Андреевский флаг - Герман Иванович Романов

Феодоро, включая двух княжичей, младший сын старого крымского хана и сыновья влиятельных беков, что тоже решили учиться по примеру Менгли-Гирея. Пестрота усиливалась присягнувшими царю генуэзцами, что поспешили отправить в лицей отпрысков влиятельных родов. Картину дополнили сбежавшие от турок и туркмен отпрыски армянских владетелей, а теперь к ним добавились и грузинские царевичи с княжичами.

Имелись русские, тоже полусотня, из «новиков», которых царь приписал на эскадру, а после похода они должны были отправиться на учебу в европейские страны. Понятное дело, что поездки не состоялось, вернее сказать, она произошла совсем не туда, и не в то время. Так же было два десятка других русичей, уже «местных — тех потихоньку набралось изрядное число. На службу к Петру потихоньку стали прибывать «изгои» из Литвы, а так на русских землях называли князей, потерявших свои владения. А с ними прибывали бояре и небольшое число дружинников с женами, чадами и домочадцами, со слугами и холопами.

Вот только приняли их всех без должной по нынешним временам «чести» — деревенек на «кормление» не дали, хотя земли под усадьбы выделили, на берегу Северского Донца, вот только селиться на краю Дикого Поля никто не стал. Да и не позволили бы тут оставаться на верную смерть — все с напряжением ожидали войны с «Большой Ордой». Выдали «кормовые» деньги семьям, надели домами, а дальше только служба покажет, у кого будет какой чин, а, соответственно, по нему и жалование. А сыновей определили в кадеты — там и учить будут, и воинское обучение пройдут, чтобы бились «регулярным боем», а не «привычным укладом»…

— А за это время у грузин порядок навести надобно, царь моим наместником и станет. После смерти его сам определять буду, но никакой вольницы не допущу. Править буду самодержавно!

Петр Алексеевич жестко усмехнулся, отложив напильник на верстак — никаких удельных владык он не терпел, все становились «подручными». Да и правильно — по всем европейским странам пойдет централизация, настанет конец феодальной вольнице в Испании, Франции и Англии, пусть и затяжной процесс будет, одна «война роз» чего стоила. Здесь же сепаратизм среди христианских земель на корню давить надобно, со всех сторон сильные мусульманские государства обложили.

— Ты только штуцеров своих давай побольше, да единорогов, боеприпасов всяческих — и победим магометан! Отвоюем христианское наследие — оружие только нужно доброе, тогда всех сметем!

В том, что регулярная армия, созданная на рекрутском наборе для податного населения и всеобщей воинской повинности для дворян и всех русских жителей, оснащенная пяти линейными штуцерами XIX века с капсюлями и пулями Минье, победит феодальное воинство XV века, никто из «пришельцев» не сомневался. Ведь что враги могут противопоставить на поле брани — тяжеловооруженную конницу и конных лучников, с наемной пехотой — арбалетчиками, да ничему необученное ополчение. Артиллерия у мусульман допотопная — бомбарды и кулеврины супротив единорогов ни в какое сравнение не идут, как противостояние лука и штуцера.

— На все время нужно, Петр Алексеевич, — пожал плечами Павел. — Контуры твоего царства определились у горы Митридат, на которой боспорский владыка свою державу разглядывал. Теперь ты замысел в жизнь воплощаешь — а это время долгое. И основа твоей будущей мощи железо — у тебя его много будет, а до первого миллиона пудов нужно лет пять трудиться. И тогда никто противостоять тебе не сможет, важно твоих разноязыких подданных в единое целое сплавить. Если это сумеешь сделать — то будущее обеспечено, а вот если не получится…

Павел остановился, отошел от токарного станка и посмотрел на Петра, который его очень внимательно слушал. Обычно они беседовали в мастерской, прекрасно оборудованной по нынешним временам. Станки тут были на приводе — пришлось для этого запрудить речку, зато мастерская, больше похожая на небольшой завод работала почти круглогодично, хотя Минаев всерьез стал работать над паровой машиной.

— Империи всегда гибнут, ученик, хотя их существование может продлиться долго. Так Рим просуществовал семь веков, Византия почти тысячелетие. Они объединяют народы во время подъема и побед, и обрушиваются при долгих неудачах и внутренних смутах — именно последние и есть главная причина гибели. Зато если превращаются в державу, то становятся уже цивилизацией, определяющей будущее — а таких немного. Китай, Россия, Европа с Новым Светом. Возможно, я ошибаюсь, просто исхожу из реалий 21-го века, когда мир застыл на краю то ли пропасти, или нового «рубикона», через который придется сделать шаг, заступить за черту…

Глава 42

— Они и рады были бы нас вырезать, но, не имея пушек, сделать ничего не смогут. А с луками даже небольшие шанцы взять невозможно — слишком велики потери у татар, а чугунная картечь даже самое горячее желание пойти на приступ напрочь отшибает!

Павел усмехнулся, чуть наклонился, конь только ушами повел, стоял смирно. Этого мерина ему подготовили для поездок еще два года тому назад, специально выездили именно для него, под протез. Он внимательно разглядывал трупы — конские и человеческие — которые в этой ложбине лежали буквально вповалку, десятками, если не сотнями. Тут впервые опробована шрапнель — массированный огонь единорогов нанес подступившим татарам «Большой Орды» ужасающие потери. Так что «стояния» на реке Северский Донец не вышло — хану Ахмату надо было уходить в степь, трезво оценив возможности. Но имея двадцать тысяч степняков, он решился напасть, не понимая, что залезет в ловушку.

Взять поставленные у реки шанцы конные тысячи «Большой Орды» не смогли, и принялись искать для переправы более удобное место. И вскоре нашли брод в стороне, охрану которого полковник Голицын предупредительно снял, «открыв» степнякам путь в ловушку. И стоило конной массе переправиться на правый берег, чтобы по «милой привычке» к грабежам, пройтись «огнем и мечом» по царским владениям, и вернуться в родные степи с захваченным добром, с уныло бредущими на веревках рабами и красивыми невольницами для утех. И осуждать за это их можно только с позиций 21-го века, по нынешним временам это вполне достойное занятие, тут так все живут, военная добыча дело святое!

А искушение было велико — прежде безлюдные степи за два с половиной года прямо на глазах стали превращаться во вполне обжитой край, пусть пока и мало заселенный. И причиной тому был каменный уголь, который не зря именуется «черным золотом». Редкие леса просто не могут обеспечить людей топливом, недаром кочевники используют кизяки. К тому дубравы нужны для строительства много чего полезного, от кораблей до зданий — ведь каменные стены возвести