Егерь: Назад в СССР 2 - Алекс Рудин
— Вот с ними и свяжемся. Твой батя нас как-нибудь вытащит!
Семён старался говорить уверенно, чтобы хоть немного успокоить Рыжего. Его батя — их единственный шанс. Иначе придётся бегать до конца жизни.
Впереди показалась автобусная остановка, к ней как раз подъезжал автобус.
— Бежим!
* * *
Вжих-вжих! Вжих-вжих! Вжих-вжих!
Левая рука крепко упирается в шершавую, разлохмаченную кору берёзового ствола. Правая — тянет на себя пилу, свободно зажав отполированную ладонью деревянную ручку. Блестящие крупные зубья впиваются в дерево, выбрасывая наружу влажные жёлтые опилки.
— Андрюха! Долго ещё пилить?
Брат останавливает пилу, выпрямляется. На его лбу блестят крупные капли пота.
— Устал?
Он мнётся.
— Да нет. Надоело просто.
— Так дрова-то нам нужны. Кроме нас их никто не напилит. Быстрее закончим — быстрее освободимся.
— Погоди, у меня кисть свело!
— А ты не толкай пилу. Держи свободно и просто тяни на себя.
— Давай воды попьём!
Я кивнул. Брат с радостью бросил пилу и пошёл в дом. Долго там возился, наконец, вышел с ковшиком воды.
— Будешь?
— Давай.
Холодная колодезная вода ломила зубы. Я пил её маленькими глотками, чтобы не простудить горло.
Колодец был выкопан за домом. Иногда я про себя называл его домом Жмыхина. Но тут же останавливался и поправлял себя. Это дом охотобщества. И сейчас в нём живу я.
— Куда тебе столько дров? — продолжал ныть брат. — Ты же сам говорил, что надолго здесь не останешься.
Я пожал плечами.
— Баню топить. И сменщику оставить, когда приедет.
— Что он, сам себе не напилит?
Я вздохнул и посмотрел на брата.
— Серёга, давай прямо. Что происходит?
Брат ковырял носком ботинка сочную береговую траву.
— Скучно здесь. Только ты, да я. Даже телевизора нет.
— Книжки есть.
— Да ну их!
Серёжка пренебрежительно махнул рукой.
Я еле сдержался, чтобы не прочитать брату нравоучительную лекцию о том, как губят человека лень и отсутствие любопытства. Но сдержался. Он таких лекций выслушал до чёрта, и больше. А что толку?
— Ладно! Давай договоримся так: ещё час пилим дрова, а потом поедем в гости.
— А к кому? — заинтересовался Серёжка.
— Увидишь. Обещаю — будет интересно.
— А за руль пустишь?
— Конечно, пущу. Взялся учиться — так уж учись.
— Тогда давай пилить? Чего мы стоим? Время-то идёт!
Серёжка поднял пилу и протянул её мне.
Вжих-вжих! Вжих-вжих!
Через час мы сложили напиленные дрова в кучу, умылись у крыльца, поливая друг другу из ведра, и наскоро перекусили яичницей.
— Надень другую рубашку, — сказал я брату. — В гости же едем.
И протянул ему ключи от машины.
— Заводи! Только не гони сильно.
Брат уверенно вырулил на дорогу и повернул налево. С каждым днём он водил всё лучше и лучше.
— Куда поедем? — спросил он, направляясь в сторону Светлого.
— Сначала в Черёмуховку. За магазином поверни налево — там лесная дорога будет.
Через час Серёжка остановил машину возле сельсовета Черёмуховки. Я вытащил из кузова ведро с лениво трепыхающимися карасями, которых мы наловили с утра.
— Фёдор Игнатьевич! Добрый день!
— А, Андрей Иваныч! Как дела? Ты позвонить приехал?
— Ага. Держите!
Я протянул председателю ведро с рыбой.
— Спасибо, Андрей Иваныч! Побаловал! Пойду — отнесу супруге, пусть на обед поджарит.
— Как её здоровье? Травка помогает?
— Помогает, всё хорошо.
— Фёдор Игнатьевич, а почему вы мне ничего не рассказывали про Трифона?
Фёдор Игнатьевич нахмурился.
— А что про него говорить? Живёт себе и живёт. Людей лечит травами. Человек тихий. А ты с чего про него спрашиваешь?
Я пожал плечами.
— Да так просто. Интересно. Давно он здесь живёт?
Фёдор Игнатьевич задумался.
— Года три... или четыре. Не помню точно. А может, и подольше.
Я представил, каково это — несколько лет прожить в одиночестве посреди леса. И поёжился.
Что заставило Трифона поселиться здесь? Какая беда, какая тайна?
— Ладно, ты звони, а я побегу. А кто это у тебя в машине?
— Брат.
— Похож, — улыбнулся Фёдор Игнатьевич.
Подхватил ведро с рыбой.
— Ты не уезжай пока — сейчас ведро принесу.
Пользуясь отсутствием председателя, я плюхнулся на его место. Вытащил из кармана бумажку с номером и, поглядывая в неё, набрал пять цифр.
— Алло! — ответил мне серьёзный девчоночий голос. — Кто говорит?
Я улыбнулся.
— Здравствуйте! Позовите, пожалуйста, Дмитрия Николаевича! Скажите ему, что это егерь Андрей с Елового озера.
— Хорошо, сейчас.
Затем тот же голос прокричал:
— Вовка! Позови Дмитрия Николаевича, быстрее! Его к телефону!
Её командирский тон снова заставил меня улыбнуться. Сочувствую я бедному неведомому Вовке!
— Подождите, пожалуйста! — сказала в трубку девчонка, снова переходя на вежливый тон.
Минут десять я слышал только треск помех на линии. Затем зазвучали торопливые шаги, и запыхавшийся Сюзин спросил:
— Алло! Андрей, это вы?
Буквально за пять минут мы договорились с Дмитрием Николаевичем об экскурсии по крепости.
— Мы только сегодня раскопали остатки мастерской, в которой изготовляли упряжь! — похвастал Дмитрий Николаевич. — Это потрясающе! Подъезжайте прямо к клубу — я вас встречу и познакомлю с ребятами!
— Хорошо! Ждите нас минут через сорок.
Я повесил трубку и вышел на крыльцо. Фёдор Игнатьевич уже был здесь — курил на крыльце сельсовета.
— Держи, Андрей Иваныч!
Он протянул мне чисто вымытое ведро.
— Спасибо за рыбку! Люблю её — страсть!
— Так приезжайте на рыбалку, — улыбнулся я.
Фёдор Игнатьевич только махнул рукой.
— Да когда мне? Дел по горло!
Я подошёл к машине, забросил ведро в кузов и сказал Серёжке:
— Пересаживайся! Сам поведу — нас уже ждут.
Он надул губы, но послушно перебрался на пассажирское сиденье.
Дмитрий Николаевич с ребятами встречал нас на крыльце клуба. В большинстве своём волонтёрами в экспедиции были студенты. Но я увидел и несколько школьников старших классов.
Мы с археологом пожали друг другу руки, и я чуть подтолкнул Серёжку вперёд.
— Мой брат, Сергей! Впрочем, вы уже виделись.
— Мельком, — улыбнулся Дмитрий Николаевич. — Как хорошо, Серёжа, что ты приехал. Мы здесь столько всего раскопали — ты не поверишь!
Серёжка недоверчиво взглянул на меня.
— Да ты сперва посмотри и послушай, — сказал я ему. — Дмитрий Николаевич! Вы можете
