Уилбур Смит - Раскаты грома
– Значит, утром выступаем, – сказал один из бюргеров неподалеку от Леруа.
– Давно пора, – заметил другой. Они завтракали билтонгом – полосками жесткого сушеного мяса: Леруа удалось убедить Зайтсманна, что разводить костры опасно.
– Никаких следов людей Ван дер Берга? – спросил Леруа.
– Еще нет, уум Пол.
– Они попались, иначе были бы здесь уже несколько дней назад.
– Да, попались, – согласился Леруа. – Должно быть, столкнулись с одной из колонн.
Двадцать славных бойцов, и среди них Хенни, вздохнул он. Он был добр к этому мальчику, все были к нему добры. Он стал чем-то вроде талисмана отряда.
– Ну по крайней мере для них все уже кончилось.
Тот, кто это сказал, говорил не подумав, и Леруа повернулся к нему.
– Ты тоже можешь поднять руки и идти к англичанам, никто тебя не держит.
Мягкость голоса не скрывала яростности его взгляда.
– Я не это хотел сказать, уум Пол.
– Ну так и помолчи, – проворчал тот и хотел что-то добавить, но крик часового на холме заставил всех вскочить.
– Разведчик!
– Откуда? – закричал наверх Леруа.
– Вдоль реки. Скачет во весь опор!
Неожиданная тишина выразила охвативший всех ужас. В эти дни скачущий галопом всадник мог означать только дурные вести.
Все смотрели, как он с плеском преодолевает отмели, спрыгивает с лошади и плывет с ней рядом через глубокое место.
Лошадь и всадник, с которых вода стекала потоком, вышли на берег и направились в лагерь.
– Хаки! – кричал разведчик. – Хаки идут!
Леруа подбежал, схватил его лошадь под уздцы и спросил:
– Сколько?
– Большая колонна.
– Тысяча человек?
– Больше, гораздо больше. Шесть, семь тысяч.
– Magtig! – выругался Леруа. – Кавалерия?
– Пехота и пушки.
– Близко?
– Будут здесь еще до полудня.
Леруа оставил его и побежал по склону к фургону Зайтсманна.
– Слышали, минхеер?
– Ja, слышал.
Зайтсманн медленно кивнул.
– Надо выступать, – сказал Леруа.
– Может, они нас не найдут? Вдруг просто пройдут мимо?
Зайтсманн говорил неуверенно, и Леруа удивленно уставился на него.
– Вы с ума сошли? – спросил он, и Зайтсманн, колеблющийся старик, покачал головой. – Надо седлать лошадей и уходить на юг.
Леруа схватил Зайтсманна за лацканы и возбужденно затряс.
– Не на юг, с этим покончено. Надо идти обратно, – пробормотал старик. Неожиданно его колебания кончились. – Мы должны помолиться. Господь убережет нас от филистимлян.
– Минхеер, я требую… – начал Леруа, но с соседнего холма послышался новый предостерегающий крик:
– Всадники с юга! Кавалерия!
Леруа бросился к лошади, взлетел на нее, ухватившись рукой за гриву, повернул лошадь к холму и ударил пятками, заставляя подняться по крутому склону. Лошадь скользила на камнях, обрушивая их, пока наконец не оказалась на вершине. Леруа спрыгнул с седла возле часового.
– Вон там! – показал бюргер.
Точно колонна муравьев, крошечные, ничтожные на просторе коричневой травы и открытого неба, все еще за четыре-пять миль от Леруа и его людей, по южным холмам строем двигались эскадроны.
– Не сюда. В этом направлении уйти нельзя. Пойдем в другую сторону. – Он повернулся на север. – Туда.
Но в этот миг он увидел на севере облако пыли, и сердце у него ушло в пятки. Пыль стелется низко; возможно, это просто ветер, но он знал – нет, не ветер.
– И здесь они, – прошептал он. Ачесон вел свои колонны с четырех направлений. Выхода не было.
– Ван дер Берг! – горько прошептал Леруа. – Он сдался англичанам и предал нас.
Он еще несколько мгновений смотрел на пыль, потом занялся проблемами обороны.
– Наша единственная защита – река, – бормотал он. – Фланги закрепим на том холме и здесь.
Он обвел взглядом небольшую долину реки Падды, запоминая склоны и особенности местности, мысленно сортируя их, намечая позиции пулеметов, размещение лошадей под прикрытием берега, решая, где держать резервы.
– Пятьсот человек смогут удержать северный холм, но на реке нам понадобится тысяча. – Он сел верхом и сказал часовому: – Оставайся здесь. Я пошлю к тебе людей. Пусть сделают насыпи здесь и здесь.
И его лошадь заскользила по склону, приседая на задних ногах, пока не добралась до ровной поверхности.
– Где Зайтсманн?
– В своем фургоне.
Леруа погнал коня галопом и рывком отбросил клапан фургона.
– Минхеер, – начал он и замолчал. Зайтсманн сидел на кровати рядом с женой, у него на коленях лежала раскрытая Библия.
– Минхеер, времени мало. Враг подходит со всех сторон. Он будет здесь через два часа.
Зайтсманн посмотрел на него, и по его пустому взгляду Леруа понял, что старик его не слышал.
– Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем[21], – шептал он.
– Принимаю командование на себя, – сказал Леруа. Зайтсманн обратился к книге, и жена положила руку ему на плечи.
«Мы сможем удерживать их сегодня и, может быть, завтра, – думал Леруа, лежа на самом высоком холме. – Эти холмы их кавалерия не сможет атаковать, поэтому им придется пойти в штыковую. Прежде всего надо опасаться пушек, потом штыков».
– Мартинус Ван дер Берг, – сказал он вслух. – Когда мы встретимся в следующий раз, я убью тебя за это.
Он наблюдал, как на противоположном берегу, за пределами досягаемости винтовочного выстрела, разворачиваются в строгом геометрическом порядке батареи.
– Nou skeet hulle, – сказал бюргер рядом с ним.
– Ja, – согласился Леруа. – Сейчас они начнут стрелять.
И тут же ствол одного из орудий выплюнул столб дыма. Снаряд с грохотом разорвался на склоне ниже буров, и на мгновение пары лиддита заплясали, как желтый призрак, вращаясь и клубясь. Потом ветер унес их в сторону. Все закашлялись от горького дыма.
Следующий снаряд разорвался на вершине, высоко подняв в воздух дым и землю, и сразу начали стрелять все остальные орудия.
Они лежали за наспех возведенной насыпью; артиллерия била по вершине холма. Шрапнель гудела, жужжала и высекала искры из камней, разрывы заставляли солдат вздрагивать; уши заложило, и буры едва различали стоны своих раненых; в небе над ними медленно собиралось огромное облако пыли и дыма, такое высокое, что Шон Кортни увидел его со своего места, в пятнадцати милях к северу от Ваала.
– Кажется, Ачесон их подмял, – сказал Шон.
– Да, он их подмял, – согласился Сол и еле слышно добавил: – Бедняги.
– Могли бы позволить нам поучаствовать, – проворчал старшина Экклз. Далекие разрывы пробудили в нем кровожадность, и его большие усы раздраженно дергались. – Не по совести это. Мы шли за стариной буром полтора года. А нам не позволили участвовать в исходе.
– Мы прикрываем пушки, Экклз. Генерал Ачесон пытается гнать буров на юг, к нашей кавалерии, но если кто-нибудь из них прорвется через линию загонщиков, они наши, – объяснил Шон.
– Ну, по мне так все равно несправедливо, – повторил Экклз, потом, неожиданно вспомнив о субординации, добавил: – Прошу прощения, сэр.
Глава 53
Генерал Ачесон в волнении разглядывал в бинокль холмы. Сквозь дым и пыль он едва различал их вершины.
– Отличная ловушка, сэр, – улыбнулся Петерсон.
– Да, отличная, – согласился Ачесон.
Им приходилось перекрикивать грохот пушек; кони нервничали и дрожали. Подскакал нарочный, отдал честь и протянул Петерсону сообщение.
– Что это? – спросил Ачесон, не опуская бинокль.
– Николс и Симпсон заняли позиции для атаки. Им не терпится начать. – Петерсон посмотрел на пыль и пламя на холмах. – Им повезет, если они встретят там хоть кого-то живого.
– Встретят, – заверил его Ачесон. Обманчивая ярость огня не вводила его в заблуждение. На Спайон-Копе им пришлось солонее.
– Вы позволите им, сэр? – спросил Петерсон.
Ачесон еще минуту смотрел на холмы, потом опустил бинокль и достал из кармана часы. Четыре. Три часа до темноты.
– Да, – сказал он. – Пошлите им приказ.
Петерсон написал приказ и передал его генералу на подпись.
– Hier kom nulle, – услышал Леруа сквозь непрерывный треск винтовочных выстрелов и разрывы снарядов крик, который передавался по цепочке. – Они идут.
– Pas op![22] Они идут.
Он встал, и его едва не стошнило. Отравленный парами лиддита, он боролся с тошнотой, и когда переборол ее, взглянул вдоль реки. На секунду пыльный занавес разошелся, и Леруа увидел шеренги крошечных фигур, приближающиеся к холмам. Да, они идут.
Он пробежал вдоль собственной линии, крича на бегу:
– Ждите, пусть подойдут! Не стреляйте, пока они не дойдут до ориентиров!
С этого места на холме ему было видно все поле.
– Ja, так я и думал, – сказал он. – Они идут с двух сторон, чтобы разделить нас.
Вдоль реки приближались такие же цепи фигурок. Они выгибались, потом выпрямлялись, снова выгибались, но упорно приближались. Передовые шеренги уже дошли до ориентиров, обозначающих тысячу ярдов; еще пять минут, и они окажутся в пределах досягаемости.
