Изгой. Том 2 - Олеся Шеллина
– Господи, нет, – я упал на колени и меня вырвало. Краем глаза я увидел, как Сонька приходит в себя, судорожно приводя себя в порядок. Смотрит обиженно, и в глазах начинает разгораться ярость. Да, лучше начинай меня ненавидеть, так лучше будет, только уйди уже отсюда!
– Не знала, что японцы такие слабаки, – выкрикнула она и выскочила, наконец, из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я, пошатываясь, встал и принялся убирать следы своей несдержанности. Нужно убираться отсюда. Убираться как можно дальше, чтобы не насиловать душу, и хрен с ней с местью, все равно уже ничего не изменить. Я схватил валяющийся на полу вакидзаси и швырнул его в стену, с удивлением увидев, что меч остался висеть, войдя в стену на приличную такую глубину. И в это же мгновение раздался отчаянный женский крик.
Выхватив меч из стены, я выскочил в коридор и понесся к комнате Фудзико, потому что мне показалось, что крик шел оттуда. Лисы в комнате не было, но там все было перевернуто, виднелись явные следы борьбы. А у самой двери я увидел кровь. Снова выскочив в коридор, я принялся осматриваться по сторонам, пока не увидел еще одну каплю, потому еще. Как заправская собака, взяв след, я шел по нему, молясь про себя, чтобы не опоздать, потому что внезапно понял – эта девушка начала что-то для меня значить, потому что я понял, что она мое будущее, которое мы будем строить далеко отсюда, возможно основав новый род или клан, потому что вырвавшийся на свободу химитсу явно чувствовал в этих редких каплях острый запах, похожий на тот, который почти всегда окружал княгиню – запах смерти.
Глава 20
След редких капель привел меня в парк, а там резко свернул в сторону с одной из тропинок к приземистому строению, которого я что-то не припомню. Или просто не обращал внимания? Дверь была слегка приоткрыта, и я, недолго думая, а лучше сказать, не думая вообще, протиснулся внутрь. Запоздало промелькнула мысль, что я приперся неизвестно куда с одним вакидзаси в руке. Вот что мне помешало схватить длинный меч, когда я из комнаты выскакивал?
Быстро погрузившись внутрь своего естества, я призвал нити тьмы и подтащил их поближе, но пока не активировал, потому что здесь могли быть ловушки и сигналки, реагирующие на непосредственное применение магии. Даже, несмотря на то, что химитсу не является магией в полном понимании этого слова, я подозревал, что они имеют некое одно начало с магией самой княгини, а вот тут они могли и позаботится о своей безопасности. Покрепче сжав вакилзаси, я шагнул в темноту.
Это был какой-то ход, ведущий, как я понял, за пределы поместья. Пришел же я к такому выводу, потому что шел я уже довольно долго, практически не пригибаясь, впервые порадовавшись своему невысокому росту, позволяющему мне особо не изгаляться, проходя по этому своеобразному подземному ходу. Никаких факелов или чего-то вроде этого по ходу моего движения не было, но проход оставался довольно светлым, хотя я так и не понял, откуда здесь берется свет.
Это был точно не запасной выход из поместья в случае непредвиденных обстоятельств. О всех таких лазейках имперской семье было прекрасно извещено, причем, каждый ход делался разными бригадами, которые никоем образом не контактировали между собой. Только вот я никогда не задумывался о том, что с ними становилось после сдачи работы. Я бы избавился от них, потому как любую магическую клятву можно обойти или вообще разрушить. Но вот обладал ли такими качествами князь Петр мне было неизвестно. Скорее всего, нет, раз допустил побоище в своем собственном доме.
Я думал о всяком, стараясь не выпускать наружу эмоции, которые подпитанные химитсу вопили о том, что я не успеваю.
Ход привел меня в очередное строение, какую-то хибару, больше похожую на навес для лодок. Даже парочка этих самых лодок валялись у стены, так же, как и катушки с канатами, какие-то цепи, и много другого различного мусора. Прислушавшись, я услышал, плеск, словно я вышел на берег реки или какого-то большого озера.
– Черт, эта дрянь меня порвала, – приглушенный голос заставил напрячься, и я шагнул в тень одной из лодок, освобождая крупицу своего дара, которая, как бы я не стремился ее удержать, начала оплетать мои руки, стараясь вырваться на свободу. Немного напрягшись, я понял, что никакие магические ловушки не сработали, следовательно, их и не было вовсе, а может настроены они были по-другому. Сейчас меня это интересовало мало. Поняв, что опасности никакой для меня нет, я освободил рвущийся наружу дар, который тотчас окружил меня темным покрывалом, или, скорее плащом, потому что видел я все прекрасно.
– Нечего было лапы распускать, – вторил ему второй не менее раздраженный голос. – Что, захотелось поразвлечься, прежде, чем девку кончить? Развлекся? Вот теперь не скули. Все равно мы никуда не уйдем, пока не придет босс и не заберет тело.
Как только я услышал последнюю фразу, то почувствовал, что во мне что-то оборвалось, а химитсу взвыл, теряя голову от нахлынувшей ярости. Мой ребенок, мой нерожденный сын! Эти твари убили его! Я даже не задумался ни на секунду о том, почему меня волнует судьба ребенка, а не его матери. Я сам не знал на этот вопрос ответа. Фудзико не была мне безразлична, но такого вихря обжигающих, заставляющих сходить с ума эмоций я не испытал, поняв, что все же опоздал.
Нужно было остаться, как только она сообщила свой секрет. Слишком долго я принимал это, нужно было сразу же прислушаться к химитсу и не отпускать ее от себя. Больше не отпускать. Из-за пелены ярости и отчаяния, которые полностью охватили меня, я плохо соображал, а от гула в голове, перестал слышать, что творится вокруг. Я закрыл глаза, стараясь успокоиться, вот только химитсу успокаиваться не желал, и мне пришлось приложить довольно много усилий, чтобы привести себя и его в чувства. Скорбеть будем потом. Сейчас нужно во всем разобраться и отомстить, потому что от этой моей мести никто не сможет уйти.
– Хорошо еще хватило ума живой ее в туннель втащить, а то княгиня мигом бы прочухала, что кто-то в ее доме кони двинул. И тогда нас бы за яйца подвесили, помяни мое слово. – Сразу после нескольких глубоких вдохов, я начал различать слова, произносимые этими недоносками.
– Зачем вообще было так рисковать? – пробурчал тот, кого лиса перед своей гибелью смогла
