На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3) - Михаил Леккор
Я только посмеивался, она, как и я, удмуртка по крови, фактически ругала и издевалась над собой. Миленькая моя! Предложил ей приехать с сыном в Калинин.
От неожиданности она замолчала, потом заговорила совершенно другим тоном:
— А что так просто разве можно?
Маша еще помнила, как я с превеликими трудностями кое-как приволок ее в Вологду, аж командующего 16 армии подключил, генерал-полковника! Интересовалась потом, не опасно ль было?
О-ох, смешная женщина. То ведь надо было проехать на территорию воинской части. А Кожевников уже почти знакомый. Да и я не простой старший лейтенант, а рекордсмен и призер многих соревнований!
А тут вообще чужой город и гражданская ведомственная гостиница, арендованная оргкомиссией. Были бы деньги, а номера найдутся.
— У тебя ведь, Машенька, есть немного денег? — спросил я нарочито небрежно. И, как я и ожидал, Маша задумалась, смутилась, начала мямлить о дороговизне столичного города и постоянном падении в последние годы советского рубля.
А вот это уже интересно. Если она еще заговорит о волатильности нашей денежной единицы, хе-хе! Вот современные советские и не только женщины. Не зря они стали нам, мужчинам, мозги кочкать с XIX века, потом, с ускорением, в XX столетии, а потом вообще общий обвал в XXI.
— Короче, Маша, хватит дребезжать, телефонное время дорого. Я пошлю тебе телеграфом рублей двести, приедете с сыном?
— Да как-то это неожиданно, — продолжила метаться Маша, — мы не успеем собраться, как с транспортом, поездом ли, автобусом, ох!
Потом решилась, уже громче заговорила:
— Ладно, едем. Деньги пока не надо, до Калинина хватит, а там у тебя ведь нам немного хватит?
Я мысленно хохотнул, знаем мы ваше женское немного. Но вслух степенно сказал:
— Да, разумеется, для тебя с Игорем найду, я же здесь в армии на всем готовом.
После этого расстались. Не зачем по телефону болтать, деньги зазря тратить, все равно завтра встретимся и проведем время… в постели.
Но назавтра вначале прошло испытание. Поздним утром, или, точнее, даже перед обедом, с 11.00 начались биатлонные гонки на тридцать километров. Аля — улю, не шлепнемся, так дойдем. При этом дистанция эта еще нетрудная, впереди на пятьдесят километров, это понятно, как не тренируйся, все равно тяжело.
И, то ли впереди, то ли после, командная гонка у мужчин на сорок километров, у женщин на тридцать. Между прочим, туда еще не все допускаются. Уже объявили, что в этом первенстве СССР станут бежать по восемь первых команд у мужчин и у женщин.
Сорок километров это не пятьдесят, несмотря на близкое расстояние, попробуйте-ка пробежать десять километров даже на лыжах. И все же здесь главное командная спаянность. Именно на него ставится база. В общем, концовка первенства будет тяжелой.
Ха, из этого не значит, что сегодняшняя гонка на тридцать километров станет легкой. Эта дистанция тоже неоднократно ломала спортсменов, особенно тех, кто легкомысленно решал, что все пройдет без труда.
Провели жеребьевку. Сегодня судьба была ко мне как-то неопределенна, то ли сурова, то ли, наоборот, радостна. Я оказался в середине своей команды, на тридцать втором номере. Пока получил тряпочку с номером, пока мне привязали ее тренеры, уже стало подходить время старта.
Еще пришлось стоять у старта с Ивановым, как капитан всех впередиидущих начал хвалить, благословлять, ха, на трудовой подвиг. Ну, не проходила у меня циничность старого декана, эдакая пошлость от идеологии. Кстати, обратили внимание, политики — ораторы, которые давят на патриотизм и смертность за Родину, сами остаются в тылу. Им, видите ли, и здесь хорошо.
Наконец, пришел и мой черед. Уф, хватит болтать и травить байки про могучий СССР, надо славить его делом. Бегим, тьфу черт, бежим за «золотом». И нечего тут славословить, я бегу за семью, за свою карьеру, которую мне дали авансом, за деньги, в конце — концов, или это уже не Родина?
Прошел. Теперь уже было не вставать, так сказать, в строй биатлонистов. Другая сторона знаменитости — все на тебя смотрят, все на тебя равняются. Не удерешь в кусты даже, извините, в туалет. Хоть пара-тройка пар будет смотреть, выискивая тайные хитрости.
Мое вступление «в строй» — на гоночную лыжню породило эффект падения тяжелого снаряда. Весь «пелетон» лыжников, еще е растянувшись, начал судорожно рваться из стороны в сторону. Он (пелетон) пытался понять, что же там хочет сделать этот «прославленный», «умелый» и «закаленный» спортсмен, как я!
Специально поставил в кавычки эти хваленые термины, потому как никогда их не понимал и не принимал. Тем более, такой молодой спортсмен, как этот Олег Ломаев. Какая стратегия, какая тактика, руки в ноги и бечь как можно скорее.
Ну да, в нем есть старый сварливый попаданец, как оный О. Н. Ломаев. Только вот, как-то я сомневаюсь, что хоть один и лыжник и зритель это знал, ведь роман сей только появляется в конце первой четверти XXI века. А главное, я все равно ничего нового не мог представить. Лыжня, как железная дорога, я, как бронепоезд. Или, вернее, скорый поезд. Старт и финиш — железные ворота, через которые ты обязательно должен пройти. Да и сама лыжня строго обязательно, как каждый километр дороги Москва — Ленинград.
Поэтому я заранее решил, что буду, как и раньше, идти по времени. И обязательно метко стреляя. Ведь уже почти не важно: промах — это штрафная минута или штрафной круг. В любом случае, это славный удар в лоб, очевидная трудность на пути уже не к золотой медали, а вообще к любой из трех медалей.
Ну а кто сумеет из физических кондиций, пусть бежит в хвосте. Хе-хе, я уже неоднократно видел, как мои «сторонники», пытаясь выдержать темп, быстро (некоторые медленно) сгорают. в итоге они даже не укладываются в среднее время.
А что же? Наркотики, тьфу-тьфу, наркотики тоже. Мы — честные удмурты и наш бронепоезд… Что я к нему так привязался, второй раз уже называю?
Быстро спустился по легкому склону. Катиться по нему за счет земной гравитации очень неэффективно, очень уж мал наклон. Но зато, если приноровиться, то можно даже с небольшими усилиями набрать достаточную скорость. Вчера, еще на двадцатикилометровой трассе, я ногами выглядел, что лыжня здесь ровная, без бугорков и ямок, даже сучки не валяются. Видимо оргкомиссия тщательно проработала.
Поэтому я буквально стремительно спустился, как упал в воздушную яму. Рисковал, конечно. Даже не из-за недостатков лыжни, просто бы упал, сколько
