КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3) - Ольга Войлошникова
— Ты смотри, работает! Я следующий! Серго, давай провиант! — Иван встал перед станиной. — Как она взводится?
— Щас… Там просто всё, вот за сюда дёргаешь… — «…ля-а-а-ать!» и Сокол улетел вслед Петру.
— Давай мнэ остатки жратвы, — Багратион настороженно встал на стартовое поле. — Ты послэдний полетишь, я с этой хрэновиной нэ справлюсь, чё там, куда жать?..
— Ну, с Богом!
Очередное «А-а-а!» прервалось визгом с той стороны. Чего там вообще происходит? У «Воеводы» тройной сегмент прыжка, и нужно было немного подождать, пока он перезарядится. А на той стороне какая-то фигня творилась. Чую, нездоровая…
20. МАЛЬЧИШНИК ПРОДОЛЖАЕТСЯ
В ТЁМНОМ ЛЕСЕ…
— Ну, дава-ай же! — я поскорее встал перед прыжковым механизмом. — Понеслась!
Ка-ак он меня треснет! Осознал я себя уже сидящим по уши в перепаханной земле. В ушах гас собственный крик. Сверху падали сбитые веточки и сосновые иголки. Остро пахло раздавленной травой и почему-то свинячим говном. В принципе, компенсатор и артефакт гашения сработали нормально, но повторять этот эксперимент меня не тянуло.
А на полянке творилась вакханалия.
В узких лучах тактических фонариков по лесу метались… э-э-э… свиньи? А за ними гонялись пьяные князья. Визг, гогот, треск сучьев.
— Чего расселся⁈ — провопил пробегающий мимо Иван. — Помогай! Кабанчика поймаем, с подарком к девчонкам приедем!
Какой, нахрен, кабанчик? Откуда он тут взялся⁈ Это Иван пояснить забыл. Пока я вставал, пока понял, что к чему, из леса раздался глухой утробный визг, которому больше подошло бы определение «рёв».
Опа! А вот и папаша-кабан пришёл.
Из-за деревьев вылетела здоровенная коричневая туша и врезалась в Витгенштейна. Длинный красивый полёт завершился в каких-то кустах — и слава Богу, что «подушек» было три, а не одна…
Следующее что помню — это Багратиона, успевшего накинуть звериный облик и рычащего в рыло вожаку. Только зря он. Правильный кабан-секач в лесу не боится вообще никого. А этот оказался по всем понятиям правильным. Неуловимый рывок — и Серго улетел в кусты к Петру.
— Ну его нахрен! — а ничего так у Сокола тактическое отступление на дерево отработано, практически взлёт!
Все эти идиотские мысли я додумывал, уже сидя на сосновой ветке. Нет, по здравому размышлению, я (да и любой из нас четверых), этого секача легко бы уработали. Ильин огонь или ледяной шип — и все дела. Но зачем? Это ж тебе не молодой поросёнок. Кабана есть — тут привычка нужна, мясо-то воняет самцом.
— А давайте я его! — предложил Иван. Судя по всему, не мне одному пришла в голову идея шмальнуть в секача магией.
— А давайте, без «давайте», а? — висевший на соседней ветке Багратион прям порадовал рассудительностью. — Тут, вокруг университета, очень специальных животин разводят. Лучше отпугнуть его, и свалим. Я вообще в шоке! Чтоб кабан оборотня не испугался?
— Это да-а… — я прицелился и метнул малый огнь перед мордой кабана. Ну, не может же животное огня не бояться?
Оказалось — может. И вообще не боится. Всего и реакции — рассерженный храп, и тварь забегала кругами. Пришлось повторить, но уже в загривок.
Раздавшийся взвизг, наверное, перебудил вообще всех, кто в лесу ещё не спал — если таковые после погонь за свиньями ещё были. Но, слава Богу, больше искушать судьбу секач не стал и убежал в лес, вслед за своим стадом.
Немного посидев на ветке я поинтересовался:
— А жратву всю растеряли?
— Ты сейчас реально о этом думаешь? — индифферентно спросил Петя.
— Ну а что? Я б и выпил ещё, после такого-то…
— Бутылки прямо под твоим деревом.
— Ага.
Короче, пока собирали разбросанное, употребляли невыпитое, выяснилось: кабанов-то сначала никто не видел, пока Серго не рухнул на затаившуюся свинью. С поросятами! Подросшие кабанчики прыснули во все стороны. Кому пришла в голову «светлая» идея принести девчонкам подарочек, уже и не понятно было.
— Коллективно придумалось, — вынес вердикт Иван.
— Коллективные балбесы! Это повезло вам, что у вас костюмы с «подушками» были!
— Не обзывайся, Коршун. Весело же было, согласись? — хохотнул Пётр и сделал длинный глоток из бутылки. — Хотя, конечно, папа кабан — это обосратушки!
— Зато у кого ещё на мальчишнике кабан-секач был? А? — Серго отобрал у Петра бутылку и тоже приложился.
— Э-э-э, мне оставьте! — Сокол протянул руку в коньяку, но Багратион резко убрал бутылку в сторону.
— Это нам с Петро, у вас с Коршуном своя есть!
— Да он же выпил её уже почти!
— А вот не надо врать! — возмутился я. — Ещё половина есть! Держи, пострадавший, употреби!
— А чего это? — с подозрением ткнул пальцем Серго в мелькающие в отдалении световые пятна.
Похоже, наш яркий выход с кабанами не остался незамеченным. Хорошо, что это рассказываю я долго, а на деле-то всё очень даже стремительно получилось. Но теперь кто-то (или что-то) довольно быстро приближалось, шаря по подлеску фонарями.
— Когти рвём! — сдавленно скомандовал Иван, и мы дали ходу в противоположную сторону.
Как мы неслись сквозь лес к дороге, проламываясь местами сквозь заросли, это отдельная песня. И дамам эту песню петь ни в коем случае нельзя, ибо матов в ней как бы не больше нормальных слов.
— Вон туда! — крикнул Витгенштейн. — Там дорога!
— Фонари, вроде⁈ — рыкнул Серго. — И подковы цокают! Экипаж!
Иван вылетел на дорогу прям под колёса фиакра и, широко расставив руки, заставил его остановиться. Кони взбрыкнули!
— Аж ты ж, ядрёна колупайка… — успел просипеть я, живо вообразив, как испуганные коняги проламывают жениху буйну голову копытами.
Но Серго уже забирался в салон.
— Коршун, живее! — не успел я запрыгнуть, как князья в три глотки заорали на возницу: — Давай-давай! Гони!
— Куда гнать-то? — ошалело вытаращил глаза тот.
— Вперёд гони! — гаркнул Иван и сунул дядьке пачку андреек, на которую можно было бы десяток таких фиакров купить. — Там разберёмся!
Тут возница мигом разморозился, этак особенно свистнул, кони резко оживились и фиакр волшебным образом начал набирать скорость.
— Пое-е-едем, красо-отка, ката-а-аться! — пьяно и весело запел Витгенштейн.
Вообще, алкогольный туман, почти отпустивший меня после приключения с кабаном, вновь затягивал
