Валерий Большаков - Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь!

Авиалайнер взлетел неожиданно легко – вот, только что мчался носорогом и вдруг оторвался от земли, как птичка.

Жилин вздохнул и откинулся в кресле. Глянул в иллюминатор. Внизу проплывали леса Подмосковья.

Поерзав, Иван с удовольствием подумал, что «в прошлой жизни» не летал на таком самолете.

«Ту-12» был переделкой из тяжелого бомбардировщика «Ту-10». Убрали бомбоотсеки, турели и прочее, зато поставили аж две туалетные комнаты. Между кабиной экипажа и крылом располагались две пассажирские каюты, а за крылом, к хвосту, – еще три, каждая на восемь человек.

Ну, восемь человек – это сидячих, а этот рейс будет «спальным», так что Жилин делил каюту еще с тремя офицерами.

С генерал-лейтенантом Александром Николаевым, начальником оперативного отдела штаба ВВС 1-го Дальневосточного фронта. Иван познакомился с ним буквально за день до войны, Саша тогда командовал 122-м ИАП. Ответственный товарищ.

С полковником Геннадием Жмулевым, начальником разведотдела. Геша был блестящим аналитиком, отчего и в шахматах слыл гроссмейстером. Головастый мужик.

С майором Виктором Бубликовым, начальником связи. Витя был радиоинженером божьей милостью, он мог собрать и разобрать передатчик с закрытыми глазами. Техника его, можно сказать, любила и слушалась – рации будто сами собой настраивались в присутствии Бубликова. А Витя любил службу, хоть и не был годен к строевой, и очень гордился своими погонами. Технарь – романтик.

С полковником Семеном Горбунковым, флаг-штурманом. Сеня всегда был силен в аэронавигации – летал на бомбовозах. Определялся в пространстве, как перелетная птица. А теперь на него навалилась куча обязанностей – от чтения метео-сводок до размещения радиомаяков. Бывалый человек.

И в остальных каютах тоже летели штабные работники. В самом хвосте, рядом с буфетом, разместились девушки с узла связи.

Щелкнула дверца, и высокий комингс переступил Николаев. Жилин усмехнулся – Санек наверняка побывал в буфете, поближе к «малиннику». А что? Холостой, незарегистрированный…

– Товарищ маршал, – весело спросил Николаев, – а вы как насчет пообедать?

– Рано еще, – рассудил Иван.

– Ага… В крайнем разе, можно и попозжа. – Начотдела оглянулся.

Горбунков дремал, Бубликов погрузился в чтение мудреного технического журнала, а Жмулев, нахмурив лоб, изучал карты.

– Хотите новость? – сказал Александр, присаживаясь.

– Хотим, – буркнул начальник разведотдела, не поднимая головы от карты Маньчжурии.

– Кого назначили главнокомандующим ВВС на наши три фронта?

– Новость! – фыркнул Жмулев. – Новикова.

– Сняли Новикова!

Геннадий оторвался от карт и воззрился на торжествующего Николаева:

– Точно, что ли?

– Точнее не бывает!

– За трофеи? – уточнил Иван.

Николаев живо обернулся.

– Ты в курсе?

– Да нет, просто слышал, что Новикову с Жуковым втык давали – уж слишком много барахла нахапали в Германии. Жукова вроде в Одессу грозились сослать, а Новикова… Сняли, значит. А кто вместо него?

– Вершинин!

– Костя?!

– Ну, да!

– Вот это здорово! – обрадовался Жилин. – Костя – человек.

– И я того же мнения. Во всяком разе, куда лучше Новикова!

Жмулев снова уткнулся в карты и сказал, не поднимая головы:

– У меня тоже новость. Помните, сколько у Квантунской армии самолетов?

– Тысячи две.

– Было! Считай, четвертую часть авиации японцы перегнали в метрополию, отбивать налеты американцев.

– Вот бы кому я задницы надрал, – процедил Николаев, – так это штатовцам. Ты был в Потсдаме?

– На конференции этой? – уточнил Жилин. – Не довелось.

– А я был. До чего ж они наглые! Эйзенхауэр этот… Надо, говорит, разделить Германию на зоны оккупации! А Сталин ему: «А при чем здесь вы?» Дескать, открыли бы второй фронт в 42-м, как настоящие союзники, тогда было бы о чем говорить. А так – извините!

– А я однажды с подводником гутарил, – сказал Жмулев, – тот как раз из Атлантики вернулся, с дежурства. Рассказывал, раза три в перископ видел американские корабли, и все время хотелось запулить торпеду, как он выразился, «под матрас»!

– А-а! – первым догадался Бубликов. – Под звездно-полосатый флаг?

– Точно!

– Не торопитесь, – усмехнулся Жилин, – мы еще с ними пересечемся. А пока тренироваться будем. На япошках!

– Ну-у… Это не то. Что там у них сбивать? «И-97»[6]? Так этот утиль даже «ишачок» свалит! Не спорю, ихние «Зеро» хороши, так ведь наши все равно лучше. Во всяком разе, «Зеро» даже со старой «лавочкой» не справится.

– Враг есть враг, – сказал Иван. – Шапкозакидательством заниматься не стоит. Хороший летчик и на «ишаке» валил «мессеры». Вспомните!

– Да, были схватки боевые… Кстати, товарищ маршал, Лидочка из разведотдела интересовалась вашим семейным положением.

– Сказал? – улыбнулся Жилин.

– Ну, не мог же я разрушить девичьи надежды! Сказал…

Иван покачал головой.

– Единственно – доиграешься ты у нас, товарищ генерал-лейтенант, окрутят тебя.

– Оженят, – сказал Жмулев.

– Окольцуют, – добавил Горбунков, зевая, – захомутают…

– И пятерых дочек родят! – заключил Бубликов.

Николаев вздохнул.

– До войны я бы посмеялся, а сейчас… – сказал он. – А сейчас я уже и не против…

Жилину никогда не удавалось заснуть в самолете, даже в бизнес-классе. Сидя не получалось, но в этом рейсе можно было нормально прилечь.

В иллюминатор подглядывала луна, ровно, убаюкивающе гудели моторы. Проснулся Иван уже в Красноярске.

Потом были Чита и Хабаровск. Последний перелет, и «штабной» лайнер произвел посадку под Владивостоком, на аэродроме Суходол.

Прямо на поле Жилина встречал Вершинин, уже в новеньких погонах маршала авиации. Широко улыбнувшись, Иван заученным движением бросил ладонь к фуражке:

– Здравия желаю, товарищ главнокомандующий!

– Да брось ты! – смутился Вершинин.

Они крепко пожали друг другу руки.

– Помню, как вы с Машей улетали из Липецка, – негромко проговорил Константин. – Как же я тогда вам завидовал! Вот, думаю, люди живым делом заняты, а я так и буду тут штаны протирать…

– Не удалось, – ухмыльнулся Жилин, и оба рассмеялись.

Повернувшись к своему автомобилю, главнокомандующий подозвал плотненького, крепко сбитого мужичка в генеральской форме, ну, может, чуток грузноватого, однако юркого. Пронырливого.

– Знакомьтесь, Павел Васильевич, – церемонно сказал Вершинин, – ваш начальник по тылу, генерал Карданов.

– Кубати Лакманович, – тут же подкатился начпотылу.

Рука у него была сухая и жесткая. Жилин терпеть не мог вялых и липких ладошек – такое впечатление, что жмешь сырую котлету.

– Кабардинец? – улыбнулся он.

– Так точно! – залучился Карданов.

– Хлопотное вам досталось хозяйство?

– Не то слово! – воскликнул Кубати Лакманович. – Семь РАБов, сорок пять БАО, семь отдельных автобатальонов… ну, и так далее. Но вы не беспокойтесь, товарищ маршал, порядок я навожу быстро!

– Надеюсь. – По губам Жилина скользнула улыбка.

– Будет трудно, Паша, – построжел Вершинин. – Как в Карпатах или Апеннинах. Горы! Авиации у тебя до хрена и больше. Пятьсот восемьдесят шесть самолетов в твоей 8-й воздушной, плюс авиация Тихоокеанского флота, а там больше тысячи машин плюс Приморская армия ПВО. Все это на тебе… Вот… Ну, директиву Ставки я тебе зачитывать не стану, просто введу в курс дела. 1-м Дальневосточным командует Черняховский[7].

– Очень хорошо, – кивнул Иван.

– Да… Войска фронта наступают в направлении Харбина и дальше на Гирин. С севера, по Амуру – 2-й Дальневосточный фронт, там командует Жуков…

– Жуков?! А мне сказали, что он в Одессе.

– Отозвали… ссыльного, – усмехнулся Вершинин. – Нечего ему на море загорать. Пускай вместо Черного к Желтому двигает! Жуков будет наступать от Благовещенска через Сахалян в направлении Цицикара, а от Хабаровска – на Харбин. Со стороны Монголии и Читинской области – Забайкальский фронт, с Малиновским во главе. Его бойцы наступают от Хайлара на Цицикар. Всеми войсками на Дальнем Востоке командует маршал Василевский. Ну, это ты и так знаешь. Просветили, небось. Как думаешь организовать управление?

– Ну, штаты я раздувать не собираюсь, команда у меня небольшая. Буду действовать, как тогда, в Италии – создам ВПУ[8]. Мы тогда исходили из расчета, что в среднем штаб на одном месте задерживается на неделю, максимум – на декаду, а расстояние между местами базирования – сто, сто пятьдесят километров, от силы. Начальник оперотдела у меня товарищ домовитый, пробивной – буду его высылать во главе передовой команды в новый пункт дислокации. И всего делов. Справимся.