2133: Путь (СИ) - Сергей Извольский
— Дитрих не планировал объявлять о своей смерти, не хотел отдавать вам полную власть?
— Да.
— Ясно. Леди Марша знает о своем предназначении?
— Я поставила ее в известность, но она не до конца верит.
— Ах вот как, — покивал статский советник. — Вы, значит, предлагаете мне реализовать наработки и планы Брандербергера. У него был компромат на Юревича?
— Да.
— У вас?
— У меня нет. Но я могу позвать Роберта Юревича сюда и уверена, что в процессе нашего общения он выдаст целую пачку компромата на себя, так что вы легко возьмете его за cojones.
Сергей Сергеевич после столь неприкрытой грубости едва заметно поморщился, но промолчал.
— Что для вас в этом варианте выгода?
— В этом варианте от вас нам с Никласом нужна лицензия вольных охотников, разрешение на работу в диких землях федератов Москвы, а также поддержка при получении максимально возможной суммы компенсации от Минской железной дороги.
— Вот это уже интереснее, — широко улыбнулся Сергей Сергеевич. — И, вы знаете… пожалуй, я соглашусь. Технические детали обсудите с инспектором Горчаковым, я сейчас же согласую ему все полномочия для использования специальных средств, предназначенных для негласного получения информации. Возьмите Роберта Дональдовича за cojones, считайте, что у вас карт-бланш. По поводу лицензии вольных охотников… у меня будет к вам несколько иное предложение, более для вас интересное. Как у вас с блокаторами мутаций, дефицита и срочной нужды нет?
— Нет.
— Отлично, просто отлично. Свое предложение я озвучивать пока не буду, мне для начала нужно его согласовать. Обсудим это после завершения дела с Домом Юревич, так что до встречи, господа и дамы.
Не ожидая и не дожидаясь ответного прощания, статский советник — так неожиданно закругливший разговор, без задержек поднялся и направился к выходу.
— Сергей Сергеевич! — окликнула его Катрин уже у двери.
— Да? — обернулся он.
— Таких как мы, в рейхе официально классифицируют как übermensch.
— Сверхчеловек? — теряя невозмутимость, взметнул брови Сергей Сергеевич. — Господи праведный, да как ж так-то… ничему история не учит! Ни-че-му.
Покачав головой, совершенно не скрывая осуждения во взгляде своих странных желтых глаз, Сергей Сергеевич вышел из номера.
Глава 20
Нарушая шарканьем и стуком трости тишину, повисшую после ухода статского советника, Горчаков прошел ко столу, занимая освободившееся место.
— Господин инспектор. Получается, мы теперь работаем вместе? — посмотрела на него Катрин.
— П-получается так.
— Мы вызываем сюда Роберта Юревича, вы согласовываете и организуете использование технических средств наблюдения и записи. Так?
— Так.
— Сроки готовности?
— Завтрашнее утро.
— Хорошо. Тогда мы с Никласом сейчас пойдем на почту, отправим телеграмму в Торговый Дом Юревича. Вы полагаю отправитесь за всеми необходимыми согласованиями, а когда все будет готово, мы встретимся здесь же и согласуем дальнейший план действий. Согласны?
Горчаков, несколько удивленный деловым напором Катрин только кивнул.
— Вот и отлично, — поднялась Катрин. — Тогда мы с Никласом на почтовый пост.
Никлас тоже поднялся. Он уже более-менее узнал Катрин, и по ее виду прекрасно понял, что она сейчас очень сильно желает сказать ему несколько слов наедине.
— А мне что делать? — вдруг спросила Марша.
— Можешь сделать инспектору Горчакову кофе на ход ноги, — улыбнулась Катрин, уже разворачиваясь к выходу.
Когда вышли и шагали к телеграфу, Катрин молчала. Видимо, решила отложить разговор тет-а-тет на момент после отправки сообщения. Поэтому Никлас, пользуясь моментом, решил попросить совета
— Катрин, помнишь, ты обещала мне подсказать…
— Подсказать что?
— Ну, что написать…
— Кому написать? — Катрин, вся в мыслях о происходящем вокруг, никак не могла понять о чем речь.
— Есении, из Зверина.
— Какой Есении? А, все-все, не смотри так, поняла. Напиши… ну, напиши: Привет, это Никлас Бергер. Я не доехал до Вильно, пока в Белостоке. Гостиница Империал, пару дней я еще здесь. Как насчет ужина?
— Я ей не как Бергер, а как Алексей Кириллович представился.
— Как кто? — не поняла Катрин.
— Алексей Кириллович. Вронский, герой такой был в Анне Карениной.
— Ах вот как, — приостановившись даже, задумчиво посмотрела Катрин на Никласа. — Напиши… ну, напиши: Привет, это Алексей Кириллович. Я не доехал до Вильно, пока в Белостоке. Гостиница Империал, номер на имя Никласа Бергера и что там я еще говорила.
— Есения, оставляя мне цифры телеграмма сказала, что встретиться сможет не раньше, чем через неделю.
— Из-за нападения на поезд все могло поменяться, это раз. И два — как ты думаешь, обошлось без нее вмешательство в наше дело Особой Экспедиции? Кто им сигнал отправил?
— Думаешь она?
— Не уверена, но скорее всего. Вот и посмотрим на реакцию и ответ, если будет.
— И все?
— Что «и все»?
— Ну, по сообщению. Не слишком коротко и сухо?
— А тебе не нужно мыслью растекаться. Ты скучающий повеса, таких предложений десяток каждый божий день делаешь.
— Я с ней чуть-чуть по-другому беседу строил.
— Как по-другому?
— Сказал, что устал от лицемерия окружающего мира и увидел в ней крупицу искренности, потому очарован и… ну, что-то такое сказал, у меня тогда даже красиво получилось.
Катрин молчала, даже чуть-чуть приоткрыв рот.
— Знаешь, я все более склонна ставить под сомнение компетенции тех, кто писал твою характеристику в личном деле, — покачала головой Катрин.
— Так вот я про то, что может по-другому написать?
— Нет.
— Почему?
— А зачем? Только дурочки смотрят на словесные кружева, нормальные леди оценивают мужчин по делам.
— У меня с ней дел никаких не было.
— Она определенно оценила твою искренность, а такое признание, если оно искреннее, дело серьезное.
Катрин сейчас на Никласа не смотрела, и ему даже показалось, что разговор ее тяготит.
— Ясно, — кивнул Никлас, понимая что волшебной таблетки как рассчитывал не получил. — Ладно, пойдем.
При отеле работал почтово-телеграфный пост, весьма приличного размера — десять переговорных кабинок, несколько отдельных кабинетов. Никлас уже был здесь с самого утра, когда после разговора с Горчаковым заходил отправить телеграмму отцу. Его запомнили, так что на пороге отделения сразу появился заместитель начальника поста в темно-синем суконном мундире, с желтым околышем на фуражке и желтым же кантом на погонах. Услышав пожелания гостей отправить срочную телеграмму в Троеградье, почтовый работник проводил их во вторую кабинку и препоручил телеграфистке — милой молодой девушке, также в темно-синем платье-мундире, с ярким желтым платком на шее.
— Купца Роберта Юревича прошу срочно прибыть в Белосток, в гостиницу Империал, по
