Назад в СССР 8 - Рафаэль Дамиров
— Ты проживаешь вторую жизнь, — вдруг заявила бабка, снова пыхая трубкой.
Оставлять такое просто так было нельзя.
— Ну, это всем известно, — хмыкнул я, — что в прошлом каждый из нас кем-то был еще. Кто камешком, кто собачкой. Как там у индусов заведено? Реинкарнацией, вроде, кличется. Еще Высоцкий про это пел.
Я даже проговорил вслух незатейливые строчки из его песни о переселении душ:
«Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом».
— Ты был человеком, — на полном серьезе выдала бабка. — Не очень хорошим для себя и окружающих. Судьба дала тебе второй шанс. Используй его.
— А иначе что? — хохотнул я, но вышло как-то совсем уж нервно.
— Ничего. Судьба заберет тебя обратно, как уже когда-то с тобой случилось.
Бл*ха. Это мне снится, или я действительно слышу, как какая-то ворожея раскрыла мою сущность? Едва ли не вслух сказала, что я... Как это называется — попаданец? Сидеть здесь было все равно, что прилюдно раздеться. Я не эксгибиционист и нужно срочно менять тему разговора, пока бабка лишнего не сболтнула — или я чего-то такого не спросил. Хотя очень хотелось... Спросить.
Я нацепил на морду ментовской официоз и придал голосу напускного скептицизма:
— Так если вы, Вероника Павловна, людей насквозь видите, может, и убийцу вашего внука поможете изловить? Ворожбой, так сказать. Узнайте там, — я мотнул головой, указав глазами в потолок, — по своим каналам. Кто этот чертов Холодильщик?
— Я уже говорила, — голос старухи скрипнул сухо, как ржавые петли двери. — Чтобы видеть, мне нужно присутствие самого человека.
— Хм-м... Прикажете к вам убийцу доставить? Если мы его доставить сможем, тогда вы нам, получается, не нужны будете...
Я старался говорить твердо, но это давалось непросто — ее взгляд, казалось, проникал внутрь меня и не то привязывал, а не то что-то так ворошил. Что-то давно забытое.
— Ты лучше запомни, что я тебе сказала, — настойчиво проговорила гадалка, — Не заставляй страдать людей вокруг тебя.
— Ну, это как получится, — в этот раз улыбнуться получилось искренне. — Все, кого я в каталажку упек, явно страдают. Потому как заслужили. А многих из них и в живых уже, наверное, нет.
Гадалка помотала головой — будто говорила с упрямым ребенком.
— Я про твое близкое окружение, — все напирала бабка. — Кто тебе ближе всех?
Если я буду вдаваться в подробности, то уже Света меня в психи запишет. Так что лучше бы нам заняться делом.
— Со своим близким окружением я как-нибудь сам разберусь, без предсказаний, — отрезал я, а у самого в ушах покалывало и сердце отдавало тревожными молоточками. — Спасибо за бесплатный сеанс, похоже, я даже выспаться успел. Если вы не против, давайте вернемся к вопросу о гибели Димы. Когда вы видели его в последний раз?
Вероника Павловна ещё плотнее сжала губы, но перечить не стала. Как будто думала, что однажды еще поймает меня в свои сети — в другой раз.
— Два года его не видела.
—Ой ли? А как же тогда он очутился в Цыпинске? По нашим сведениям, ваш внук сбежал из спецшколы год назад. И направился, видно, сюда.
— Я уже все вам сказала...
— Извините, конечно, но что-то не слишком вы горюете по внуку.
— Свыклась давно. Я же вам говорю, я знала, что его уже нет. И раньше-то видела я его нечасто. Мальчик он был непутевый. Как и его отец.
— Отец? То есть ваш сын? Интересно... Чем же он вам не угодил?
— Я не хочу об этом говорить. Мы не были близки. Больше мне добавить нечего.
— Не хотите с нами сотрудничать? — попробовал я надавить. — Тогда мы вызовем вас повесткой и еще раз зададим те же вопросы.
Света почему-то молчала — я расценил это так, что она не хочет мне мешать.
— Вы не там ищете виноватых, — загадочно улыбнулась старуха. — Вам нужно разобраться сначала в себе.
Опять разговор свернул в неудобное для меня русло, и я не стал больше искушать судьбу:
— Ладно, мы, пожалуй, пойдем. До свидания.
— До свидания, — гадалка улыбнулась, но видно, что была чем-то озабочена.
Не каждый раз на ее сеансе присутствует попаданец, блин. Я кивнул Свете, и мы вышли из дома. Я хорошенько вдохнул по-деревенски свежий воздух на ослепительно ярком весеннем солнышке. Будто из склепа выбрался. Как же все-таки хорошо жить... Особенно во второй раз.
Мы сели в машину, Света почему-то хмурила бровки и молчала.
— Да не расстраивайся ты, — улыбнулся я. — Найдем другую зацепку. Я тоже думал, что бабка прояснит хоть что-то, все-таки внук родной. Но...
— Сейчас меня не это беспокоит, — проговорила Света.
Вот, блин, приплыли. Но пришлось снова напустить на себя шутливый вид и задать логичный вопрос:
— В чем тогда дело?
— На сеансе ты сказал, что никому не дозволено гипнотизировать майора Нагорного. Что это значит?
— Понятия не имею, — пожал я плечами, выруливая на дорогу. — Мало ли что в бреду наговорил.
— Это не было похоже на бред, ты будто про себя говорил...
— Да брось, Свет, я Андрей Петров, двадцати четырех лет от роду. Мы с тобой почти, — я мысленно подсчитал, — семь лет знакомы, а ты шарлатанке поверила? Ну ты даешь! А еще психолог...
Я изо всех сил улыбался, чтобы стряхнуть с себя морок.
— Я всегда знала, что ты не такой как все...
— Ну, конечно, не такой. Красивый и умный. Хотя нет, просто красивый.
— Все шутишь. А вот было время, когда я на тебя психологический портрет составляла. Представляешь? В самом начале нашей совместной деятельности.
— На меня? Ты? — я сделал вид, что крайне удивлен, хотя помнил этот момент.
Тогда в Новоульяновск ловить душителя только прибыл Горохов со «свитой» — и дал задание Светлане Валерьевне меня прощупать. Я тогда под дверью восьмого кабинета подслушал этот момент.
— Я же не маньяк, — шутливо проговорил я. — Зачем меня по косточкам разбирать?
— Тогда Никита Егорович много кого подозревал, ты же наверняка помнишь? Странным ему показалось, что восемнадцатилетний парень держится уверенно и знающе, как бывалый сотрудник.
Это да... Я прекрасно помнил. С момента попадания
