Тихий океан - Владислав Викторович Колмаков
В тягостном молчании преодолеваем весь путь над морем. А у самой береговой черты меня ждет очень неприятный сюрприз. Совершенно внезапно гул мотора моего истребителя начинает сбоить. Движок чихает и ревет с перебоями. Это ненормально! Это очень нехорошо! Бросаю взгляд на приборную панель и невольно поминаю женщину легкого поведения. Датчик масла горит красным цветом. Похоже, приехали. Масло куда-то испарилось и мотор начал греться. Еще немного и его заклинит насмерть. Видимо, тот внезапный «Зеро» что-то мне поломал, когда подстрелил мой «Динго»? А лететь то еще далеко до нашей авиабазы. Мы же только долетели до северо-восточного побережья Новой Гвинеи. А Порт-Морсби то находится аж на противоположном берегу моря, омывающего этот большой остров. И до него отсюда километров сто пятьдесят еще будет. Далековато будет, однако. А Бен Конори тоже заметил, что с моим самолетом что-то не в порядке. Я же скорость очень ощутимо сбросил теперь. Мой ведомый тревожно интересуется, что там у меня происходит. Рассказываю ему, ничего не скрывая. Всю горькую правду. Быстрое совещание. После которого решаю лететь, пока тянет двигатель. Я сейчас высоко лечу. На пяти тысячах пятистах метрах. В принципе, даже если мотор встанет, то я какое-то время смогу планировать, пролетая десятки километров. Приказываю всем остальным меня не ждать. Со мной остается только Бен Конори. А остальная наша летающая армада уходит вперед. И вскоре растворяется вдали. Агония растягивается на семь минут после чего двигатель окончательно сдыхает и начинает дымить. Еще через минуту из-под капота появляется пламя. Я к этому времени потерял высоту и снизился до двух тысяч метров. Придется прыгать. Слишком опасно мне дальше находиться в горящем самолете. Быстро проверяю снаряжение, а потом резко открываю фонарь кабины. Удушливый дым врывается в кабину. Но я уже ученый. И заранее задержал дыхание. Летные очки натянуты на глаза и прикрывают их от дыма. Теперь остается перевернуть самолет кверху брюхом и выпасть вниз из кабины, расстегнув пристяжные ремни. Которые и удерживают меня сейчас в кресле пилота.
Уф! Сделано. При эвакуации из кабины не забываю поджать ноги. Это чтобы не треснуться ими о вертикальное оперенье хвоста моего бедного Р-51. Прощай старый друг! Многое мы с тобой пережили. Мне будет тебя не хватать. Уже летя в свободном полете, наконец, делаю вдох. Довольно свежий воздух врывается в мои легкие. Я же все это время не дышал, чтобы дыма не наглотаться. Хорошо, что у меня уже есть опыт покидания горящего самолета в воздухе. А то бы сейчас вовсю кашлял. Дымом то дышать очень вредно. Не полезный он для здоровья ни разу.
Какое-то время лечу вниз, раскинув руки и ноги. Пытаюсь планировать. Хреново получается. Но по крайней мере, в воздухе меня крутить перестало. Примерно на высоте в тысячу метров дергаю за кольцо парашюта. С хлопком за моей спиной срабатывает вытяжной. А через несколько секунд над головой раскрывается уже основной купол парашюта. Быстро его осматриваю. Нормально раскрылся. Теперь осталось только приземлиться благополучно и без травм. Что может и не получиться, учитывая мою больную ногу. Нет она сейчас не болит. Иначе бы я не полетел в этот рейд. Просто, при приземлении эта нога может меня подвести. Она же у меня не очень хорошо работает теперь. М-да! Внезапно мимо проносится самолет. Присматриваюсь. Это мой ведомый. Беспокоится за командира. Машу ему рукой, показывая, что все в порядке. Истребитель Бена Конори кружится в отдалении, наблюдая за мной.
А внизу вижу только одни джунгли. Сплошная зелень вокруг. Никаких просветов. Не самое хорошее место для моего приземления. Это вам не в поле садиться. Приземляясь с парашютом в лес можно легко и быстро получить ранение, удариться о дерево или ногу сломать. В общем, очень опасно вот так прыгать над лесным массивом. Но у меня не было другого выбора. Если я, конечно, не хотел бы поджариться в кабине своего «Динго»? Поэтому я и прыгнул. Лучше такой вот риск, чем открытый огонь, бьющий тебе в лицо. Опускаюсь ниже, ниже и ниже, высматривая хоть какой-нибудь просвет в деревьях. Ни фига! Сплошные джунгли. Очень густые и зеленые, заразы. Вот мои ноги касаются верхушек деревьев. Группируюсь, сгибая их в коленях и прижимая друг к другу. И готовлюсь к удару. Большое дерево на приличной скорости несется прямо на меня. А свернуть я не могу. Этот парашют обладает очень маленькой маневренностью. Это вам не спортивные модели двадцать первого века. Тут хрен свернешь. Громко матерясь влетаю в самую гущу ветвей. После чего меня ощутимо так дергает вверх. Купол зацепился? Точно. Парашют с разгону повисает на ветвях этого большого дерева. Но хорошо, что меня при этом с размаха об ствол не приложило. Повезло, в общем. Все еще вися в воздухе быстро ощупываю себя. И прислушиваюсь к своему самочувствию. Ух! Кажись, пронесло? Я цел, вроде бы. Ничего себе не сломал, не пропорол и не разбил. Несколько царапин от веток на морде не в счет. Почти идеальное приземление. Хотя мне еще рано радоваться. Я же сейчас как тот бедолага в фильмах про советских диверсантов и разведчиков. Повис, понимаешь, на стропах парашюта прямо на ветках дерева. А до земли тут довольно прилично. Метров семь или восемь. Если не больше. Мне с моей ногой прыгать никак с такой высоты нельзя. Чревато это травмой, после которой я отсюда уже никуда уйти не смогу. А буду лежать и медленно умирать. Как тогда в пустыне Северной Африки. Тут надо хорошенько подумать, как
