Нежданно-негаданно... - Игорь Семенов
— Если б не война — многое бы по-другому было, — согласился Михаил. — Сама страна другой была бы, наверное, во многом!
— А вот нас бы точно не было… — грустно усмехнулась сестра.
И от таких слов Михаила вдруг чуть не перекоробило… А ведь и впрямь! Они — можно сказать, дети войны… Без которой их бы не было. И, выходит, именно уничтожившая миллионы советских людей война и свела их родителей… будь все иначе — их мамка никогда бы не стала работать в ОТК на авиазаводе, а, закончив школу, пошла бы куда-нибудь учиться. Закончила техникум или даже институт, стала бы инженером или каким-нибудь технологом… И никогда б не встретилась с батей Михаила. Он бы женился совсем на другой женщине, у него были бы совершенно иная семья и иные дети… Мама… Она бы тоже вышла замуж за другого, вырастила других детей… А вот самого Михаила, его братьев и сестер, точно не было бы. Как и не было бы многих одноклассников. Той же Вики так уж точно… Странная ирония судьбы!
— Ну я съезжу, посмотрю… А там уж решать буду, — ответил Михаил.
И первая железнодорожная поездка в новом мире не принесла никаких особых сюрпризов… Поезда дальнего следования уже работали на тепловозной тяге. От вокзала его тащил вполне привычного вида тепловоз ТЭП60, хорошо знакомый по прошлому варианту истории. Однако многие местные линии по-прежнему обслуживались паровозами, нередко попадавшимися на всем пути до Москвы. Многие депо так и вовсе еще не переоборудовали под подвижной состав «нового поколения», потому ожидать чего-то другого было бы странно. В прошлой истории, насколько он помнил, последние паровозы исчезли с железной дороги как бы не в конце 70-х годов, хотя уже с начала десятилетия использовались лишь для местных перевозок по малоиспользуемым веткам. Однако сейчас их еще можно было встретить практически повсеместно…
Так что все было вполне привычно… Новенькие вагончики скорого поезда, стандартный туалет и санитарные зоны, граненные стаканы в подстаканниках, любимая верхняя полка в четырехместном купе и вагон-ресторан, где можно поужинать… А, заодно, послушать, о чем говорят люди — тем более, что тут полно командированных… Сам пару раз, бывало, так в командировку ездил. А послушать было о чем… Вот, к удивлению Михаила, какой-то мужчина лет сорока говорит с соседом о том, что в этом году при их заводе собираются открыть «пионерский цех», где смогут поработать желающие из школьников, пионеров и комсомольцев, попробовать свои силы в производстве. Ну, естественно, из тех, кто покажет себя достаточно серьезным и ответственным для этого… Что откровенно удивило Михаила — в его реальности что-то подобное, вроде, было лишь в Москве, и то очень ограниченно. Другие говорили о развитии производства электроники, машиностроения, химической промышленности… Какой-то инженер с завода зуборезных станков рассказывал про приезд к ним делегации из ГДР — договаривались о сотрудничестве… Еще целая куча самых разных разговоров, из которых нет-нет да выцепишь что-то интересное.
А на следующий день он был в Москве — которая, по сравнению с родным городом, выглядела, конечно, огромной, шумной и избыточно суетной… Сразу с поезда словно подхватывало каким-то людским потоком, весьма заметным даже в дневное время. И вот он уже в метро, едет по станциям сталинской постройки, где в этом мире никто не убирал портреты и высказывания Вождя… На Сокольнической линии — другой Лужнецкий метромост, металлический вместо железобетонного. Так что того позорища с мостом, построенным с нарушением технологии и начавшем разваливаться буквально сразу после сдачи в эксплуатацию, полностью придя в негодность за двадцать пять лет, в этом мире не будет…
Были в этом мире достроены и все «сталинские высотки», включая сданный только в прошлом году, к двадцатилетию Победы над фашистской Германией Дворец Советов. И вид главного здания Советского Союза был откровенно впечатляющим, словно отображая в себе всю мощь и величие первого в мире государства диктатуры пролетариата…
— Вы приезжий, товарищ? — вдруг окликнул его чей-то голос.
— А? — опустив голову, отозвался Михаил. — А почему так решили?
— Да потому, как на Дворец Советов смотрите, — слегка насмешливо глядя на него, ответила незнакомая девушка лет двадцати. — Сразу ж видно — первый раз тут. Откуда, если не секрет?
— Издалека, отсюда не вижу, — усмехнулся парень. — А вообще из Саратова…
— Решили поглядеть на столицу нашей Родины? — мило улыбнулась незнакомка.
«Симпатичная девчонка», — отметил про себя Михаил. Достаточно высокая и стройная, милое личико с глазами цвета неба и пушистыми ресницами, чуть вздернутый носик, длинные, цвета спелой пшеницы, волосы, угадывающаяся под платьицем небольшая, но аккуратной формы грудь. Девчонка, можно сказать, в самом его вкусе — чем-то даже напоминает внешностью его вторую жену. «Ладно, хорош тебе тут слюнки распускать! — мысленно усмехнулся парень. — Ну решишь ты к ней клинья подбить… А что потом? «И жили они долго и счастливо?» Да ты ж ее и не знаешь даже! Нет уж, не надо такого счастья…»
— Да вот думаю, у вас тут учиться поступать или в наш родной университет… — уклончиво ответил он.
— А на кого?
— На физика…
— К нам пойдешь, значит? — усмехнулась девчонка.
— А ты откуда?
— Физфак МГУ, на третий курс перевелась. И да, меня Катей зовут…
— А меня Мишей… Очень приятно!
— Взаимно, — улыбнулась девчонка.
Катя оказалась москвичкой во втором поколении… Ее родители приехали сюда в тридцатые годы, работали на подшипниковом заводе. В годы войны были в эвакуации в Саратове, но позднее вернулись и продолжают работать все на том же месте. Хотя все это Катя знала, конечно, только по рассказам родителей. Сама-то она родилась уже в 1947 году. Училась в школе, участвовала в школьной самодеятельности, ходила в кружки во Дворце пионеров и вообще вела весьма активный образ жизни… Чем сам Михаил и его товарищи не больно-то отличались, предпочитая проводить время за своими уличными развлечениями — и оттого вдруг даже стало несколько стыдно. Про что вот он смог бы рассказать той же Кате? Как помаленьку хулиганили да лазали через забор на станкостроительный завод?
Впрочем, Катя оказалась в целом человеком очень общительным, способным поддержать разговор буквально на любую тему, и оттого рядом с ней было как-то легко и просто. Но самое главное — Михаил не чувствовал в ней «московской» спеси и пренебрежения по отношению к «понаехавшим». Неужели в этой реальности Москву не превратили в «элитное» место, с привилегиями для «своих» и толпой желающих поехать на заработки в столицу, сделали выбор в пользу более-менее равномерного развития всех областей Союза? Может быть, здесь даже не придумают шуточек про
