В. Бирюк - Парикмахерия
Так что ж получается? Бабы не хватает? И вот из-за этого 3-7-минутного процесса столько философии? Помню-помню: это среднестатистическая мужская оценка продолжительности полового акта. Женская — 15 минут. Потому что они считают от — «Тут кто-то позвонил в дверь» до — «И я захлопнула за ним».
А папашу Хема не помнишь? «Было принято делать вид, что не можешь обойтись без женщины. Почти все так говорили. Но это была неправда. Женщина была вовсе не нужна. Это и было самое смешное. Сначала человек хвастался тем, что женщины для него ничего не значат, что он никогда о них не думает, что они его не волнуют. Потом он хвастался, что не может обойтись без женщин, что он дня не может без них прожить, что он не может уснуть без женщины.
Все это было вранье. И то и другое было вранье. Женщина вовсе не нужна, пока не начнёшь о ней думать».
Ну так и не думай. Разверни свою молотилку в другую сторону! Подумай о вечном. Или — о хорошем. Анекдот старый вспомни. Чем хороши старые анекдоты — положительными эмоциями. Не от самого анекдота, а от воспоминаний. Как ты его рассказывал, как смеялись друзья и подруги. Какой ты был в том момент… успешный. Душа компании. Центр внимания. Где-то даже — обаяния и остроумия. Где-то, когда-то… В какой-то прежней жизни, которая всё больше становится похожа на сон. А вот в этой… Всё твоё остроумие — в выборочном извращении местного уголовного права. «Уголовно-правильный извращенец». Всё плохо, погано и безысходно. Жизнь — дерьмо. И ты — в ней по уши. Сам такой же. А перед тобой такая громада проблем… Которая навалилась и давит… И просвета — не видно.
Кстати, анекдот. Естественно, старый. А что, кто-то видел новые? Так вот приходит человек к раввину. Вот в таком же, как у меня сейчас, настроении. И говорит:
– Всё плохо. И я не могу этого вынести. Ребе, спроси у бога — что мне делать?
– А зачем его беспокоить? Я тебе и сам скажу. Господь не посылает человеку проблем, которые тот не может снести. Значит, либо ты справишься с твоими проблемами, либо эти проблемы — не твои.
Есть ещё три варианта этого анекдота применительно к трём мировым религиям, включая буддизм. В даосизме это, похоже, вообще — «норма жизни». «Либо — по силам, либо — не твоё».
Тогда чего же так мерзко на душе? Во-от, Иван Юрьевич! Пребывая в здравом рассудке и крепкой памяти самое время вспомнить и о душе. Молотилка со свалкой у тебя свои. А вот «чуйства»… А тельцу-то этому — лет тринадцать-четырнадцать. Чуть смерть отодвинулась — «боди» начало себя выражать. «Самовыражовываться». Что такое «смена настроений в подростковой психике» — не помнишь? А как жена вздыхала, глядя на экзерсисы дитяти нашего? И пыталась успокоить: «что делать? — дни считать!». И убирать из поля досягаемости ребёнка острые предметы и дурные компании.
Так что, Иван Юрьевич, у вас не «крышу сносит», а наоборот — всю «несущую конструкцию».
«Недуг, которого причинуДавно бы отыскать пора,Подобный английскому сплину,Короче: русская хандраИм овладела понемногу;Он застрелиться, слава богу,Попробовать не захотел,Но к жизни вовсе охладел.Как Child-Harold, угрюмый, томный…»
Британский символ пертурбатного возраста. Проезжает мимо только что взятого Суворовым Измаила и восхищается окрестностями заваленного трупами города: «Помилуй бог! Как уютно». Пушкин вдоволь поиздевался над фактическими ошибками лорда Байрона: «зимняя дорога не бывает каменистой».
Значится так — причина депрессии понятна. Детство играет. Средство известно — вырасти и заматереть. Не «заматерить» — это я и так умею. А вот вырасти…. Поскорее бы.
" — Папа! Когда же я, наконец, выросту?!
– Для меня — никогда. Для себя — скоро. А пока постарайся запомнить себя.
– Зачем?
– Когда-нибудь и у тебя будут свои дети. Если ты запомнишь себя сейчас — тебе будет легче понять их потом».
А пока? Может, если «трахаться почаще» — полегчает? Полегчает. Верёвку для «повеситься» будешь искать не каждые полчаса, а только три раза в день — на завтрак, обед и ужин. Такое средство — от прыщей хорошо помогает. А вот в остальной части трубопроводной системы, гордо именующей себя «человек», безобразия продолжаются. С постоянной отдачей в акустику: то — беспричинное «хи-хи», то — такое же «у-у».
Терпеть, считать дни, и надеяться, что не будет «мучительно стыдно за бесцельно наломанные дрова».
Чем хорошо дно «бездны уныния»? Из него только одна дорога — вверх. Можно, вслед за доном Хуаном Кристобалем Хунтой, долго повторять самому себе — «побрекито», «побрекито»… Но «Час Быка» заканчивается, демоны ночи уходят, и этот мешок костей и слизи, нагло называемым человеческим телом и подобием божьим, можно вздёрнуть, поставить вертикально. Чуть наклонить вперёд. А дальше он будет самостоятельно и непрерывно падать. Нужно только успевать подставлять конечности. В последний миг.
«Есть только миг между прошлым и будущим.Именно он называется жизнь».
Он же — «шаг». Он же — «недо-падёж».
Правильный у Соломона был перстень: «И это пройдёт». Вот и у меня уже…. А с моей помощью — сейчас и у остальных… Всё резко изменится к лучшему. Путём приведения ранней и общей побудки. Играем подъем.
Бурно проведённая ночь естественным образом выражалась в образных и натуралистических междометиях моих людей. Звяге пришлось подсунуть дрючок под нос. Но он продолжал ругаться, не открывая глаз, и в контакт с предрассветной реальностью вышел только после моего злобного «бип-бип» прямо ему в ухо.
Я уйду — они опять спать завалятся. Ну уж нет. Мне плохо — так пусть и им будет так же. Армия держится на сержантах. От сделанного мною внушения, в стиле «зашипел по-змеиному», у Ивашки и глаза раскрылись, и сам он проснулся. Ага, а у Николашки — слух хороший: сразу исчез из поля зрения. «Купец-невидимка». Поймаю — шапку из него сделаю…
Снова этот, бесконечный в предрассветной мгле, луг. «Холодок предутренний», от которого всё тело начинает трясти и передёргивать. Зябко из тёплого выбираться. Роса. И происходящая от этого сырость. И одежды, и воздуха… Плевать! До первого маха. Ну, максимум, до конца первого прокоса. «Пройди до солнца три прокоса — не будешь ходить босо» — русская народная мудрость. И не — «босо», и не — «уныло». И это — правда. Вот уже и согрелся, и кровь по жилам побежала.
Я снова вошёл в ритм. Во внутреннюю музыку этого движения. «Ш-ш-ш. Ха!». Хомосапиенсы придумали музыку, чтобы спрятать свои души от ужаса окружающего мира. От страха перед неизвестным, но неизбежным. Перед будущим. Грохот тамтамов забивает шорохи ночной саванны. Львы и леопарды не становятся от этого менее прожорливыми, но бесхвостая обезьяна уже не боится, не ноет и не скулит, а поёт и пляшет.
«Я объявляю дуракамиВсех тех, кто, дрыгая ногами,В прыжках дурацких и круженьеНаходят удовлетворенье».
Зря. Хоть и хорош «Корабль дураков», но Себастиан Брант не всегда прав. «Ритмическое подёргивание ляжки» создаёт иллюзию осмысленности и целенаправленности человеческого существования. Человек всегда бежит от старта к финишу. Даже если это бег по кругу. А другого и быть не может — Земля-то всё равно круглая.
Но по дороге возможны приключения. У некоторых — повторяющиеся. Названия такие красивые придумали: рефрен или, там, дежавю. Не, ну точно — у меня уже по второму кругу пошло. Как у «Конца Света».
«Приходит «Конец Света» в Россию. Огляделся и говорит:
– Похоже, я здесь уже бывал».
Дежавю достаточно распространённое явление; исследования показывают, что до 97 % здоровых людей испытывали это состояние по крайней мере один раз в жизни. Так что, когда на луг выезжает Чарджи на коне и везёт Любаву — это не мой личный глюк, а вполне типично.
Стоп, не сходится. При дежавю вы не можете вспомнить, что произойдёт в следующее мгновение, но по ходу событий понимаете, что в деталях это видели. А я помню, что дальше будет. Это уже «пророчество» называется. Ванька-предсказатель. Я бы даже сказал — «футуролог». Сейчас она свалится с коня, прибежит, радостно вопя ко мне, и запрыгнет своими голыми… ну, скажем не детализируя, телом, ко мне на грудь. Во, точно: свалилась, завопила, побежала. Не, не глюк, в смысле — не дежавю. Отличия пошли.
Любава, видимо, тоже вспомнила недавнюю сцену по-мне-лазанья. И последующего «восставшего альпиниста». Вместо того, чтобы вскарабкаться на меня как на берёзу, она остановилась шагах в пяти, смущённо поболтала правой ручкой в воздухе. Потом сообразила найти этой ручонке применение — ткнула себя в левое плечо и отвесила поясной поклон.
– Прими, господине, людей сирых да малых за-ради корма, крова и защиты.
Чего?! Каких таких «сырых»? Я, конечно, сегодня спал плохо. Но не до такой же степени!
Тем временем Любава, исполнив первую часть явно отрепетированного приветствия, решилась добавить импровизации:
