Возрождение Феникса. Том 1 - Григорий Володин
— Монтаж, как обещал, не нужен, — я распаковываю датчик сигналки. Затем подхожу к ближайшей картине. Ей оказывается знакомый «Сеновал». Киваю «монтажнику», и он снимает картину. Второй «монтажник» отрезает два кусочка скотча. Я беру скотч и прилепляю к магниту датчика, а его сзади к багету. Сам датчик на второй кусочек скотча креплю к стене. Затем активирую датчик, и картину вешают обратно на стену.
Демьян достает базовый хаб. Я объясняю Гавриилу:
— Это станция, которая передает сигнал на пульт нам в «Страж», а мы уже сообщаем и вам, и полиции, ну и сами приезжаем, — снова снимаю картину. Датчик срабатывает, хаб бешено воет. Все в галерее морщатся. Я делаю знак рукой, и Демьян выключает хаб, звук смолкает. — Сирена также прикреплена к станции. Есть отдельный экземпляр. Вот и всё. Меньше минуты установки, зато картина защищена.
— Всё понял, Гавриил? — строго спрашивает княгиня.
— Всё, Ваше Сиятельство, — кивает безопасник.
— Молодой Беркутов, пусть твои люди сами дальше устанавливают, а ты пойдешь со мной и Фисой чай пить в «Ёлки».
— С радостью, Ваше Сиятельство. Разрешите только журналистам сделать снимок с вами.
— Разрешаю, — княгиня машет рукой в сторону Анфисы. — Фиса, тоже иди сюда. Нет, вставай рядом с Арсением. Он же звезда выставки, — ощутив касание плеча внучки, Галина Константиновна меняет ее дислокацию. Я оказываюсь между двух дам — молодой и зрелой. Причем зрелая берет меня под руку.
Фотограф шустро щелкает нас, и мы с Сиятельствами уходим в ресторан на третий этаж пить чай с ватрушками.
— Молодой Беркутов, Анфиса уже передала тебе приглашение на прием в воскресенье? — спрашивает княгиня, принимая чашку из рук прислуживающей ей девушки Клавы. — Приходить нужно с парой. К сожалению, Анфису взять нельзя, она хозяйка дома.
— Бабушка! — девушкин писк мы с княгиней оба игнорируем.
— Я изучал этикет светских приемов и, конечно, буду со спутницей, — вежливо отвечаю, нисколько не обижаясь. Княгиня, видимо, понимает, что Беркутовых мало куда приглашают, вот и напомнила о паре, чтобы я не попал в конфуз.
— Вот и славно, славно. Я рада, что ты пошел во Всеволода. Такой же целеустремленный и сильный, — княгиня грустно вздыхает. — Надеюсь только, что сердце у тебя не своевольное, как у отца.
— Сердце? — Явное предостережение меня настораживает.
— Родовая война твоей семьи с Выборгскими дворянами, — поясняет старушка. — Мать тебе не рассказывала, почему она произошла?
— Раздел имущества, — роняю слишком широкую формулировку, но другой в памяти Арсения не было.
— Имущества? Пф, — фыркает княгиня. — Нет, Всеволод влюбился во второй раз. Любовь и погубила ваш род, когда-то очень сильный. Так что будь осмотрительнее в чувствах, молодой Беркутов.
— Спасибо за предостережение, — серьезно говорю. Хоть такая глупость мне точно не грозит. Делаю зарубку в памяти: как только вернусь домой, обязательно расспрошу маму об отцовской пассии. Распахну шкаф со скелетами.
А между тем Анфиса задумчиво смотрит на меня. Видимо, применила слова бабушки к себе.
Глава 16 — Перед матчем
С выставки возвращаюсь на такси домой. Сейчас бы поспать, хоть часок, глаза сами слипаются, но нет, Фалгор. Раз стремимся к совершенству, нельзя быть заядлым прогульщиком. И тем паче — двоечником. Переодеться, позавтракать и бегом на уроки. Хех, шутки шутками, но в школу, правда, надо.
Во-первых, чтобы позвать Алесю на прием к Волконским. Или Иру, без разницы. Зависит от того, какая барышня будет свободна. Обе девушки соответствуют мне по статусу столбовых дворян. Не выше, не ниже. Финансовое состояние здесь неважно. Беркутовы еще обгонят всех в Твери.
Во-вторых, тренировки по Грону. Завтра игра с «кардиналами», командой другой гимназии. Тренер хочет меня задействовать, но без Рарогов. Их он бережет для «буйволов», фаворитов сезона. Будут огненные воробьи секретным оружием.
Еще во дворе усадьбы меня настораживает, что у крыльца поджидает заведенная «Волга». За рулем Тимофей читает газету, языком смачивая пальцы перед очередным перелистывание страницы. Почему мама не уехала на завод? Слугу не отвлекаю, иду сразу в дом.
В столовой обнаруживается Елизавета. Грустная-грустная сидит, а когда вхожу, пристально смотрит мне в глаза, как на радугу, словно потерялась в сомнениях, словно ищет ответ на моем лице.
— Сынок…Сеня… — она словно хочет меня наругать, но не может. Просто не хватает силы воли повысить голос на любимого сына.
— Мама, что случилось?
— Ты не ночевал дома, Сеня, — с укоризной смотрит.
— Конечно. Я же предупреждал, что ночь проведу на заводе, — теряюсь. — И знаешь, всё прошло успешно. Продукт готов, даже презентован княг…
— Мне доложили, что ночью ты уехал с завода вместе с Екатериной, — прерывает мать. — Скажи честно, сынок, ты спишь с этой взрослой женщиной?
Фу-у-ух, камень с души, а то уже подумал, кто-то умер. Но что же тогда выходит? Меня вздумали учить жизни? Атата. Придется показать матери границы допустимого.
— Мама, — строгим тоном говорю. — Да, сегодня я спал с Лизоблюдовой Екатериной, нашим новым генеральным директором. Это мое личное дело. Не волнуйся и не переживай. Твой сын — тоже взрослый человек и знает все возможные последствия своих решений.
Елизавета не отрывает от меня удивленного взгляда. Такое ощущение, что она шокирована, и даже не тем, что я сказал, а как. А потом из ее прекрасных глаз скатывается слеза по щеке. Меня прошивает током. Ни о чем не думая, бросаюсь к Елизавете и обнимаю. Она почти сразу успокаивается, но все равно долго не отпускаю ее.
— Мама, прости, — ласково глажу по волосам. В то же время поражаюсь самому себе. Сыновьи инстинкты оказались очень сильны.
— Ничего, Сеня. Всё ведь правильно сказал. Взрослый ты
