставляли нам массу проблем — заметил Стимсон — русские уверяют, что новая техника нужна им ввиду будущей войны с Японией, но мы‑то все понимаем! У японцев нет бомбардировщиков хотя бы сравнимых с В-17 или «либерейторами», не говоря уже о В-29.
— Также на заводах «хейнкеля» начат выпуск тяжелого бомбардировщика Хе-277, по своим параметрам стоящего между нашими В-17 и В-29 — продолжил Маршалл — однако же темп производства, от пяти до восьми машин в месяц, совершенно недостаточен, чтобы создать авиационную группировку, угрожающую нам.
— В сравнении с более тысячей одних лишь В-29, уже находящихся в строевых частях, с опытными экипажами, а также почти десятью тысячами В-17 и В-24 — усмехнулся Форрестол — это просто смехотворно!
— Мы собираемся воевать с Россией? — спросил Маршалл — лично я считаю, что мы должны сначала присвоить себе плоды победы в этой мировой войне до того как влезать в следующую. Или, по крайней мере, подготовить наш тыл. Джентльмены, я считал и считаю, что у нас есть все шансы победить в торговой войне. Проблема в том, что Сталин дьявольски удачно выбрал момент — пока не закончена война с японцами, у нас просто нет избытка товарной массы гражданского назначения, которую мы можем выбросить на рынок. Оттого Советы осуществляют свою экономическую экспансию в тепличных условиях — подобно тому, как Гитлер поглощал Европу в сороковом — сорок первом. Но мы знаем, чем это для него кончилось — и потому, я не сомневаюсь в нашей конечной победе. Это наше поле, наша игра — вопрос лишь, с каких рубежей мы начнем наступление? А пока, приходится отступать с арьегардными боями — но это лишь до тех пор, пока мы не бросим все ресурсы на этот фронт.
— Однако же, угроза для Америки недопустимо велика — сказал Моргентау — до того, как ваш замечательный план все же заработает, причем в меньшем объеме, все же Германию и Италию мы потеряли, чем мы загрузим нашу промышленность, а ведь послевоенный спад производства неизбежен, если не будет значительного количества иностранных заказов? Раскроете мне секрет, каким образом предотвратить резкий рост инфляции после отмены ограничений военного времени по снятию денег со счетов — если не экспортировать нашу инфляцию европейцам посредством навязывания им доллара взамен национальных валют? Как удержать от экономического коллапса Великобританию, единственного по — настоящему надежного союзника Америки в Европе, если не дать ей возможность хотя бы частично решить ее проблемы за счет Франции — или Вы хотите, чтобы в Англии на выборах победили левые?
— А отчего мы должны защищать британцев? — огрызнулся Маршалл — они не только наши союзники, но и конкуренты, черт побери! Пусть выплывают сами, как умеют — можем дать им кредит, под хороший процент! И кстати, не вижу причин, отчего мы должны уважать британский фунт больше чем франк, дойчмарку, лиру, или хоть датскую крону? Давайте договоримся, какой план осуществляем — мой, который все же имеет шансы сделать Америку властелином мира, пусть через некоторое время, или ваш, уже успевший напугать французов? Кстати, не подскажете, откуда про него взялась утечка информации в прессу? Или ваши друзья в Лондоне уже начали свою игру, забыв предупредить нас? Франция сейчас — ключевое звено моего плана, или вы собираетесь американскую экономику за счет Бельгии с Голландией вытягивать, ах да, там еще огрызок Италии болтается довеском, и что‑то еще по мелочи.
— Простите, Джордж, а не могли бы Вы подробнее рассказать, что происходит во Франции сейчас? — Рузвельт был по — прежнему подчеркнуто мягок и доброжелателен — и каковы наши шансы на успешную игру?
— Если коротко — то это игра на нашем поле, с нашими правилами, и с нашей публикой на трибунах — заявил Маршалл — все дело в том, что французы, в отличие от соседей — немцев, не промышленники, им куда ближе образ рантье. И еще в прошлую Великую Войну, многие французские заказы за их золото делались на наших заводах, за межвоенный период этот совместный бизнес только расширился, и сейчас в него вовлечено, с выгодой для себя, большая часть деловых людей во Франции, Ротшильды в этом процессе выступают лишь администраторами, распорядителями. Отлично налаженная система, деловые связи, обязательства — все это очень дорого стоит. И русским, при всей заманчивости их предложений, пока нечего противопоставить — да, они обещают многое, но в весьма туманной перспективе. Советы пока чужие в большой финансовой игре, и никто не знает, как реально будет работать их «рублевая зона». А говорить о допуске французских товаров на рынки СССР и Восточной Европы просто смешно, с учетом зависимости французских промышленников от наших контрагентских поставок. При том что как я сказал, собственно товары занимают относительно малую долю во французском экспорте, если не говорить о колониях. Франция в основном экспортирует капитал — а русские уже показали, как они относятся к чужим банкирам. Так что в экономическом плане, в игре на французском поле у нас преимущество, как в игре чемпиона лиги с дворовой командой. Если только не вмешается политика — на которой русские и пытаются играть.
