Жандарм 3 - Никита Васильевич Семин
— Ну...
— Гриша, — перебила она меня, когда я уже хотел с ней попрощаться. — У меня будет к тебе последняя просьба. Выполнишь ее?
Я посмотрел в глаза Ольги и, не в силах отказать, молча кивнул.
— Тогда пойдем, — потянула она меня за руку. — Я хочу, чтобы в эту ночь ты был только мой. В последний раз.
Стоило двери в ее комнату закрыться, как она тут же набросилась на меня, впившись страстным поцелуем. Ее руки жадно обнимали меня, словно стараясь сделать так, чтобы мы слились в единое целое. Я был благодарен Ольге за все, что она для меня и мальчишек сделала, и не стал ей отказывать в этой просьбе. До самого утра я пробыл у нее, постаравшись выложиться так, как не выкладывался ни в одну из наших прошлых встреч. Мы оба понимали, что это был наш последний раз.
Утром Ольга вела себя уже гораздо спокойнее, никак не выдавая обуревавших ее вчера чувств. С улыбкой проводив меня, она подтвердила все наши договоренности насчет обучения Сашки с его братом, и больше не поднимала тему наших дальнейших отношений.
Новый день почти ничем не отличался от вчерашнего. Снова институт, муторное сидение на случайно выбранных лекциях и возвращение домой. Лишь перед тем, как отправиться в свою квартиру, я съездил к поместью Воронцовых. Лиду не застал, зато удалось все-таки договориться с дворником, что убирал улицу, что тот передаст Лиде от меня записку. Ее смысл был прост — я просил девушку приехать ко мне в пятницу вечером, чтобы обсудить наши действия на приеме у императора.
Чего я не ожидал, так это насупленного Сашки и его показательного игнорирования меня.
— Что случилось? — не выдержал я, когда за ужином тот не проронил ни слова и, доев уху, уже собирался уйти.
— Ничего, — буркнул малец.
— Ты давай, не куксись, а выкладывай, чего ты такой смурной? — надавил я на паренька.
Тот резко развернулся от двери ко мне и вперился в меня яростным взглядом.
— Вы ведь эту ночь у Ольги Юрьевны провели, так? — повысил он голос.
— Допустим, — напрягся я.
Никогда я не видел его таким злым.
— Чего вы ее не отпускаете? У вас же Воронцова есть? Зачем играете с ее чувствами?!
— Не кричи! — осадил я мальчишку. — Чего ты так взъерепенился?
— Мне противно видеть, как вы, таскаясь за одной девушкой, жестоко поступаете с другой! — процедил Сашка.
— Ты мне нотаций не читай, — процедил я сквозь зубы. — Мал еще. Да и вообще, тебе-то какое дело?
Тот не ответил, а лишь молча развернулся и выскочил из кухни. Я ошарашенно проводил его взглядом. Что на него нашло? И лишь вспомнив, как он вел себя вчера с Ольгой, понял — да Сашка в нее просто влюбился! Та самая — первая любовь! Такое оставлять без внимания нельзя. Потом боком выйдет. Поэтому, допив чай, я встал и пошел в комнату пацанов.
Сашка с угрюмым видом сидел на своей кровати и мял в руке хлебный мякиш. Когда я сел рядом с ним, он показательно отодвинулся, но промолчал.
— Ненавидишь меня? — спросил я его.
Снова молчание.
— Мы с Олей вчера поговорили. О нас. Она не маленькая и все понимает. Это она попросила меня остаться на ночь.
— А вы радостно согласились, — процедил Сашка.
— Не ревнуй, — осадил я его. — Влюбился?
Тот промолчал, но его покрасневшие уши сказали все лучше любых слов.
— Пойми, — начал я, — ты для Ольги — мальчик. Пока не вырастешь и чего-то не добьешься в этой жизни, она тебя мужчиной воспринимать не будет. Да и когда вырастешь — к тому моменту у тебя этих «Ольг» будет уже целая вереница — на выбор...
— Я — не вы, — перебил он меня.
— Не хами, — снова осадил я мальца. — Я про другое говорю. Ольге нужен защитник. Ты сможешь ее защитить? Физически? Финансово? Решить ее проблемы с жильем? Может, прикроешь от домовладельца, который не против взять ее силой?
Сашка удивленно посмотрел на меня. Похоже, о таких проблемах своей учительницы он даже не подозревал.
— Вот и я о том, — рассмотрев его взгляд, удовлетворенно кивнул я. — И она не считает, что ты ей сейчас сможешь помочь. А когда ты вырастешь и возможно получишь такие возможности, то ситуация может тысячу раз поменяться.
— Что вы ей пообещали? — глухо спросил он меня.
— Ничего. Что тут пообещаешь? Чем смогу, помогу, но «выпрыгивать» ради нее из штанов не буду. Она это понимает.
— А как же Воронцова? Не стыдно вам ей изменять?
— Мы еще не пара, чтобы кидаться такими обвинениями, — сжал я губы. — Пока не пара. А как станем, тогда и разговор будет иной.
— Мне-то что-нибудь посоветуете? — помолчав пару минут, спросил Сашка.
— Учись, — пожал я плечами. — Ищи варианты повысить свой статус. Сейчас у тебя есть такая возможность. Пользуйся.
На несколько минут мы замолчали, каждый думая о своем. Наконец я встал, чтобы отправиться спать, как Сашка вновь остановил меня.
— Я сегодня с Ромкой виделся. Старый приятель. Он говорит, вас Лев Моисеевич искал. По поводу артефакта, что вы хотели у него купить.
— Вот как? — заинтересованно повернулся я к мальцу. — И что еще говорил?
— Чтобы вы в лавку к Льву Моисеевичу пришли. У него есть до вас предложение.
— Спасибо, — кивнул я Сашке и все же отправился в свою спальню.
С утра я решил сначала пойти не в институт, а к тому самому Льву Моисеевичу. Уж больно мне не понравилось чувствовать себя беззащитным во время нападения в поместье. И уж если есть шанс приобрести защитный артефакт, нужно это сделать, не откладывая в долгий ящик.
Лавка пожилого еврея с момента нашей последней встречи почти не изменилась. Все те же развалы одежды, все тот же стенд с живописью и поделками неизвестных «работников культуры» и все тот же живой «колобок» в ермолке и с пейсами, что окучивал очередного покупателя. Правда, заметив меня, он как-то быстро передал своего клиента, нацелившегося на покупку статуэтки какого-то животного, своему помощнику и, раскинув руки, двинулся в мою сторону.
— Григорий Мстиславович, таки у меня на улице праздник! — широко
