Сергей Калашников - Внизу наш дом
Не исключено, что мне придется отбиваться, и отбиваться всерьез. Так что, отвергнув быстроногого, но слабовооруженного «Шершня», я не колебался с выбором между «Пауком» и «Скорпионом». Скорость у них одинаковая, броня тоже практически идентичная, различия сказывались лишь в вооружении и специальном оборудовании. «Паук» обладал серьезным ракетно-пушечным вооружением, был оснащен прыжковыми реактивными двигателями и специальным метательным устройством «боло» — снаряд этого устройства представлял собой разворачивавшуюся при выстреле сеть с плазменными захватами, соединенными между собой особо прочными полимерными тросами, и применялся для стреноживания вражеских роботов. Полезное устройство. Но вряд ли я столкнусь с боевыми роботами, против которых разработано это устройство. И я сделал выбор в пользу менее маневренного, но более тяжелого и мощного «Скорпиона». Всегда предпочитал мехов с хорошо сбалансированным вооружением — так называемым комбо, когда ракетные установки, пушечные и лазерные орудийные системы присутствуют в равной мере.
Горизонтально вытянутое тело «Скорпиона», поставленное на четыре могучих стальных лапы (танк на ножках), хоть и весьма условно, напоминало прообраз, по которому получило звучное имечко. Это хищное насекомое обитало на Сонгердане — планете, где и базировалась создавшая этот мех компания «Нужный Размер». «Жвалы» и «хвост» у него имитировали многометровые стволы орудийных гаусс-систем класса «линия»: один ствол торчал из носовой части, представлявшей собой вращающуюся башню, естественно продолжавшую торс; вторая башня размещалась на поворотной платформе, располагавшейся на задней части торса — «копчике». В походном положении длиннющий ствол гаусс-пушки, устремленный вперед параллельно корпусу, и в самом деле напоминал нависшее над скорпионьей головой разящее жало, а при необходимости мог вращаться на все триста шестьдесят градусов и вести круговой огонь. Под «брюхом», надежно прикрытое боковой броней и самим торсом гиганта, скрывалось ракетно-залповое устройство «Ветер-24». Обе «руки», горизонтально вытянутые по бокам, были не чем иным, как большими лазерными излучателями «адская плеть». Чуть выше них, по одному на каждое условное «плечо», гнездились лазерные орудия средней мощности — «молнии». Высота боевого кработа благодаря горизонтальному четырехопорному шасси, если брать по верхней точке хвостовой башни, составляла всего двенадцать метров — не самый высокий мех, но и далеко не самый слабый…
Очень скоро я буду на месте.
Чего бы мне это ни стоило, я снова вытащу Шайю из беды. Однако на этот раз я не собираюсь ограничиваться ролью стороннего наблюдателя и уступать эту девушку кому-то другому. Мною двигали очень личные мотивы. И это более чем нормально. А если у кого-то есть иное мнение, то пусть оставит его при себе.
ГЛАВА 22
Шайя
Сдерживая крепкое словечко, Шайя прицелилась из «пиявки» еще раз. Первый шарик, посланный в скальный уступ, который нависал над головой на двадцатиметровой высоте, почему-то не разбился, отскочил и упал обратно, затерявшись где-то среди камней. Видимо, оболочка заряда оказалась с изъяном, и наполнитель из жидкого полимера, соприкоснувшись с воздухом, затвердел внутри магазина «пиявки» еще до выстрела. Вздуть бы тех, кто допускает такой брак, да до них сейчас не дотянуться. А зарядов осталось всего три.
Тугой щелчок выстрела.
На этот раз прошло без осечки — на краю каменного карниза образовалось желтое пятно, неестественно яркое на серой скальной поверхности. Шайя опустила и расслабила руки, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь унять сердцебиение. «Пиявка» весила около трех килограмм, вес небольшой, но после беготни по камням, когда дыхание сбито, а тело изнурено, и от такого веса дрожат руки. Если откровенно, ее так и подмывало послать «крота-2» к чертовой матери, с его техническими или программными неполадками пусть разбираются техники с базы. Техники… Шайя помрачнела. Нет больше техников. Погибли ребята… как-то глупо погибли, бессмысленно. Жуткая смерть. Когда винтокрыл падал в пропасть, наверное, кто-то из них еще был жив, но выбраться из этой стальной западни было невозможно. Шайю передернуло, словно от озноба, — воображение разыгралось не на шутку. Усилием воли она заставила себя успокоиться, мысленно зажать нервы в кулак, сдерживая подступающую панику. Даже не панику, а ее тень, внутреннее нетерпение, заставлявшее ее бежать дальше, а не стоять здесь, теряя время на неизвестно что. Но база, скорее всего, и так в тяжелом положении, и если в ее силах хоть как-то помочь своим товарищам, то она это сделает. «Кротос», приведенный в боевое состояние, способен превратить в пыль немало врагов, бой возле моста это хорошо продемонстрировал… Все равно ведь от нее сейчас ничего не зависит. Если и доберется до базы, то очень и очень не скоро, а здесь хоть какую-то пользу можно принести.
Так, ладно, хватит рассуждений, как ни оттягивай, а сделать это все равно придется. Больше ведь некому. Несколько секунд уже истекло, полимер должен превратиться в твердую корку. Лучше было, конечно, закрепиться не на карнизе, а выше него, но подходящих уступов рядом с ним не нашлось, так что придется рисковать. Она перевернула «пиявку» другим концом и выстрелила в пятно тросом с вакуумной присоской. Попала. «Отличный выстрел», — похвалила она себя мысленно, чтобы хоть как-то приободрить. Подергала за трос — вроде надежно. Как же ей не хотелось этого делать. Шайя в этот момент ненавидела горы. Хорошо еще, что просеянный сквозь эмофильтр мехвоина страх превращается лишь в неуютное беспокойство. Совсем отключать эмоции нельзя: безбашенные долго не живут, природа не зря придумала инстинкт самосохранения.
Она подставила лицо набежавшему порыву прохладного ветра, глядя в потемневшее небо. В горах погода переменчива. Любопытное солнце, словно испугавшись происходящего внизу, заслонилось завесой из мелких волнистых облачков и теперь словно подглядывало за земной жизнью украдкой. Шайя глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду. Хотелось стать такой же воздушной, как эти облака. С детства боялась высоты и никому никогда не признавалась в этой слабости.
Ладно, хватит мандражировать.
Подумав, она решила оставить ранец внизу. Задерживаться возле «крота» она не собиралась, а лишние несколько килограмм могли помешать при подъеме. Затем покрепче взялась за рукоятку «пиявки», обеими руками коснулась сенсорной кнопки, запуская простенький электрический движок, работающий на встроенном энергоэлементе. Трос начал сматываться со скоростью метр в секунду, земля ушла из-под ног, детали внизу уменьшались и смазывались. Неприятное ощущение. Подъем тянулся бесконечно, хотя занял всего двадцать с небольшим секунд. В верхней точке движение замерло. Откинув голову, Шайя осмотрела выступ, оказавшийся меньше чем в метре над ее макушкой. От желтого пятна, к которому крепилась присоска «пиявки», край скалы выдавался сантиметров на тридцать. То есть сперва нужно подтянуться на руках за счет одной мускульной силы, затем поочередно перехватиться ладонями с «пиявки» за край карниза, буквально болтаясь над двадцатиметровой пропастью на одном честном слове. И продолжая удерживаться без всякой страховки, рискуя ежесекундно сорваться, снова подтянуться на руках и перекинуть себя за край. Да еще и ветер, внизу не чувствовалось, а здесь дует весьма прилично. Прикинув мысленно сложность задачки, Шайя почувствовала головокружение. Черт, снизу все казалось гораздо проще. Наверное, она сумасшедшая, если решила, что сможет заниматься акробатикой на такой высоте без соответствующей подготовки и запросто карабкаться по отрицательным уклонам. Точно — она сумасшедшая. Все, пора заканчивать с этим геройством, она честно попыталась, и на этом хватит. Она все-таки пилот, а не скалолаз.
Не столько увидев, сколько инстинктивно почувствовав внизу какое-то движение, Шайя опустила взгляд. И замерла, точно каменное изваяние. Над тем местом, где она недавно стояла, неспешно проплывал густой рой черных точек. И без оптики лоцмана она видела, что «ежей» не меньше трех десятков. Парочка особо любопытных закружила над оставленным рюкзаком, изучая содержимое. Разведчики? Интересно, как-то отстраненно подумала Шайя, как долго она еще будет оставаться незамеченной и что последует потом, когда ее все-таки обнаружат? А руки заняты. И с каждой секундой она устает все больше.
Отчаяние придало сил. Больше не колеблясь, она полезла вверх. Потянуться, перехватиться руками… Шероховатый пластик «пиявки» казался скользким, как лед, он так и норовил вырваться из обтянутых медпеной ладоней. Еще подтянуться… теперь самое трудное… Продолжая удерживаться на согнутых руках, Шайя напряглась всем телом и, слегка откинувшись назад, выбросила левую руку вверх и ухватилась за неровный край каменного карниза, чувствуя, как острая грань врезается в ладонь. Это даже хорошо, что край не покатый, а острый, надежнее захват, а боль можно и потерпеть. Но все же это будет даже труднее, чем она думала… если правое запястье ее подведет, она рухнет вниз, едва успев произнести слово «мама»… От спасительной «пиявки», казалось, просто невозможно было оторваться, ведь пути для отступления после этого шага больше не будет. Впрочем, отступать и так уже некуда. Сейчас она не могла взглянуть, крутится рой внизу или уплыл дальше, обзор закрывало собственное тело, и неизвестность пугала больше всего. «Ежи» могли вцепиться в нее в любую секунду. Мысленно застонав от отчаянного усилия, Шайя заставила себя оторвать руку от «пиявки» и тут же судорожным броском вцепилась в карниз. Теперь она висела на двух руках. Так, подтянуться… Силы убывали с устрашающей скоростью. Мышцы остро ныли от неудобного положения, жгучая боль кислотой растекалась по рукам… Отчаянный рывок. Подбородок показался над краем… перехватиться дальше, вот удобный выступ, Подтянуться, снова перехватиться… чертов пилотник, казалось, цепляется за малейшие шероховатости скальной поверхности, затрудняя подъем, а мокрые от пота пальцы скользят…
