Государь - Алексей Иванович Кулаков
— Тишина!!!
Под открытым небом зычный глас глашатая звучал не так внушительно, как в Тронной зале, но рассевшимся на лавках и стульях свидетелям хватило и его. Пока девицы давились пошедшим не в то горло чаем, и бросая опасливые взгляды на чем-то недовольную боярыню-пестунью, тихонечко перебирались к перилам прогулочной галереи — внизу двое стражников прошлись перед видаками, показывая им два поясных ножа без ножен. Затем так же наглядно сравнили размеры их клинков: красивое дамасковое лезвие поясного ножа графа Глебовича было лишь самую малость больше золотистого булата, который еще недавно висел на поясе Великого князя Литвы. Во внутреннем дворике потихоньку все прибавлялось и прибавлялось любопытных глаз, и под их взорами вроде как слепой, но притом прекрасно ориентирующийся в своем окружении молодой правитель коротко махнул со своего трона, повелевая участникам божьего суда взять клинки и вступить в круг. Тишина была такая, что присутствующие на сем событии люди отчетливо слышали голубей, курлыкающих где-то на кровле Большого Дворца…
— Да явит нам Всевышний свою волю!
Двадцатишестилетний магнат чуть согнулся, вытягивая вперед руки, и медленно шагнул вперед, не ожидая для себя каких-либо сложностей: за свою жизнь Яну уже приходилось звенеть саблями с гонористыми шляхтичами, да и в большой войне с Русским царством он не отсиживался в обозах, так что…
— Х-ха!
Убивать ученицу он не собирался (боже упаси от такой глупости!), но вот аккуратно порезать будет в самый раз…
— Ха, н-ха!!!
Однако Гуреева опять все испортила, сначала ловко увернувшись от нескольких секущих махов и одного пробного тычка острием, а затем как-то слишком быстро сместившись под левую руку и пав на колени. Блеснувший на солнце булат легко прорезал дорогую заморскую ткань и живую плоть под коленом, на излете достав до кости — а ответный мах знатного литвина пошел слишком криво и неловко из-за подломившейся ноги.
— Ах-х-с-сучья кровь!
Так хорошо начав, черноволосая поединщица тут же замешкалась, слишком долго вставая с колен — что позволило ее противнику скакнуть к ней и с рычанием насадить на нож. Верней, ткнуть на излете кончиком клинка живот, пробив кожу и немного плоти: на одно долгое мгновение девушка и мужчина словно соединились в диковинном танце, полном взблесков стали и смазано-быстрых движений их тел и рук, после чего Аглая отскочила прочь с пустыми ладонями. Что же касается второго «танцора», то он сначала провел пальцами по глубокому резу на шее, лишь чудом не перехватившему яремную вену, а затем с неверием во взгляде уставился на рукоять чужого ножа — который торчал из его чревного сплетения и отчего-то мешал дышать.
— Т-ты⁈..
Влажно хрипнув ртом и зачем-то поглядев на небо, резко посиневший губами граф шумно задышал, медленно вытягивая из себя булатное жало. Тягуче сплюнул и сделал шаг вперед, подволакивая непослушную ногу, в сапоге которой уже не хлюпала, а откровенно чавкала его собственная кровь.
— Псица!..
Выронив нож с багряными мазками на золотистой стали, Глебович зашарил глазами по телу противницы, выискивая раны от своего клинка. Разрезы были, о да: была и кровь. Несколько прорех на левом плече, в глубине которых мелькал красный цвет; длинный разрез на бедре — увы, не доставший до тела. И куда более заметная дыра спереди, начинающаяся от левой ключицы и заканчивающаяся совсем чуть-чуть не доходя до середины правой груди, белоснежная кожа которой нет-нет да и выглядывала сквозь прореху. Края ткани явно намокли от крови, но ее количество свидетельствовало самое большее о глубокой царапине… Горестно застонав, проигравший свой судный поединок мужчина сделал новый шаг вперед, но слабеющее от кровопотери тело подвело, завалившись на раненую ногу. Упав на колени, он уперся в щербатый камень вооруженной рукой — и тут же услышал характерный звякающий хруст своего ножа, до половины вошедшего клинком в щель меж плит, и обломившегося возле рукояти. Меж тем, Гурева по дуге обошла противника, подобрала свое оружие и подошла к пошатывающемуся магнату, спокойно ухватив его склонившуюся голову за волосы и вздернув ее вверх. Что-то тихо сказала: благо, часть зрителей обладала должными навыками, и смогла разобрать движения ее губ:
«Молись».
Мутнеющие глаза Яна Глебовича ненадолго прояснились, и он даже смог кое-как перекреститься напоследок — после чего получил пядь булатной стали за ухо. Чуть дрогнул и обмяк, заваливаясь вперед и снимая уже умершее тело с клинка в девичьей руке…
— Ой, мамочки!.. Буэ-э!!!
Мало кто из свидетелей свершившегося не поднял голову сначала на тоненький девичий всхлип, затем на характерные звуки рвоты и последовавший почти сразу же звонкий шлепок доброй оплеухи.
— Гм-мда.
Присутствующие молча согласились со своим государем.
— Божий суд окончен: Всевышний явил нам свою волю!
Вновь поглядев (хотя с его повязкой на глазах это смотрелось достаточно своеобразно) на прогулочную галерею второго этажа, где кто-то, похожий на боярыню-пестунью, отвесил кому-то всхлипывающему еще одну «плюшку», Димитрий повел рукой, разрешая стоявшим наготове служкам унести тело проигравшего. Ну и вообще, начать наводить порядок — как раз и песочек из реки Вильни пригодился…
— Повелеваю: отправить во все поветовые сеймики
