Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Валерьевич Осипов
– На первое время пойдёт, – после паузы, ответил я, оценив объём лесозаготовок. – А теперь надо напоить коней. На каждого по ведру, не меньше. И ведро сюда. Как сварим уху, вскипятим ещё воды, чтобы котелок помыть.
– Вань-Вань, – позвала меня Рина. Девушка медленно опустилась на траву, прислонилась к колесу повозки и с удручённым видом уставилась на испачканные и исцарапанные ладони. – Вань-Вань, можно я устала?
– Чего? – переспросил, не поняв корявой фразы.
– Я очень устала. Очень хочу отдохнуть.
– Я тоже, – сев на траву, поддержала сестру Киса. Младшенькая откинулась и вытянулась в полный рост на земле. Глаза уставились на небо, виднеющееся в зазоре между кронами деревьев. Кроны шевелилась, а в них шумел ветер. Через полтора часа стемнеет, покажутся звёзды.
Я состроил жалобную физиономию и обвёл девушек взглядом. С одной стороны их было жалко, а с другой, у меня же не сто рук. Если всё буду деть сам, надорвусь. Да и не успею. Но глядя на то, как Киса уже закрыла глаза и начала засыпать, лишь покачал головой.
– Ладно. Отдыхайте.
– Спасибо, – сквозь сон пробурчала Киса. А Рина так и сидела, уставившись на руки. Я даже отсюда увидел мозоли, возникшие на нежных белых руках.
Кириин ар Кисан сидела у фургона и глядела на руки. Древо её души сейчас едва шевелило листьями чувств и мыслей, как осина на слабом ветру. Только листья были пожухшие. Девушка и раньше видела мозоли у приходящих в общину крестьян и горожан. Видела чёрствую кожу, но никогда не думала, что и сама получит в награду подобное. И никогда ранее не было заноз, ибо весь инструмент был полирован, а самую тяжёлую работу выполняли гомункулы.
Девушка проводила взглядом человека, который подхватил два ведра и пошёл к озеру, а затем закрыла глаза. Она устала до тошноты, а ещё хотелось заплакать от безысходности, но слёзы кончились. Израненное древо души более не давало сока.
Лист надежды засох и упал под ноги, где его уже грызли черви сомнений и безнадёги. Кириин ругала себя за глупость, ведь нужно было не подаваться ветру странствий и не гнаться вслед за белыми семенами одуванчиков. Хотелось упасть на колени и прижаться к бабушке, ибо после ужаса чудовищ, принёсшей боль находки и проронившего зерна страха ангела, холодная и строгая эрлитария-матриарх сейчас вспоминалась отнюдь не жёсткой властительницей общины, а тёплой и любящей женщиной.
Ещё один лист внутреннего древа сорвался и пал, а девушка обхватила сама себя руками. Ей было холодно. Холодно не телу, но душе.
Кириин приподняла веки. Взгляд скользнул по беспечной сестре, которой все всегда прощали и потакали во всех капризах.
Сейчас листья грызла гусеница зависти, ибо тоже хотелось вот так вот лечь и уснуть.
Кириин не заметила, как и сама погрузилась в сон, уронив голову на грудь.
Сон не ворвался, он словно подкрался через щель в оградке. Протёк разноцветной массой через трещину в сознании.
И в этом сне девушка сидела под невысоким, чуть более двух её ростов, тонким деревцем. А вокруг была туманная мгла, в которой бродили замытые фигуры.
– Слабость – это зло, – громко произнесла одна фигура знакомым голосом.
Девушка вскочила и бросилась к тени, но та растаяла, стоило дотронуться.
– Бабушка, не уходи! Ты нужна мне! – во весь голос закричала эльфийка.
Но ответил ей другой голос. Голос Кора.
Кириин обернулась, уставившись на древнего охотника за головами, а тот достал нож и начал обрезать нижние ветви дерева души. Каждое его движение причиняло боль. Каждый срез истекал кровью вместо сока.
– Зачем? – чувствуя, что сейчас побегут слёзы, спросила девушка.
Кор бросил косой взгляд и ухмыльнулся.
– Что делает росток, посаженный не в мягкую землю, а в трещину между камнями?
– Гибнет? – застыв на месте, переспросила Кириин. Чувствуя, как воздух похолодел от страха. На листья древа души упали белые снежинки.
– Он борется из последних сил и тянется к свету. Он не знает, что такое смерть. Он знает лишь о жизни, – ответил Кор, продолжая строгать срезанные ветки.
Охотник дунул на ровный прутик, а затем достал из воздуха перо и прикрепил одному концу.
– На что это похоже? – спросил он, протянув палочку девушке.
– На мёртвую ветку, – уныло ответила Кириин.
Кор ухмыльнулся, достал откуда-то из-за спины небольшой лук и наложил веточку древа души, как стрелу, прицелился и выстрелил прямо в туман. Прутик увяз в этом тумане, а мгла заревела, упала на траву и поползла к девушке, протягивая толстые серые щупальца и истекая кровью.
– Ты эльф, – повысил голос Кор. Он нагнулся, сорвал длинную и острую травинку и сделал бросок к бесформенному чудовищу. Охотник оскалился и принялся кромсать серую плоть этой травинкой, словно ножом. – Ты эльф, и в твоих жилах течек сок Великого Древа. Ты эльф – и ты хищник высшего порядка.
Чудовище вздрогнуло и с утробным гулом упало под ноги Кору, а охотник небрежно пнул, повернулся к туше спиной, а когда проходил мимо Кириин, вложил в её руки травинку-нож.
Охотник растаял, а из чернеющей мглы, всё ещё опасной, но уже не столь страшной, вышел силуэт.
– Лампочки вы мои ясные, – с ехидной улыбкой произнёс он. Силуэт протянул большую чашу, полную вкусного дымящегося мяса. Громко заурчало.
Кириин вздрогнула и открыла глаза. Уже стемнело. Трещал костёр, на котором кипела в котле рыбная похлёбка. Уха. Вань-Вань неспешно помешивал её ложкой, время от времени отдёргивая руку, шипя и ругаясь.
Рядом с ним сидела чем-то неприлично чавкала сестра.
– Извращенка, – закричал человек. – Это кто же ест печёную картошку со сгущёнкой?!
– Я ем, – ответила Мира ар Кисан, самодовольно ухмыльнувшись и поправив волосы испачканными в золе руками.
– Вот я говорю, извращенка. Ты ещё уху сахаром посыпь.
– А есть сахар? – подалась вперёд сестра.
Кириин села рядом с человеком. Тот улыбнулся и протянул чёрный комок печёной картошки.
Девушка тоже улыбнулась, приняв пищу. В голове до сих пор звучал голос Кора: «Ты – эльф».
– Да не увянуть твои листья, – сделав лёгкий кивок, поблагодарила Кириин Вань-Ваня.
– Какие мы пафосные, – ухмыльнулся тот и добавил: – Кушай на здоровье.
Девушка очистила картофелину от подгорелости и надкусила. Действительно, не хватает сгущёнки или мёда. Но и так можно кушать.
«Что делает росток, посаженный между камнями?» – повторял древний охотник.
Кириин наклонилась и легонько потянула сестру за рукав.
– Дай учебник школы незримой силы. У тебя есть, я знаю.
Мита насупилась.
– Хочешь школу поменять? А как же траворост? – удивилась она по-русски. Они вообще привыкли говорить на
