Владислав Конюшевский - Все зависит от нас
– Рю-юс?
Я, увидев надежду в этом недоверии, уже хотел было отмазаться от принадлежности к славянам, дескать, она все не так поняла, а на самом деле я какой-нибудь голландец, только не успел. Бабуся, несколько секунд побормотав себе что-то под нос, вдруг просветлела лицом и начала возбужденно лопотать, тыкая пальцем в сторону окна. Из этого потока слов было ни фига непонятно. Рюс, рюс, шур мур шур мур санатуа рюс шур мня бур мур. Видя, что до меня не доходит, хозяйка, подхватив гостя за руку, подтянула меня к окну и опять начала возбужденно в него тыкать, пытаясь донести какую-то мысль. Минут через пять постепенно дошло, что где-то там, за лесами, за холмами, но не очень далеко, живут русские. Один или много, я так и не понял, понял только, что живут в месте под названием Сантуа. Яга, видя, что до меня наконец дошло, заулыбалась во все свои четыре зуба и, позволив доесть свой луковый супчик, показала, что больше не задерживает выздоровевшего гостя. Уже стоя в дверях, опять потыкала в сторону холмов, дескать, мне туда, а потом, кивнув на очередное «мерси», зашла в дом. Я же, подняв воротник своего пальто, от которого из-за нахождения в тепле откровенно несло псиной, неспешным шагом пошел вдоль дороги в указанном направлении.
Русские, русские… Интересно, что за русские там обитают? Если приверженцы Краснова, то, придя к ним, попаду не просто в жопу, а в самую ее дырочку. А если нет? Помощь-то, как ни крути, не помешает. Температуры, конечно, у меня нет, голова с растрясенными мозгами болит гораздо меньше, но вот бок так и не проходит, простреливая на каждом вздохе, да и колено ушибленное дает о себе знать. М-да… Так что поддержка со стороны сейчас очень необходима. Хотя бы теплый угол, чтобы отлежаться, уже хорошо будет. Но сразу соваться к русским, даже если их найду, не буду. Понаблюдаю вначале, а потом, если их там не больше пары человек живет, попробую познакомиться. Даже сейчас, в таком состоянии двое мужиков для меня особой опасности не представляют. По разговору всяко-разно пойму, что они из себя представляют, тогда и решу оставаться у них подлечиться или рвать когти. Будут нормальными людьми – останусь. Окажутся пособниками фрицев – дам по башке, помародерничаю и свалю.
Хотя в моем положении самый лучший вариант – это добыть себе колеса. В смысле какой-нибудь неброский автомобиль. В нем, если что, можно и поспать, да и от погони уходить лучше за рулем, чем на своих двоих. Исходя из того, что макизары меня сюда ночью без проблем провезли, фельдполиция здесь на службу если и не забила, то несет ее несравнимо более бардачней, чем на Востоке. А значит, есть хороший шанс, добыв бибику, за пару ночей проскочить до Оранжа. Опасно, конечно, без документов, но не более опасней, чем пешедралом. Тем более пешком просто не дойду… Вот так, весь в сомнениях, прихрамывая, я топал по проселку, с каждым шагом приближаясь к пологим холмам, стоящим вдалеке.
* * *День начинал клониться к вечеру, когда, пройдя за поворот дороги, который она делала, огибая поросший лесом бугор, метрах в ста от себя увидел стоящее с поднятым капотом авто. Не грузовик, не колымагу, а именно авто. Вообще все более-менее нормальные тачки немцы реквизировали в пользу армии, так что в частном пользовании остались только еле ползающие рыдваны. А эта машина была похожа на «опель». Никак немцы чинятся? Но мне, в общем, по барабану, кто это. Хоть фламандцы. В первую очередь это машина, шмотки и, возможно, еда. Так что, похоже, вариант с непонятными русскими отпадал сам собой. Прячась в чахлых придорожных кустиках, я стал приближаться к тачке. А когда подошел, только зубом удовлетворенно цыкнул. Не немцы. Человек, стоящий нагнувшись над мотором, выпрямился, и я увидел, что это совсем молодая, лет восемнадцати, француженка. Там был еще кто-то, но явно не мужик. Или ее подружка или ребенок. Хотя ноги в брюках, значит – скорее всего мальчишка. Ладно, детей пугать не будем и попробуем вначале договориться по-хорошему. Хотя бы на языке жестов. Поэтому вылез из кустов и, не скрываясь, двинул к машине. До нее оставалось шагов десять, когда меня наконец заметили. А я, вспомнив классическую фразу по-французски, пришедшуюся удивительно в тему, сразу выдал:
– Бонжур, мадам, тьфу, мадемуазель. Же не манж па сис жур. – И чисто на автомате, заискивающе улыбаясь, добавил: – Подайте бывшему депутату Государственной думы…
Из-за капота вынырнула вихрастая голова пацана лет четырнадцати, и он, неприязненно глядя на меня, спросил у девчонки:
– Алекс, чего хочет этот клошар?
На какую-то секунду я охренел. Вот те раз! Я что, по-французски врубаюсь, раз понял, о чем он говорит? Но наваждение тут же спало, так как мамзелька удивленно спросила на родном мне языке:
– Вы что, русский?
* * *Хорошо сидеть чистым, сытым и довольным жизнью. Особенно когда сидишь возле камина и, держа в руке бокал с вином, ведешь неспешную беседу. Аристарх Викторович, хозяин этого шато, предложил на выбор разные напитки, и я, отвергнув коньяк, остановился на вине, что заставило бывшего белого генерала удивленно покрутить носом. C видом знатока отпив маленький глоточек, я почмокал губами. Вино было действительно вкусное, о чем незамедлительно известил хозяина. Тот хмыкнул, поставил свой бокал на столик и задал следующий вопрос:
– Так вы, Илья Иванович, говорите, аж из Италии сюда пришли?
– Так точно, господин генерал!
– Очень интересно…
А уж мне-то как интересно, чего я еще наплету…
Когда Алекс, она же Шурочка, узнала, что бомжеватый тип, подошедший к ней – русский, причем не местный русский, а настоящий, из тех самых, которые краснопузые, то сильно разволновалась. Пацан, которого звали Петром, вообще глядел восторженно. Ну еще бы! Встретить человека из легендарной армии, которая ненавистных бошей гоняет в хвост и гриву, для мальчишки, было сродни фантастике. О положении на фронтах они прекрасно знали из заныканного дома радиоприемника, вот пацанчик и проникся… А я-то как проникся! С ума сойти – старая Яга, выходит, очень даже верное направление показала, где можно русских найти. Только вот не рассчитывал их прямо на дороге встретить. Но ведь не зря говорят – что ни делается, все к лучшему. Сейчас у этих пионэров их политические пристрастия выясню, а там решу – захватывать колеса или ехать с подростками к ним домой. Ребятишки ударно закончили ремонт и, загрузив «настоящего русского» в машину (даже вонь шибающая от реквизированного с пугала пальто их не остановила), повезли к папе. Правда, услышав про папу, я несколько взволновался, но Алекс успокоила, сказав, что папа является настоящим патриотом и даже помог спастись одному французскому макизару, который, убегая от немцев, спрятался недалеко от их шато. Так папа его накормил и даже дал свой наган взамен потерянного маки пистолета, когда Жан-Поль уходил обратно к своим. М-да… Я бы такому партизану за утерю оружия в лобешник для профилактики закатал, но здесь, блин, Европа, и даже бывшие русские генералы, похоже, сильно расслабились. Про то, что папик этой парочки – царский генерал, мне рассказал Петька, желая показать, что и он тоже имеет некое отношение к армии, пусть хоть и через ближайшего родственника. Кстати, упоминание, что папа презирает атамана Краснова, активно сотрудничавшего с фрицами, внушало надежду, что такой человек меня с ходу немцам не сдаст. В принципе так и оказалось. Когда машина подъехала к здоровенному двухэтажному, так и хочется сказать, поместью, Петруха шмыгнул в дом и, пока Алекс загоняла машину на парковку, меня вышел встречать хозяин. Крепкий высокий старикан, дождавшись, пока я, кряхтя, выберусь из авто, протянул руку, представившись:
– Генерал Кравцов Аристарх Викторович.
М-да, хитрый жук. Надо же, как он по всей форме доложился. Теперь просто именем не обойдешься… Но так как я жениться на генерале не собираюсь, то и представился без особой похвальбы своими подполковничьими погонами:
– Капитан Лисов Илья Иванович.
Аристарх Викторович удовлетворенно кивнул и, глядя на мои покрытые свежей коростой пальцы, поинтересовался:
– Вы не ранены?
– Нет, только сильно побит, но без особых повреждений.
Потом генерал пригласил в дом, где, оценив мой прикид, предложил помыться и переодеться. Я на это с радостью согласился. После водных процедур меня осмотрела какая-то миловидная женщина, бывшая, как она сказала, в далекой юности сестрой милосердия. Выяснилось, что общие повреждения организма оказались несколько сильнее, чем предполагалось. Помимо сотрясения мозга и сильно изрезанных рук, были треснуты или сломаны два ребра. То-то думаю – дышать больно. До этого рассчитывал, что это просто ушиб, но, видно, об ту хреновину под водой приложило так удачно, что ребра хрупнули. М-да… Только все равно – легко отделался. В МИ-6 из русского офицера вообще отбивную бы сделали, а так всего пара костей пострадала. Потом, наложив на грудь тугую повязку, мне дали чистую одежду. Размера на два больше, но это фигня. Отдернув пиджак, я сбил невидимую пылинку с лацкана и, улыбнувшись, поблагодарил бывшую медичку. Она улыбнулась в ответ, поправила мне воротник и препроводила в столовую, где за столом сидела вся немалая семья Кравцова. Помимо генерала, там были его жена, муж сестры (кстати, именно сестра хозяина меня и перевязывала), Алекс с Петькой и еще один мужик, который был представлен как боевой товарищ Кравцова. Для полного комплекта не хватало только старшего сына с племянником, которые умотали по делам в Лион. Правда, надо отдать должное Аристарху Викторовичу, поесть дали спокойно. Во всяком случае, вопросов почти не было. Петруха было сунулся, но отец на него только шикнул, и на этом все поползновения узнать, как тут оказался «настоящий русский», закончились. Зато после обеда незваный гость был приглашен в кабинет, и тут началось…
