Последний министр. Книга 2 - Валерий Гуров
В четвёртых, снизив активность финансового сектора, мы одновременно минимизируем текущее влияние на промышленные предприятия общественных организаций. Я сейчас говорю о ВПК и ЗЕМГОРЕ.
В-пятых, ещё большому дистанцированию от финансовых учреждений будет способствовать то, что государственный бюджет сможет получать процент от части прибыли, которая придётся на производство нашими солдатами. И тем самым мы нивелируем ту финансовую нагрузку, которая сейчас лежит на военном ведомстве по финансированию окладов тыловиков.
И, наконец, в-шестых, как только наши промышленные предприятия получат возможность увеличить объёмы производства без дополнительных расходов в части зарплатной ведомости для новых сотрудников, господа коммерсанты получат отличный шанс увеличить оплату труда рабочим и улучшить для них условия труда. Это в совокупности приведёт к значительному уменьшению числа стачек, забастовок и прочее, прочее, прочее, как я уже говорил выше. Но это, господа, уже следующая проблема, возможные решения которой я выношу на наше сегодняшнее голосование.
Я с полной осознанностью предлагаю сократить продолжительность рабочего дня до восьми часов в день и сорока часов в неделю. С часовым перерывом между первыми и вторыми четырьмя часами работы для восстановления трудящихся. Предвосхищая Ваши возможные возражения, я скажу, что сорокочасовая рабочая неделя более чем возможна при правильном планировании и должной мотивации рабочего. Приведу простой пример. Во вы, господин Голицын, прямо сейчас курите свою сигарету. Сколько времени Вам понадобится для того, чтобы выкурить ее с первой до последней тяги?
— Мне? — удивился Голицын, повертел свою сигарету, зажатую в пальцах и выкуренную на половину. Ответил. — Ну, признаться, когда как — если курить сильно хочется, то могу и за минуту, а если просто дым хочется погонять, да с чем-нибудь горячительным — за пять.
— А если вы узнаёте, что наибольшее удовольствие от процесса получите в тот момент, когда выкурите сигарету за минуту?
— Так очевидно же, что выкурю за минуту, — пожал плечами Голицын.
Пример с сигаретой, конечно, был дурацким, но как полагал Александр Дмитриевич, он был в тоже время более чем понятным для следующего сравнения. Так и вышло. Премьер понимающе закивал, уставившись на свою тлеющую сигарету, когда Протопопов продолжил сравнение.
— Представьте теперь рабочего, который делает детали. Если он будет знать, что независимо от количества сделанных деталей за день, он получить рубль. Будет это одна деталь или пять. Сколько он сделает деталей?
— Зная русского человека — это будет одна деталь, предположил Римский-Корсаков. — Зачем ему делать пять?
— А если этому же рабочему сказать, что впредь он будет получать в зависимости от числа сделанных деталей?
— Так есть же планы, господин Протопопов, против которых и бастуют…
— А есть ли норма производительности труда, господа, которая замерит за сколько делается деталь? Я предлагаю ввести эту норму с фиксированной сдельной оплатой за единицу производимого продукта. Предлагаю понятно и честно расценить труд, чтобы у рабочих появилось понимание — сколько ты сделал, столько и получаешь, привязав это к временным стандартам. При прочих равных это отличные условия.
— Хорошо, но если сделают двойную норму, к примеру? Сделают быстрее, чем положено? — приподнял бровь Сан Саныч,
— То и получат вдвойне, если работа будет выполнена надлежащим образом. В этом и заключается мотивация. И рабочие в таком случае будут думать только о том, что на работе перед ними созданы все шансы для того чтобы набить рублями свои карманы, никто не пойдёт на забастовки в таком случае, понимаете?
Депутаты кивали, заинтересованные и явно восхищённые словами Протопопова.
— Мне видится естественным, что на сделке рабочие будут заинтересованы в выполнении и даже перевыполнении плана. Рабочий будет понимать, зачем ему проводить на работе больше времени и будет заинтересован в этом А если стачки и забастовки останутся, то в таких условиях это будут однозначно лишь те протесты и выступления, которые имеют политический окрас, но не имеют ничего общего с реальным положением дел на производстве. Потому как все насущные требования рабочих будут удовлетворены.
Римский-Корсаков начал хлопать в ладоши первым. Как обычно его поддержали остальные патриоты и на этот раз к аплодисментам присоединились министры.
— Ну а что бы иметь возможность пресекать незаконные стачки, забастовки и тому подобные проявления политической борьбы, я выдвигаю ещё одно предложение, — вещал Протопопов. — Сиё требование, помимо прочего, позволит нам не дать поганому змею отрастить новые головы в виде множественных общественных организаций, которые вполне возможно окажутся нам ненужны. И во многом тогда нам в руки попадёт ключ решения такого острого вопроса, как продовольственный. Уже сейчас я готов заверить вас господа, что истинная причина продовольственного кризиса кроется в манипуляциях с зерном, которые продают втридорога хлеб в Прибалтику с целью обогащения. Ведь хлеба сейчас более достаточно, чтобы удовлетворить все продовольственные нужды нашего с вами Петрограда. Но искусственный ажиотаж, который как вы сами видели, был поддержал террористами на сегодняшнем выступлении, делает возможным спекуляции. Мое третье требование заключается в том, чтобы ввести в Петроград настоящие боевые части армии. Таким образом, нам удастся избежать кривотолков и нападок в том, что это наша политика приводит к сбоям в поставках и прочему.
Итак господа, три ключевых проблемы, три решения этих проблем и моя просьба проголосовать за них и поддержать меня в моих устремлениях.
Родзянко волевым решением и правом председателя дал старт голосованию. Впрочем никто из присутствующих не стал заморачиваться разного рода формальностями — депутаты лишь только поднимали руки, поддерживая министерскую инициативу.
Лес поднятых рук, проголосовали даже министры.
— Единогласно, — заключил Родзянко, тоже поднявший свою руку. — Заседание Государственной Думы от 16 января 1917 года объявляется закрытым!
Протопопов чувствовал удовлетворение. Он разом заручился поддержкой Думы (не без помощи Михаила Владимировича, конечно) и поддержкой кабинета министра, присутствующего на заседании в полном составе. Теперь единственными людьми, которые могли воспрепятствовать реализации насечённого плана были Император и Императрица.
Остались довольны и депутаты, которые начали расходиться со своих мест, подимая друг другу руки, обнимаясь. Кто-то уже давал интервью пришедшим в зал журналистам.
К Протопопову подошёл Родзянко.
— А что будет с этим фильмом? — спросил он.
Оператор наконец закончил сьемку и сворачивался.
— Как я и говорил, мы покажем его народу во всех кинотеатрах Петрограда, а может быть даже — всей нашей страны.
— Ясно… не боитесь, что ваши предложения окажутся неосуществимыми? Что будет тогда?
— Они осуществимы, Михаил Владимирович, — спокойно ответил Александр Дмитриевич. — Вопрос лишь в том, хватит ли политической воли их выполнить от начала и до конца.
— И вы полагаете, что у Николая
