Золото. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов
Я разделил ягоды на три части, две из которых спрятал за пазуху. А третью часть опустил в кастрюлю с кипящей водой.
Заварив чай из ягод я подождал, пока он немного остынет. В это время я попробовал понять, как Латкин собирается выживать здесь зимой.
Конечно при высокой степени самоорганизации и дисциплины, имеющиеся у него запасы моей еды можно было бы растянуть на целый месяц и даже полтора.
Но что потом? Без оружия и посторонней помощи его все равно ждала бы голодная смерть. Не говоря уже о том, что без витаминов его бы мучительно убивала цинга.
Неужели он пошел «на ура», не обдумав ничего? Или как говорили наши ребята геологи «на шару», то есть надеясь на слепую удачу?
Золото часто сводило людей с ума и заставляло творить совершенно безумные поступки.
Ведь еще древние греки предупреждали, что золото сводит с ума. У эллинов впервые появляется и мотив коварства золота — об этом свидетельствует история царя Мидаса.
Однажды в дар от бога Диониса он получил возможность превращать все, к чему прикасается, в золото. Радость Мидаса длилась недолго — вскоре он понял, что его ждет голодная смерть, ведь еда и напитки тоже становились золотыми.
В конце концов, Дионис сжалился над царем и избавил его от «дара».
Но Латкин так здорово замаскировал свою алчность и жадность, что я не сразу распознал, что у него есть мешок с самородками.
Он не был похож на одержимого. Что скорее говорило о том, что он хладнокровный и расчетливый человек.
Он что-то вякал про золото в самом начале. Но поняв, что я к этому металлу холоден, быстро свернул тему и потом к ней не возвращался. Хотя я выводил его на этот разговор.
Шквал событий помешал нам дойти до этого. Ну что же у нас все впереди.
Отвар из брусники на прохладном воздухе только разогрел мой аппетит, но все же я с удовольствием сжевал ягоды, которые немного разбухли от нахождения в кипящей воде.
Я смаковал каждую ягодку, хотя не могу сказать, что они имели какой-то вкус. Скорее наоборот, они были совершенно безвкусные и водянистые.
После того,как все отваренные ягоды закончились, я допил остатки чая и решил сделать новый «валенок» для моей больной ноги.
Мне казалось, что дела с ней будут обстоять куда хуже, но когда я размотал свой «хинькаль» то увидел, что опухоль не только не увеличилась в размере, а даже немного спала.
С утра в самой ступне она была размером мое бедро. Правда нога посинела и выглядела не очень здорово.
Ступня все еще сильно болела, но я уже знал, как себя отвлекать от боли. Я оторвал длинную полосу от одеяла и крепко-накрепко перевязал лодыжку, потом оторвал еще несколько полос и обмотал ими ногу, заменив этим ботинок.
Полюбовавшись своей «работой», остался доволен. Я успел немного просушить второй ботинок и носки у огня.
Я раздумывал стоит ли мне откусить небольшой кусочек сахара, перед дальнейшей дорогой, но решил, что пока ягод будет достаточно.
Потом я еще раз пересчитал свои спички, разделил на две части. Потом спрятал так, что первую часть положил железную баночку в тюк, а вторую часть во внутренний карман куртки, чтобы они не могли отсыреть.
Я очень боялся остаться без огня, вместе с сахаром они были моими единственными активами и сейчас значили для меня куда больше, чем все золото мира.
Встав на костыли, я двинулся дальше. Снова стиснув зубы я преисполнился решимости выжить чего бы мне этого не стоило.
Двигаясь вдоль берега, я пару раз наткнулся на кусты с не опавшими ягодами рябины.
Я провозился с ней чуть ли не полчаса.
Всё потому что, аккуратно сорвал это сокровище, стараясь не потерять ни одной ягодки. Закинув парочку под язык, я сложил остальные в карман.
Мне хотелось их съесть, но я опять намеренно заставлял свое подсознание принимать тот факт, что у меня есть хоть и небольшие, но запасы. А раз есть запасы, то значит у меня есть все шансы выжить и добраться до цели.
Я уже миновал озеро и теперь медленно шел по берегу ручья. Пока больше ягод мне не попадалось.
Я ждал, что наткнусь на места стоянки Латкина, ведь должен же он по пути останавливаться и есть. Но видимо, он «зачесал» и поймал свой темп, не желая терять времени на перекусы.
Иногда все же я видел следы, указывающие на то, что он притормаживал и останавливался.
В этом случае, его шаги прерывались и он оставлял следы стоп расположенных рядом параллельно.
Это значит, что он смотрел в бинокль и или сверял свой маршрут с картой.
Но ни разу следы не вели к воде и ни разу я не наблюдал никаких остатков пищи.
Так я двигался до тех пор, пока не начало темнеть. Найдя подходящее место для ночлега у небольшой ивы я разжег костер.
Потом снова вскипятил воду, на этот раз мне она досталось легче, чем из озера. Набрав кастрюльку, заварил в нем вторую часть брусники, добавив в отвар немного рябины.
Выпив кипятка с ягодами, я лизнул кусок сахара. Организм ответил приливом энергии, который я потратил на то, чтобы собрать топливо для костра на берегу ручья.
Конечно, до самого утра мне его не хватит, но тепло на первое время мне обеспечено.
Потом приспособил одеяло под небольшой ивой и лег, укрывшись вторым одеялом. Я спал как убитый. Надо думать, что через час надолго стемнело.
По ощущениям внутренние часы разбудили в шесть утра и я проснулся, лежа на спине.
Костер погас и угли покрытые белым пеплом еле тлели. Надо мной простиралось темное небо, скорее всего день и сегодня будет пасмурный.
Я почувствовал, что голоден. Полежав немного, мне показалось что где-то рядом я услышал негромкий треск. Повернувшись и приподнявшись на локте, я увидел большого оленя а потом услышал его громкое фырканье.
Молодой олень остановился и повернул в мою сторону голову. Это было какое-то новое необычное ощущения. Олень стоял настороженно и с любопытством смотрел на меня своими красивыми глазами с длинными ресницами.
Мы так и смотрели друг на друга. Я на него, а он на меня. Было видно, что олень дикий. Он находился здесь один, и возможно, никогда раньше не видел людей.
Животное стояло от меня шагах в сорока, максимум сорока пяти, не больше. И мне сразу почудился
