Ставка - жизнь и весь мир в придачу - Алексей Шумилов
— Ага, — кивнул я и тем же тоном задал ответный вопрос:
— Проверили?
— Да, — кивнул Гельмут. — Мы можем ехать. Вы поговорите с Маркусом Вольфом. Машина уже ждет у входа.
— Тогда чего ждем? — я вытер губы салфеткой и поднялся. — Поехали.
На стоянке нас ожидал «трехсот одиннадцатый» удлиненный «варбург», напоминавший горбатую «волгу». Несмотря на то, что эти модели перестали выпускать в шестьдесят пятом году, лимузин выглядел очень престижно. Помытая машина сверкала черным лаком на солнце, сзади и по бокам — плотные шторки, сквозь окно водителя просматривался кожаный салон и элементы из красного дерева.
— В свое время эту машину сделали по спецзаказу, — пояснил Гельмут. — Впрочем, не будем терять времени…
Немец галантно открыл заднюю дверь и махнул ладонью:
— Прошу.
Я залез в машину. Гельмут вопреки ожиданиям, устроился рядом. Водитель — угрюмый тип с габаритами штангиста-тяжеловеса, вопросительно глянул на моего спутника.
— Минутку, Вилли, — попросил штази.
Тип молча кивнул.
Гельмут вытащил из кармана большой платок, сложил втрое.
— Михаил, это нужно повязать на глаза.
— Без этого встреча не состоится? — криво усмехнулся я.
— Не состоится, — подтвердил Гельмут. — Вы не должны видеть, куда мы едем.
— Ладно, — нехотя согласился я — Вяжите.
Ткань плотно закрыла глаза. Руки Гельмута легли на затылок. Несколько манипуляций пальцами, и я ощутил, как тугая повязка стянула голову.
— Полегче нельзя? — недовольно осведомился у немца.
— К сожалению, нельзя, — кротко ответил штази.
Сверху повязки надели очки.
— Расслабьтесь, попробуйте поспать, пока мы едем, — посоветовал Гельмут.
— Так и сделаю, — буркнул я.
Ехали, по ощущениям, около часа. Останавливались, резко поворачивали, ускорялись и тормозили. Я действительно задремал, убаюканный плавным ходом «варбурга», но когда машина остановилась, сон сразу слетел.
Клацнула открываемая дверца.
— Всё, приехали, можно снимать повязку? — поинтересовался я.
— Пока нет, — сразу ответил Гельмут.
Аккуратно придерживая за руку, меня вывели из автомобиля и моментально подхватили с другой стороны.
Куда-то повели, поддерживая за локти. Гельмут короткими командами указывал направление. Я услышал, как заскрежетало железо, и заскрипели створки.
«Открывают ворота».
Отметил ещё один момент. Раньше каблуки стучали по асфальту. Теперь их почти не было слышно, туфли ступали по мягкой, будто резиновой поверхности. Меня вели по длинным коридорам. Остановили. Порыв легкого ветерка овеял лицо, будто кто-то перед носом резко распахнул дверь. Опять подхватили за локти и завели в помещение. Еле слышно клацнув замком, закрылась входная дверь.
— Всё, пришли, — слева раздался голос Гельмута. Я ощутил легкое прикосновение пальцев. Сняли очки. Затем ослаб узел сзади, повязка спала и моментально исчезла, подхваченная водителем-тяжелоатлетом.
Открыл глаза, сразу же зажмурился от яркого света. Через секунду изумленно проморгался и обалдел. Я находился в огромном помещении. На противоположной стороне, зеркало в полстены. Рядом два здоровенных мордоворота. Один лысый, обнаженный до пояса, с огромными, перекатывающимися шарами и буграми мышцами. Второй в расстегнутой рубашке с подтяжками и закатанными рукавами, обнажавшими широченные предплечья. В последнее время я регулярно уделял внимание спорту: занимался дома с пудовыми гирями, подтягивался, отжимался на брусьях на площадке возле дома, периодически ходил в «зал атлетической гимнастики», но рядом с этими двумя рожами, смотрелся как сопливый тощий подросток с Александром Карелиным. Штази быстро отшагнул за спины подручных. В руках «коллеги Вольфа» на меня смотрело дуло «VEB Maschinenpistole» — немецкого пистолета-пулемета, разработанного в семидесятых годах.
От осознания наступившей катастрофы, похолодела грудь.
— Не дергайтесь, Михаил, — предупредил Гельмут. — Попробуете сопротивляться, буду стрелять.
— Не понял? Вы куда меня привезли? — насмешливо поинтересовался я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Хотите сказать, что одна из этих горилл, Маркус Вольф? И вообще, что все это значит? Почему у вас в руках оружие?
Мои вопросы Гельмут проигнорировал. Повернулся и коротко бросил:
— Клаус!
Бритая горилла с неожиданной прытью подскочила ко мне. Здоровенный волосатый кулак с глухим стуком влепился в солнечное сплетение, вышибая воздух.
От безумной, разрывающей живот боли, меня согнуло пополам и бросило лицом на пол. В последнюю минуту, успел инстинктивно опереться рукой о бетонную поверхность.
В глазах потемнело, вся съеденная еда комком подступила к горлу, и с громким хрипом выплеснулась наружу.
Глава 17
Пока валялся, приходя в себя, громилы деловито обшмонали, переворачивая с бока на бок. Прощупали даже швы и складки одежды, провели надо мною каким-то прибором, похожим на ручной металлоискатель. Забрали портмоне с деньгами и документами, связку ключей, визитницу. Выгребли мелочь, внимательно посмотрели и ощупали каждую монетку.
— Что же вы творите, сволочи⁈ — прохрипел я, держась ладонью за живот.
Хотелось скрутиться клубком и замереть, в надежде, что адская боль, терзающая раскаленным прутом каждую клеточку тела, уйдет сама. Возникло ощущение, что в животе все смято в хлам, и раздавленный комок, недавно бывший кишками, сам выйдет через горло, с очередным приступом рвоты.
— Мы знаем, что ты работаешь на ЦРУ, — бесстрастно заявил Гельмут. — В противном случае, никто не допустил бы тебя и твоих компаньонов к американским автомобильным корпорациям, и уж тем более не позволил заключать контракты. Для американцев это стратегическая отрасль. Простых кооператоров из Союза к таким гигантам как «Дженерал Моторс», «Крайслер», «Форд» и близко не подпустят. Значит, у тебя в США были местные лоббисты. У человека, не имевшего связи и устоявшиеся контакты в американском бизнесе такое возможно в одном случае — негласной поддержки влиятельной структуры. Напрашивается вывод: это ЦРУ, АНБ и прочие спецслужбы, способные обеспечить выход на боссов и протолкнуть подобные сделки.
— Да пошел ты, индюк надутый, — каждое слово давалось с трудом, недостаток воздуха и острая ноющая боль в животе мешали говорить. — Разберись сначала. Я забираю у них непроданные машины. Которые, через несколько лет сгниют на стоянках. Что же касается выхода на боссов корпораций, один из наших компаньонов, рекомендованный армянской диаспорой, консультировал «Крайслер» и другие автомобильные гиганты. Поэтому все было проще, чем ты себе представляешь. В-третьих, уже не те времена. За годы Перестройки советских стали воспринимать гораздо лучше. Да поправка Джейсона-Венника ещё действует, но отношение стало существенно мягче. Во всяком случае, в сфере бизнеса. Тем более для корпораций тут прямая выгода: продажа нереализованных автомобилей и поставки металла по ценам ниже, чем в США, значительно снижает себестоимость и увеличивает маржу. Ещё Томас Данниг говорил: «При трехстах
