Лео Франковски - Рыцарь в стиле хай-тек

— Ладно, — сказал я. — Признаю, что опасность действительно существует. Я могу умереть через несколько дней. Что же нам теперь делать?

— Вы подумали о своих проектах и планах? — спросил пан Мешко.

— Ну, все возвращается к графу Ламберту, ведь так?

— Если вы не позаботитесь об ином исходе.

— Вы предлагаете мне составить завещание?

— Завещание могут признать, а могут и нет. Скажите, вы хотите видеть графа Ламберта управляющим вашим имением в Трех Стенах? — продолжил допрос пан Мешко.

— Он лучше справился бы с этим, чем большинство людей, которых я знаю. Но в действительности мне кажется, что пан Владимир здесь самый подходящий человек. Я могу сделать его своим наследником?

Пан Владимир выглядел шокированным.

— Я?.. Но я ничего не смыслю в технике!

— Да. Но у вас хватает мозгов, чтобы послушать тех, кто знает больше. Вы прирожденный лидер и можете позаботиться о своих людях. Более того, вы — представитель знати. Я не смог бы оставить Три Стены, например, Яше. Знать этого не потерпит. Нет, пан Владимир, думаю, вам не отвертеться.

Пан Владимир начал было что-то возражать, но пан Мешко оборвал его на полуслове:

— Теперь, когда с наследником решено, встает вопрос, как устроить дело. Я упомянул, что завещание могут и не признать. Это будет зависеть от настроения князя, то есть полагаться на случай не стоит. И все же давайте попытаемся, нам понадобится всего лишь кусок пергамента. Однако, думаю, ни князь, ни другие знатные особы не посмеют вмешаться, если вам унаследует дочь, к примеру. В конце концов, их собственное богатство и положение стоят именно на данном принципе.

— Но у меня нет дочери! — воскликнул я.

— Но могла быть. Совершенно очевидно, что пан Владимир и Анастасия любят друг друга уже давно. Даже такой старый человек, как я, способен это понять. Они хотят пожениться, но не могут, потому что барон Ян не потерпит крестьянки в качестве невесты для собственного сына, а его жена тем более.

Владимир вскочил в гневе, но пан Мешко цыкнул на него:

— Сядь, пан Владимир. Я знаю твоих родителей почти двадцать лет. Они даже на мою свадьбу не явились, несмотря на то, что меня посвятили в рыцари за несколько недель до нее, но вот моя дама все еще была простолюдинкой.

— Пан Мешко, вы говорите о моем отце и сеньоре!.. — вскричал пан Владимир.

— Я говорю о старом знакомом, и каждое мое слово — правда. Ты хочешь жениться на этой девушке?

— Да, конечно!

— А ты, Анастасия? Ты хочешь выйти замуж за сего горячего молодого рыцаря?

— О да!..

— Тогда заставь его помолчать немного, пока мы придумываем, как вам помочь.

— Но она не моя дочь! — вставил я.

— Но может быть ею. Ее родители умерли. Вы можете удочерить девушку. Когда она станет вашей дочерью и наследницей, даже барон Ян не захочет препятствовать женитьбе сына на самой богатой наследнице в княжестве. О, я знаю, что сейчас твои сундуки не ломятся от золота, но я видел, что ты устроил в Трех Стенах за несколько месяцев. Через год ты бы превратился в самого богатого в Польше человека. Даже без тебя все твои начинания принесут сказочное богатство. Любой, у кого есть хоть капля мозгов, скажет тебе то же самое. Итак, Анастасия получает мужчину своей мечты, пан Владимир — любимую жену и больше денег, чем сможет потратить за всю жизнь. А вы, пан Конрад, — наследника, что воплотит в жизнь ваши планы.

С доводами спорить никто не стал, поэтому пан Мешко вытащил пергамент, перо и чернила и нацарапал свидетельство об удочерении Анастасии и мое завещание, в котором специально оговаривалось мое благословение на брак пана Владимира и моей дочери.

— Вам просто необходимо сделать себе печать, — сказал пан Мешко, — хотя теперь уже слегка поздновато.

Все присутствующие поставили подписи на документах, пан Мешко прилепил свою собственную печать, а еще пообещал завтра же на обе бумаги раздобыть печати князя.

Когда наметилась вечеринка, я объявил, что приготовил несколько подарков. Пану Мешко и пану Владимиру достались плащи из волчьих шкур, такие же, как и мой.

— Я дюжину таких сшил, — сообщил я. — И раздам их всем высокопоставленным лицам, что появятся на поединке. На один плащ уходит около шести волков. Я вычислил, что если сумею сделать волчий мех популярным, люди более активно примутся истреблять опасных зверей. В самом деле, волчий мех очень прочный и теплый. Он содержит два разных вида волосков: длинные, жесткие, которые видно снаружи, и короткие, мягкие, почти как шерсть, у самой кожи. Волк действительно одет в овечью шкуру… Пани Ричеза, я не смог привезти ваш подарок с собой. Похоже, вы получите его не раньше весны. Но я оставил чертежи полной домашней системы водоснабжения и очищения в Трех Стенах, вместе с письменными указаниями для строителей. У вас будет горячая вода на кухне, плюс новая печь и настоящая ванная с маленькой водонапорной башенкой, управляемой ветряной мельницей.

Она лишилась дара речи. Честное слово. Я задолжал ей услугу за все это время. К тому же мне надо было где-то устроить смотрины нашей сантехники, а в ее доме останавливались все, кто проезжал мимо. Ну вот, добрый социалист постепенно превратился в несчастного капиталиста.

— Ну а вы, девушки, знаю, чего хотите. — Я дал Кристине, Явальде, Янине и Наталье по мешочку серебра. Они все высыпали монеты на стол и выразили свой бурный восторг.

Мешочек, предназначенный для Анастасии, остался у меня в руках.

— Что касается тебя, дочь, ты спала с мужчиной до свадьбы и не получишь от меня ничего, пока не исправишься и не начнешь вести праведную жизнь.

Несколько недель я жил с камнем на душе. Со всех сторон надвигалась беда, вокруг пришли в движение великие силы, а я никак не мог повлиять на их решение.

Мой друг, пан Конрад, шел на смерть, и в момент его расставания с жизнью я нарушу клятву, данную князю — защищать его до конца моих дней.

Ян, мой брат, навестил меня в Трех Стенах и рассказал, что отец гневается даже больше, чем я предполагал. Несколько месяцев спустя роковой битвы с крестоносцами он все еще проклинал меня на все лады. В таком состоянии он никогда не благословит мой брак с Анастасией… да и вообще с кем бы то ни было, если уж на то пошло.

И, наконец, моя любимая забеременела. Наш ребенок, может быть, даже сын, рос в ней, и, если я вскоре не приму безрассудное решение и не ослушаюсь своего отца, мой сын родится бастардом, его ждут бесконечные насмешки на протяжении всей жизни, а мою любимую заклеймят, как шлюху.

Я не мог остаться и жениться на ней, ослушавшись своего сеньора, но и не мог уехать за границу. Все мое богатство составляло девять гривен, которые я взял из дома в прошлом году. Я не истратил ни гроша с тех пор, как расстался с тем кузнецом. А девять гривен дадут нам всего одну ночь в придорожной корчме. Если мы сбежим, будем голодать неделями.

Если бы я попросил, уверен, пан Конрад непременно одолжил бы мне денег — то есть, скорее, дал бы, — потому что мертвому долги не отдают.

Но частью моего соглашения с князем Хенриком был отчет обо всех важных действиях пана Конрада. Хоть я пока и не видел нужды в докладах, я все же практически шпионил за своим другом. Как могу я с честью принять его деньги после этого?

И вдруг за какой-то час за столом пана Мешко все разрешилось. Мудрость и опыт пана Мешко и доброта пана Конрада за несколько дней до его смерти развеяли все мои невозможные трудности. Я попросту был в шоке и, боюсь, вел себя не совсем адекватно случаю. Даже когда все закончилось, им пришлось поднимать меня, чтобы возложить на плечи меховой плащ, предсмертный подарок пана Конрада.

Я решил, что пан Конрад лишил Анастасию серебра в шутку, как в общем-то оно и было, он мне потом подтвердил. Он не хотел, чтобы Кристина и остальные думали, будто впали в немилость.

Но когда я обнял свою любимую, чтобы проводить ее в нашу комнату, она вдруг вся напряглась. Убрала мою руку и сказала, что я веду себя неподобающе. Потом вышла, и ночь провела в комнате Явальды.

В Окойтц мы приехали на следующий день, когда солнце уже садилось.

Город переполняли людские толпы, и если бы мы не позаботились о размещении заранее, крестьянам пришлось бы замерзать на улице.

Все монахи из францисканского монастыря Кракова были здесь, вместе с большей частью жителей города.

Наверное, треть знати целого княжества прибыла на божий суд, или по крайней мере известила о своем непременном присутствии на поединке. Приехал епископ Краковский, ожидался и епископ Вроцлавский.

И конечно, явились купцы всех мастей, учуявшие легкую прибыль. Все вассалы графа Ламберта собрались в Окойтце, некоторые обещались приехать на следующий день, многие привезли с собой жен. Это означало также присутствие и моих родителей, но, слава Богу, их сопровождал Дядя Феликс.