СССР 2061 - СССР-2061
- Всё путем, Главный, - одними губами улыбнулся Михаил, - пора лететь.
- Да... Передайте там привет всем зеленым человечкам.
- Непременно передадим, Роберт Георгиевич. Еще и вам привезем парочку!
- Ну, это вряд ли... - Главный прекрасно понимал, что ко времени вероятного возвращения экспедиции его уже не будет в живых, - это для внуков...
На линии забубнили диспетчера, кажется, Плесецк всё же дал зеленый свет. Голос Главного стал сухим и деловым:
- Экипажу приготовиться к перегрузкам. Луна-1, Луна-2, начинаем процедуру.
Последняя фраза, всё же, предназначалась только для него, командира. Остальные двести пятьдесят членов экспедиции благополучно спали анабиотическим сном в криогенных камерах. Более сотни представителей СССР, шестьдесят три американца, сорок пять китайцев; остальные участники проекта получили по два-три места в составе команды сообразно вложенным инвестициям.
Заснет и он, Михаил Рапопорт - но лишь после выведения корабля за пределы Солнечной системы. Четыре месяца он будет контролировать маневры 'Зевса', полагаясь на бортовые компьютеры и телеметрию с Марса и Титана. Скучать не придется - НАСА и Европейское Агентство загрузило его попутными задачами вплоть до орбиты Плутона. Да и разве бывает марсианину скучно в Космосе?
- Внимание 'Зевсу'! - рявкнуло в наушниках, - последний отсчет!
И когда прозвучала финальная цифра, заревели стартовые моторы, а звезды на панорамном экране тронулись с места, Рапопорт не удержался и негромко - скорее, просто для себя - произнес:
- Поехали...
Павел Веселовский, 2012.
11
74
Чирвоный Александр
396: Осень в Нью-Йорке
Осень в Нью-Йорке - что может быть красивее? Ярко-зеленая листва приятно контрастирует с красным кирпичом старых зданий и желтыми обтекаемыми силуэтами такси, отовсюду птичий гомон, обрывки разговоров, гудки машин. Никакой пыли, никаких вредных выбросов, люди улыбаются, солнышко светит - хорошо! Соуп Мактавиш Второй, прищурившись, изучал небо. Даже сквозь сплошную сетку реклам ("Будь рядом со своим Счастливым Местом. Всегда!" и "Русский самовар - ваша любимая водка"), оно выглядело потрясающе - легкая белая пена облаков на безупречном голубом поле. Красивее небо только в Вашингтоне и, пожалуй, Сиднее. Но Нью-Йорк был личным любимцем Соупа. Нью-Йорк, Манхэттен, угол первой Авеню и Восточной Семьдесят пятой стрит.
Если сейчас повернуть на запад, пройти мимо высоченного здания, похожего на слегка покосившуюся башню из кубиков по левую сторону и "Старбакса" - по правую, то дальше будет очень миленькая и спокойная аллейка, курсы кройки и шитья, прачечная, магазин домашних животных, а в конце концов упорный гуляка упрется в Центральный парк, хотя это уже мили полторы, а то и две. Однако, русский просил его подождать именно здесь, на перекрестке.
Рыкнув двигателем, Соупа аккуратно объехала машина, видавшая виды черная "импала". Водитель, молодой, коротко стриженый (впрочем, здесь все молодые: "Вихэттен - город юности и здоровья!") парень, белозубо ему улыбнулся, выкрикнул традиционное, "Как поживаете, сэр, хорошего дня!" и укатил. Соуп помахал парню рукой - не вызывающе, намекая на возможный сексуальный харассмент, а вполне доброжелательно-нейтрально помахал.
- Здравствуйте, Соуп, как жизнь? - русский уже стоял на тротуаре. Средних лет, седоватый уже, в очках - не совсем традиционная внешность. Может, у них, в Союзе, только такая и разрешена? Глупости, конечно, но как можно знать о русских что-то наверняка?
- Сирилл! - воскликнул Соуп и доброжелательно-нейтрально помахал и ему. - Рад видеть вас, как поживаете?
Русский скупо улыбнулся. Слишком скупо, очень не по-американски.
- Поживаю достаточно медленно, Соуп, - чертов переводчик, наверняка опять напортачил. Как можно жить медленно? - Вы не могли бы сойти с проезжей части? Водителям ведь неудобно, объезжать приходится.
Соуп недоуменно огляделся. Он и позабыл, что стоит в самом центре перекрестка. Какие пустяки, в самом деле. Америка - страна свободных людей, делающих свободный выбор.
- Вы ведь сами сказали, Сирилл, - в одиннадцать на углу Первой и В.75...
- У нас угол означает именно угол, Соуп, а не перекресток. Подходите уже, не стесняйтесь.
Чертов русский, и тут подколол. Соуп, тем не менее, подошел, и приятели троекратно обнялись, как принято в их Советском Союзе. Вокруг, доброжелательно улыбаясь, спешили по своим делам люди. Неподалеку танцевал танго со шваброй какой-то накрашенный чудак с выраженными альтернативными предпочтениями.
- Что у вас нового? - спросил Сирилл чуть погодя, когда они направились в сторону Ист-Ривер, к высоченной, увешанной рекламой, трубе "КонЭдисон". Соуп пожал плечами.
- Нового очень много, друг мой, но вряд ли это будет вам интересно - я написал новый афоризм, который понравился более чем шестидесяти тысячам людей, придумал абсолютно неожиданный сюжетный ход для "Новейших приключений Капитана Америка" и уже запатентовал его эксклюзивное использование, прокомментировал целый ряд политико-экономических инициатив, предложенных Администрацией, поучаствовал в выборах губернатора, и даже познакомился с несколькими влиятельными господами из Федрезерва... Словом, живу насыщенной творческой жизнью, Сирилл, впрочем, как и всегда. А что у вас в Испании?
Русский медленно покивал, думая о чем-то своем.
- В Испании... там сейчас жарко, плюс двадцать восемь... это восемьдесят по-вашему, так? Урожай апельсинов и оливок очень хороший, вода в море теплая, как новое молоко... - проклятый переводчик, похоже, снова схалтурил. - Сына, Колю, вот в космос отправил.
Соуп не понял.
- В смысле, в безвоздушное пространство за пределами Земли? Зачем? То есть, конечно, поздравляю, это наверное очень важно для вас... Но зачем?
- Он ведь ученый, Соуп, хороший лингвист, а тут представилась возможность послать его от университета аж на Марс - собирать новые слова, связанные с космическими исследованиями. По-моему, крайне интересно и многообещающе, да и повзрослеть парню вдали от дома никогда не повредит.
Слова, произносимые русским, были понятны, но общий смысл сказанного от Соупа все равно ускользал.
- Да что вы вообще там забыли, в этом дурацком ледяном космосе? Я понимаю - спутники наблюдения, качественный Интернет... но к чему вам другие планеты, базы, климатические купола, путешествия в астероидах, это же опасно! Кроме того, это не окупается! Посмотрите на то, как живем, к примеру, мы, американцы - наш уровень комфорта во много раз превосходит все, чего вы добились в своей России. У нас почти нет преступности, товары и услуги доступны практически всем, во всяком случае, для удовлетворения базовых потребностей, у нас прекрасная экология, здоровые, радостные люди - и при всем этом неукоснительно соблюдаются права человека и альтернативных групп населения. Никакой диктатуры, только демократия! Демократия и свобода - это и есть Америка!
Сирилл некоторое время помолчал.
- Соуп...но вы же, несомненно, понимаете, что все перечисленное вами - оно существует только в виртуальной реальности, а не на самом деле?
Американец снисходительно улыбнулся. Этот русский просто как дите малое.
- Во-первых, мы предпочитаем не произносить слова "виртуальный", это дискриминационное название, намекающее на объективную природу реальности, а мы прекрасно знаем, что объективность реальности - вопрос сомнительный и где-то даже философский. Поэтому правильное название - "эта жизнь" и "та жизнь". А во-вторых, если вы проводите в этой жизни двадцать два часа в сутки, совершаете покупки, оказываете услуги, работаете, путешествуете, общаетесь с интересными людьми, то возникает резонный вопрос - а почему собственно эта жизнь нереальна?
- Да потому что на самом деле вы лежите в своем коконе где-то в детройтской многоэтажке, а я сижу в вирт-очках у себя в Арройо-де-ла-Мьель! А встречаемся мы только в социальном приложении "Вихэттен", глянцевой, приглаженной эрзац-реальности, и это как раз - объективный факт!
Господи боже, Сирилл, конечно, человек неглупый, но темный и наивный до ужаса.
- Начнем с того, что это никакой не кокон, а "Индивидуальное счастливое место", с жидким питанием, авто-выведением отходов и экспресс-массажером. Нет ничего плохого в том, что люди в "той жизни" проводят свое время с пользой, лежа в ИСМ и получая интересную информацию в полном объеме, живя "этой жизнью".
Русский вздохнул и пробормотал что-то такое, что переводчик не осилил совсем, видимо, признал, что аргументы Соупа его убедили. По небу медленно проплывало облачко, на лету превращаясь в рекламный призыв: "Мойтесь мылом Снивли!"
