Михаил Ланцов - Дмитрий Донской. Пробуждение силы
Ольгерд после поражения под Оршей оказался далеко не самым лучшим кандидатом, отягощенным войной с Тевтонским орденом — торговым партнером Новгорода. Кто еще? Да собственно все — кроме Дмитрия больше никого и не оставалось. Сложность заключалась в том, что Император Российской Империи уже давно вел с Новгородом переговоры о вступление на престол. Но его методично «прокатывали», всячески затягивая переговоры. Они не хотели до войны Дмитрия с коалицией принимать решение, хотя он сам предупреждал — «завтра будет дороже, чем вчера». Кроме того, сложности добавляло и участие Новгорода в попытке захвата Москвы в 1371 году, в то время, когда легион сражался с объединенной армией вторжения. Так что вся эта ситуация дурно пахла.
Собрание новгородских олигархов, сразу как узнало о мирном исходе «стояния под Львовом», незамедлительно приняли решения — идти и договариваться. Любой ценой. Потому что не требовалось большого ума, чтобы понять — они следующие в этом «собирании земель».
— Пришли, значит, — произнес Дмитрий, окинув взглядом делегацию новгородских бояр. Те были пасмурны лицом и старательно опускали глаза. — Ну, давайте вас послушаем. Что скажите, господа разбойнички?
— Да какие же мы разбойники?!
— Чей же тогда отряд отвернул от ворот московских, только лишь из-за того, что заметил засаду? Не отрицайте! Все знаю! Злодеи-разбойники! У-у-у! — Потряс Дмитрий кулаком наиграно. — Надеюсь, вы понимаете, что здесь и сейчас решается судьба не столько Новгорода, сколько ваших родов?
— Понимаем, государь, — хором ответили бояре. Им, как и большинству бояр, было до малины благополучие своей державы, лишь бы им было хорошо. А тут такой толстый намек, заигравший самыми яркими красками в свете того, как Дима поступил со многими строптивыми. Крови он не боялся и с «врагами державы», как он их называл, не нянчился.
— Будете торговаться или сразу к делу приступим?
— К делу, Государь, к делу.
— Хорошо. Вы хотите предложить мне занять княжеский престол Новгорода. Так?
— Истинно так.
— Не хочу.
— Но почему? — Удивились они.
— Зачем он мне? Новгород — это же клубок змей, гадюшник. Торговать — торгую. Но власть над вами брать не хочу. По-моему вы жить не захотите, а по-вашему я не согласен. С вами никаких дел серьезных вести нет никакой возможности. Шлея под хвост попала, и вас понесло. Бунты да прочие беззакония в крови у вашего брата.
— Неужто нам к Ольгерду идти?
— Вот-вот, — фыркнул Дмитрий. — Вы отлично знаете, что Ольгерд не согласится, но все равно пытаетесь шантажировать.
— Так что же нам делать?
— Я мог бы согласиться на престол князя Новгорода. Но, — поднял палец вверх, — при одном условии. Мы заключим договор, в котором пропишем очень суровые взыскания на случай невыполнения тех или иных пунктов. Я должен иметь гарантии, без которых — ни о чем даже и речи идти не может. Согласны ли вы на договор о наследном правлении?
— Да, — незамедлительно кивнули все бояре, слегка ободрившись. Их совершенно не смутило слово «наследное», потому как все равно достойных альтернатив среди православных не было, не брать же в расчет тех, кто даже собственную дружину содержать не может. Разве что Ольгерд, если вновь православие примет. Но после Орши он, равно как и Литва, сильно потеряли в военном и политическом весе. Так что — выбирай — не выбирай, но из одного варианта сложно выбрать что-то альтернативное.
На том и порешили, а через неделю подписали договор — большой и весьма солидный — целых пять сотен пунктов. Он регулировал практически все основные сферы взаимодействия между двумя державами, вступающими в личную унию. Например, устранял пограничный кордон и таможенные сборы с товаров, идущих из Новгородской Республики в Россию и обратно. А также устанавливался правила наследования. Самым же ценным и важным, можно даже сказать, ключевым фактором этого договора стал раздел, посвященный санкциями за невыполнение тех или иных обязательств, с обоих сторон, разумеется. Хотя республика в этом деле очень сильно проигрывала, ибо договор шел в разрез с их вековыми обычаями и традициями.
Но бояре не роптали, рассчитывая в будущем облегчить свое бремя. Сейчас же, заключая договор, они избегали сурового карательного похода, который грозил вообще лишить их всего нажитого непомерным трудом. Ну и жизни заодно. О судьбе Рязани они были наслышаны — ни один из противников Дмитрия ту «славную» бойню, начатую с подачи Анны, не пережил.
Дмитрий же получал в результате заключения этого договора объединение почти всех земель Руси под своей рукой. Где-то посредством утверждения Имперских законов, а где-то и через личную унию с ограниченной властью. Огромные просторы от Новгорода до Киева вновь становили де-факто одной державой. Впервые со времен Ярослава Мудрого, дети которого начали дробление земель в усобице.
Впереди Дмитрия ждало много работы и тяжелая политическая борьба с соседями и олигархическим нутром Новгорода — крайне нестабильным и плохо управляемым. И ему можно было только посочувствовать… или его врагам.
Не лишним будет и упомянуть, что далеко не все родственники-Рюриковичи дожили до столь славных дней. Большинство из-них пало разнообразной смертью. Кто-то уехал в вынужденную эмиграцию, спасаясь от смертельно опасного властителя Москвы. Но кое-кто и пережил эту тяжелую и напряженную борьбу, сознательно уступив «пальму первенства» своему родичу. Этих Дмитрий пригрел и обласкал, и даже включил в «большую сотню наследников» — публичный порядок престолонаследия, утвержденный во избежание путаницы и смуты. Всегда было четко видно — кто за кем и в каком порядке идет. Посему свободы для маневра и политических интриг практически не было. Ну, разве что игр с дискредитацией и отравлениями, для выбивания звеньев цепи. Но на фоне тех вполне обычных страстей, что творились вокруг престола — это подобные вещи выглядели простыми шалостями….
Эпилог
1372.08.22, Москва
Дмитрий сидел на удобном кресле и позировал перед суетившимся фотографом.
Да-да. Именно фотографы. Десть лет лабораторных опытов по воссозданию мокрого коллоидного процесса получения черно-белых фотографий наконец-то увенчался успехом. И группа, трудившаяся над ним, теперь готовилась сделать большую фотографию монаршей семьи. Наверное, можно было бы и быстрее получить результат, если бы Дмитрий был химиком и хорошо помнил все детали. А так — возня почти на ощупь, опираясь на смутные воспоминания. Хорошо еще Дима в свое время интересовался так называемой «старой фотографией» и вспоминать было что.
Рядом с Императором сидела Анна и их четверо детей. Императрица старалась восстановить «пошатнувшуюся популяцию» после того злополучного покушения. Из-за чего изрядно сдала здоровьем. Нет, внешне она сохранилась удивительно хорошо. В тридцать два года ему можно было дать едва ли двадцать пять. Да оно и не удивительно — детей выкармливали кормилицы, а она сама после каждых родов по настоянию Дмитрия проходила серьезный курс восстановления. Спорт и правильное питание сказывались. Проблемы носили другой характер — головные боли, скачки давления и прочие весьма неприятные вещи. Все-таки — семь детей родила. Из-за чего, опасаясь за свою супругу, Дмитрий решил «придержать коней» в плане размножения. Супруга же не железная.
Дети окружали их со всех сторон. Костя и Лена, как самые маленькие, сидели на коленках, а Ира и Саша — стояли подле кресел. Красивая, совершенно традиционная семейная фотография, характерная для конца XIX века казалось совершенным анахронизмом в XIV, да еще и на просторах России.
Дмитрий, медленно обвел взглядом панораму, открывающуюся перед ним.
Циклопических размеров крепость была в целом завершена. Землебитное ядро прикрыто слоями красного кирпича облицовки и укреплено развитой надстройкой с черепичной крышей. Монументальный ров вокруг крепости тоже облицован кирпичом для пущей крепости склонов. Подъемные мосты. Барбаканы перед надвратными фортами. И полный периметр построек, примыкающих к стене изнутри ее периметра. Склады, казармы, конюшни и прочее, прочее, прочее. Причем многоярусные. При необходимости они были в состоянии вместить тысяч десять войска без напряжения прочего городского фонда.
На Боровицком холме шло новое грандиозное строительство. Старый кремль был снесен со всеми постройками. Произведены обширные земляные работы по формированию своеобразного плато с укрепленными кирпичной кладкой склонами. Да не простой, а с мощными контрофорсами — выступающими ребрами жесткости. И вот на нем-то и возводили потихоньку московский акрополь.
Сердцем акрополя должна стать Имперская башня — центральное укрепление города, являющееся по совместительству главной резиденцией Императора. Пока смогли возвести внушающих размеров подвал с тремя ярусами и доброй гидроизоляцией из глиняного затвора. На самом нижнем уровне располагался резервный колодец на случай осады. Конструкция Имперской башни должна была в какой-то мере повторять еще не построенный Венсенский замок в предместье Парижа.
