Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович

– Вон она – на месте, – сержант Лавренко ткнул локтем надежный инструмент и продолжил резать лук. – За приветы – спасибо. Стефэ пишет – вспоминают гостей, товарищ Земляков на отца большое впечатление произвел – приличный воспитанный офицер, прямо как в старину, до революции..

– Не то слово, таких приличных еще поискать, – согласился Нерода. – Наш Земляков, кстати, с собой в Москву малярию прихватил. К счастью, в легкой форме, быстро изгнали тот недуг. Может, он и нарочно – от взыскания хитро уклонялся. Слушай, готово уже вроде?

– Горячее сырым не бывает, – поддержал командира Тимофей.

Пообедали солидно и с аппетитом. Сержант Лавренко получил коллективную благодарность, совершенно незаслуженную. Чего же не сготовить по быстрому из хороших продуктов? Стефэ памятной зимой учила как резать-жарить, те занятия так в душу запали, что вспомнить в удовольствие…

За едой водитель Норыч – как выяснилось, человек вежливый и обстоятельный – намекнул, что недурно было бы получить общие разведсведения о тамошних дорогах и машину подготовить. Выяснилось, что о состоянии дорог мало что известно, кроме их общего направления и протяженности. Зато к подготовке машины новые бойцы группы отнеслись с энтузиазмом – оказалось, и старлей и старшина в шоферском деле понимают, да похоже, «додж» им и просто нравился.

Повозились, двинулись к пункту назначения. В машине стало теснее, Тимофей пристроился полулежа на ящиках, было не особо удобно, но не пехом идти, всё одно благодать. Мысли в голове крутились разные, но сержант Лавренко сосредоточился на боевых – солярные баржи искать еще не приходилось, но баржа довольно крупный объект, и нащупав его, можно до матросов и шкиперов дотянутся. Это проще, чем на узкой косе среди тысяч врагов одного хитрого майора отыскивать. Хотя, может и наоборот – страна-то впереди совсем непонятная.

Задремывал Тимофей, и мысли от барж снова на Стефэ дрейфовали – как там у нее пройдет? Страшно ведь. А война… ну, тут как получится. У командования группы план имеется, с обстановкой все хорошо знакомы.

Пошло, конечно, вовсе не по плану. На войне всегда так – она же баба сумасшедшая, рожает чего попало, никаких сроков и порядков не блюдет.

9. Конец сентября. Дунай

е

От близкой воды тянуло осенним свинцовым холодком. Странно: глубина точно известна, а кажется – бездонная прорва и есть. Тимофей удерживал лодку, уперев весло в непонятную хреновину под водой: что там за посудина и как ее притопили старательные враги, даже опытные разведчики не могли понять. Тьма нынче стояла густая, чувствовалось, что вот-вот октябрь навалится. Да еще тянуло дымом с полузатопленных, но все еще вяло горящих барж

– Эта тоже с камнями, – просопел старшина, прощупывающий затопленное суденышко шестом.

– Ну и хорошо, корыта небольшие, ложатся на грунт плотно, а глубины здесь увеличиваются, – отметил Мерзоев, черкая в блокноте.

На берегу отдаленно затарахтело – над водой прошла пулеметная очередь, посверкивающая редкими бледными трассерами. Немцы били наугад, лодки разведчиков оставались незамеченными. Работали на загражденном фарватере третий час. На берег, куда предстояло высаживаться, группа уже посмотрела, к подходам и удобству десантирования «приценилась», оставалось помогать разведчикам флотилии. Сержант Лавренко в фарватерно-заградительном деле ничего не понимал, сказали держать – держим, сказали отпустить – отпускаем.

Русло враг преградил старательно, но как-то неаккуратно. Затопленных барж – югославских, болгарских и румынских – было много, а посередине русла торчали надстройки какого-то относительно крупного корабля. Но среди заграждения имелись прорехи – лодки разведчиков нащупали косо затопленную здоровенную баржу: нос ее ушел глубоко, корма задиралась, но позади оставался проход шириной метров в шесть, приличной глубины – бронекатер вполне может проскочить. И ориентиры хорошие – тот немецкий транспорт рядом лучше всякого бакена.

Пока разведчики лазили по борту транспорта, бродили по пояс в воде по скользким палубам барж, Тимофей, остававшийся в относительной лодочной сухости, тоже порядком озяб. Так всегда бывает, когда бездельничаешь.

Переждав пущенные немцами ракеты, разведчики двинулись ко второй линии подводных заграждений. Тут пошло легче…

Возвращались довольные. В смысле, разведка флотилии совсем довольная – проход отыскался и довольно надежный, а у группы старшего лейтенанта Нероды оставались неразрешенные сомнения. Уже на причале, когда флотский офицер двинулся в штаб флотилии докладывать о результатах, у катерников появилась фляга.

– Э, нам, пехоте, только по глотку, нам еще мысли думать, – предупредил Нерода.

Пить спиртного не хотелось, Тимофея познабливало, сейчас лучше бы чаю горячего. Глотнул чего-то крепкоградусного и сладковатого – старлей Бушуев сказал, что имеется «карамельный привкус». Так-то ничего, согревает, но слипается в глотке.

Наконец сели в доме, отведенном под расположение группы. Торчок немедля разлил по кружкам чай, груда аппетитных ломтей хлеба и словно топором нарубленной колбасы уже ждала. Новый член группы – югослав проводник-партизан Сречко Кандич принес огромную сковороду с яичницей.

– Итак, решаем, – командир указал кружкой на висящую на стене карту. – Сутки или двое?

Берег и порт Прахово, да и сам одноименный городок контрразведчики уже изучили. В смысле, офицеры и раньше имели о населенном пункте недурное представление, а теперь и сержанты прониклись. Приметных ориентиров немного, югослав про них рассказал, про пристани тоже объяснил. Но главное оставалось непонятным – где располагаются команды барж и остались ли они вообще в городе? Группе было ясно, что не сегодня, так завтра будет высажен наш десант и начнется бой за город. В этом и вопрос: идти в город до атаки или дождаться высадки и заняться поиском важных свидетелей в относительно благоприятной обстановке?

– Отож, мне, товарищи командиры все одно не идти, но я за обстоятельность, – немедля сказал Павло Захарович. – Впопыхах разве шо отыщется? Забьются по щелям речники, признаваться не станут. Гам, ор, шум, можэ, и вообще постреляются те команды без всякой пользы дела.

– Вполне может и так быть, – старший лейтенант Нерода глянул на югослава. – Что скажешь, брат Сречко?

Лично на Тимофея партизанский представитель производил благоприятное впечатление. Югославы вообще оказались своими хлопцами – и язык легко найти, и помочь всегда готовы. Но Сречко выглядел поспокойнее других, может, потому что уже немолод – под тридцать человеку. Серьезный, обстоятельный, малость заросший-лохматый, не очень-то по уставу, зато опытный. Воевал с фрицами и местными предателями чуть ли не с июня 41-го. Понятно, партизанская война здесь малость иная шла, но делали люди что могли, не дожидались когда Красная Армия к порогу подступит.

Югослав посмотрел на карту:

– Давайте я пойду в город ранише? Все узнаю и людей найду? Не сомневайтесь, справлюсь.

Говорил по-русски Сречко Кандич просто прекрасно, разве что с ударениями иной раз смешно получалось.

– Мы не сомневаемся, – заверил Бушуев. – Только там неизбежно возникнут технические проблемы. Разобраться, кто нам нужен и что именно он знает, будет трудновато. Придется опрашивать и уточнять, а что именно, мы и сами пока сформулировать не можем.

– Если команды сербские, они помогут, – пообещал партизан… – Главное, объяснить нужду…

Разговор вновь пошел о деталях, которые только техники и понимают. Тимофей долил себе кипятка, в горле першило, словно яичница там всё ободрала. Видимо, простыл малость. Совсем уж не вовремя. Нужно высаживаться, брать речников за жабры, пока не разбежались и вести внятный допрос-опрос.