Догнать и перегнать 1978 - Максим Арх
«Солнце, часам к пяти вечера, жарить должно начать меньше, и мы пойдём купаться и загорать», — думал я, зевая от усталости.
Я хотел просто отдохнуть и побыть в тишине.
Пока летели в самолёте, я раз за разом пытался выяснить у возвращавшегося на отдых вместе со мной Мячикова, что конкретно их министерство решило по фильму про сурка. Тот меня внимательно слушал, кивал головой, но на мои многочисленные вопросы развёрнутого ответа так и не дал. Твердил одно и то же:
«Примут решение, и с нами свяжутся. А пока об этом беспокоиться не надо».
«Я и не беспокоился. Не хотят прямо сейчас снимать? Ну и не надо. Побездельничаю».
С одной стороны это было хорошо — можно было действительно всесторонне отдохнуть. Бешеная гонка последних двух недель изрядно вымотала, поэтому что-что, а уж отдых тут будет точно не лишний.
Но с другой стороны, вот эта неопределённость меня бесила. Я не любил когда завтрашний день был не ясен. Одно дело, когда ничего не понятно — что будет, и совсем другое дело, когда всё разложено по полочкам. Есть определённость. И даже можно составить график, по которому ты спокойно живёшь день за днём без особых сюрпризов и потрясений. Тихо, мирно живёшь себе, да живёшь, наслаждаясь тем, что сумасшедшая гонка под названием — жизнь, бурно кипя, проносится где-то далеко за окном, и тебя никак не задевает.
В своей прошлой юности, особенно в музыкальной её части, какой-либо график размеренной жизни полностью отсутствовал. Бывало так, что я засыпал в одном городе, а просыпался в другом, не понимая, как я туда попал. Ну, какой с таким подходом может быть график? Всё бытие было отдано на откуп случаю.
Интересной ли была та жизнь? Может быть и да. Но узнав другую — более спокойную, последняя мне понравилась больше. Возможно, я просто устал от частых скитаний по стране и неопределённости, а может быть молодость, взяв своё, безвозвратно ушла вместе с беззаботной безбашенностью. Однако факт есть факт — знать о том, что завтрашний день будет точно такой же спокойный, как и сегодняшний, стало для меня в последнее годы той жизни очень и очень важным. Работа, студия, дом. Дом, студия, работа. Такой стала в финале моя жизнь. Я к ней привык и не хотел её менять ни на что другое, всячески стараясь избегать не нужных и лишних телодвижений.
Попав же сюда, и вновь почувствовав вкус молодости, меня буквально понесло по бурному течению новой жизни. Вероятно, я уже давно забыл, каким был в юности, а потому пустился во все тяжкие. Я до сих пор подозреваю, что при переходе в это время, моё сознание старого и прожившего жизнь человека перемешалась с сознанием меня-подростка и скорее всего под напором молодой энергии уступило ему. По-другому я никак не мог ответить на вопрос: каким образом я мог творить такие дикие вещи в первые месяцы попадания сюда, которые творил? Ломал кирпичи голыми руками, выпрыгивал в окна третьих этажей, дрался, бегал от милиции. Чего я только не исполнял, ощущая себя всемогущим супергероем, который держит весь мир у себя в ладонях. Возможно, у меня попросту ум зашёл за разум и окончательно поехала крыша? Ведь иногда на меня накатывает и это супергеройство вновь ощущается по всему телу.
Не знаю. Вполне может быть я и свихнулся окончательно. Но вот иногда, например, сейчас, вероятно предельно насытившись молодостью, на меня находило и хотелось просто тишины и покоя. Нет, конечно, не загробной тишины и вечного покоя (как говорится, покой нам только снится), а просто тишины — чтобы отдохнуть, побыть в кругу семьи, есть, пить, загорать и не думать ни о чём плохом. Не волноваться ни о каких делах, и не грузиться ни какими заботами. Просто жить и наслаждаться жизнью. Одним словом, я захотел как можно дальше дистанцироваться от любых проблем, как насущных, так и возможных.
«Я много работал, так не пора ли отдохнуть? — задал я себе риторический вопрос и сам на него ответил: — Пора, брат! Пора! Отдыхай, Саша, а как фильм про сурка утвердят, снимай его, как можно дольше живя на расслабоне. Тебя никто в рамках ограничивать не будет. Да и не смогут они это сделать. Сейчас, некоторые фильмы, банально, снимают годами. Так что, если ты снимешь фильм за полгода, то ничего необычного в этом не будет!»
На том я между собой и порешил.
Тёплый прекрасный песок. Ласковое, словно живое, прозрачное и освежающее море. Прекрасное голубое небо с пышными белыми кудрявыми облаками. Это ли не Рай на Земле⁈ Единственное, что немного портило одухотворяющую картину бытия, был тёплый лимонад.
«Решено, сделаю завтра холодильник», — сказал себе усталый путник и бросился в море.
На утро, после того как позавтракал и окунулся, взяв с собой Федю и Кравцова, направился по магазинам.
Клей, линейка, скрепки, фольга были куплены в магазине «Промтовары». А пенопласт, тонкие деревянные реечки, плёнку, ткань, одеяло и пилу в магазине «Хозтовары».
В аптеке купил несколько пачек бинта.
Вернулись домой. Я разложил все покупки на столе, осмотрел их, в предвкушении потёр руками и приступил. Разметил пенопласт, разрезал его и склеил между собой. В стыках между соединёнными сторонами проделал отверстия и вбил туда деревянные клинья, промазав их клеем. Нарезал медицинский бинт и с помощью всё того же клея в несколько слоёв проклеил все внутренние и наружные стыки. Снаружи же замотал весь контейнер бинтом и клея тоже не пожалел, сделав тем самым прочный каркас. Затем пришло время фольги. Она тоже была проклеена и внутри и снаружи контейнера в несколько слоёв. Разрезал одеяло и его кусками обклеил пенопласт снаружи. Ну, а затем пришил к одеялу светлую ткань, очень напоминающую брезент.
Приделал к крышке ручку и прикрепил по краям холодильника два ремня, которые должны будут удерживать между собой тело контейнера и крышку.
Работа была не сложная и где-то — через два часа, холодильник оказался готов к работе.
Поднял его и осмотрел со всех сторон. На мой неискушённый взгляд, конструкция получилась несколько громоздкой и не очень аккуратно сделанной. Однако как экспериментальный образец она была ничего и для предстоящего эксперимента вполне пригодна.
Вытащил из домашнего холодильника две бутылки минеральной воды, мороженное, сложил всё в мобильную версию, вынес холодильник во двор и поставил на землю в то место, куда в это время дня светило жаркое Солнце.
— И сколько мы будем ждать результата твоего опыта? — поднял бровь Кравцов.
— Не знаю — пару часиков, наверное, — пожал я плечами.
— И что мы всё это время будем делать? Тут стоять? Как вкопанные?
— Что ты предлагаешь? Пойти на пляж?
— Конечно, — хмыкнул тот. — Чего тут-то прозябать? Экспериментировать можно и в более комфортных условиях, чем жариться тут. Наваливайте в этот ящик продуктов, воды побольше взять не забудьте и потащили его к морю. Там результаты этого эксперимента и отследим.
Возражений ни у кого не было, поэтому решили так и поступить.
Мы купались, загорали и, сидя на песке, играли в карты. Однако отдыхая, я не забывал поглядывать на изобретение, при этом задаваясь вопросом: «Сможет такая конструкция держать долго холод, находясь под прямыми лучами? Или нет?»
«По идее должна, — морщился я на Солнце, объявляя, что козырь черви (мы играли в дурака). — Но всё же, наверное, нужно бы, для большей эффективности, добавлять туда сухой лёд. Только вот, где его взять? Ведь в магазинах такой лёд вроде бы не продают. Во всяком случае, я в продаже его ни в той жизни, ни в этой, никогда не видел, — хмыкал в задумчивости я и вслух говорил: „Бито“. После чего продолжал размышлять дальше: — Разве что у настоящей продавщицы мороженного попросить? Или, быть может, даже у неё его купить?»
Спустя долгие два часа мы, наконец, не выдержали и открыли прототип первого советского пляжного холодильника «Солнышко» и я понял, что эксперимент прошёл удачно! И даже более чем!
Вероятно, одеяло, которое служило пенопласту дополнительным утеплителем и казалось раннее не нужным и излишним, оказалось, как нельзя кстати, и сработало на все сто процентов! Все пять бутылок и шесть мороженных, лежащих внутри, были точно такими же холодными, как будто бы я их только что вытащил из домашнего холодильника. Внутри
