Андрей Саргаев - КОРМУШКА
Видна кирпичная пятиэтажка. Окна в решётках, а в среднем расцветает яркий цветок на кончике пулемётного ствола. Бьёт прицельно - картинка постоянно моргает и скачет с одного тварёныша на другого, не давая нормально смотреть. Вот вроде бы наладилось, стена дома приближается с громадной скоростью, увеличивается в размерах… прыжок к решётке… сноп огня в упор… гаснущее зрение успевает заметить что-то знакомое.
- Обернись, дурень! - орёт рядом Сашка. - Сзади посмотри!
Лена открывает глаза - брата колотит так, что вот-вот оторвёт хвост одноухому "приёмнику". Тот разинул пасть от боли, но мужественно терпит. Что там такое творится?
- Саня?
- Смотри сама!
Темнота, оборвавшая чужую боль. Потом нахлынули запахи и звуки. Запах страха, смешанный с любопытством и решительностью. Решительностью к чему? Почему нет изображения? Ах, да… это не зрение, а чувства. Этого мало. Обернись, болван!
Находящийся под контролем тварёныш услышал команду и резко повернулся. Видно чуть приподнятую чугунную крышку канализационного люка, в едва заметной щели блестят чьи-то зрачки. Тяжёлый кругляш уходит в сторону… искажённое злостью детское лицо… два длинных снопа пламени сносят хищника, но картинка тут же переключается на ближайшего.
- Мишка?
Мальчишка исчез, сброшенный вниз отдачей, и в дырку в асфальте бросается не меньше десятка зверей. Пулемёт в окошке пятиэтажки замолчал. Тишина.
- Лен, а Лен, ты Мишку разглядела?
- Не мешай…
Девушка сосредоточилась и отправила находящегося под контролем зверя вперёд. Тот подошёл к отверстию, остановился в неуверенности, и задрал голову вверх, как бы спрашивая дальнейших распоряжений от управляющей им силы.
"Ты ещё думать будешь, сволочь?" - раздражённый посыл хлестнул хищнику по нервам, заставив прыгнуть в темноту люка. - "Давно бы так. Осмотрись, где остальные?"
Вертикальные как у кошки или змеи зрачки адаптировались к полумраку мгновенно. Да, могла и не спрашивать, ответ на вопрос лежал под ногами, причём в самом буквальном смысле - десять обезображенных картечью тел со слипшейся от крови серой шерстью. Кто мог убить их так быстро в ограниченном пространстве? Тут минимум в шесть стволов работать нужно.
"Где упавший ребёнок?"
"Детёныш?"
"Заткнись и ищи!"
Получив команду, зверь огляделся. Чуть выше его головы в стенках колодца виднелись прямоугольные отверстия каналов, в которые уходили толстые трубы. А что в них?
"Посмотри".
Встал на задние лапы, вытянул морду, пытаясь дотянуться… ещё чуть-чуть… Бабах! Блеснувшие в неверном свете стволы, яркая вспышка выстрела… Итого - минус одиннадцать.
- Саня, отводи оттуда всех!
- Как?
- Хоть кверху каком, но чтобы ни одной твари не осталось. Там в колодце Мишка с ружьём сидит.
- Что, прямо в канализации? А как он смог в одиночку с десятком справиться?
- Тебе какая разница? Уводи!
Разозлённый Санёк схватил одноухого за шкирку, приподнял перед собой, и заорал прямо в морду:
- Всем стоять! Стоять, я сказал! Отойти назад! Быстро!
Лену отбросило в сторону. Пару секунд она лежала на спине, ничего не соображая, потом со стоном перевернулась на живот и вытерла рукавом тонкую струйку крови, бегущую из носа:
- Предупреждать надо, ирод.
Младший брат смотрел растерянно, видимо сам не ожидал такого эффекта:
- Да я это… не специально.
- Ты же меня чуть не убил!
- Сама просила! - Саня аккуратно положил безвольно обвисшего в руке одноухого зверя на траву. - Вот и передатчик сломался.
- Совсем?
- Нет, вроде дышит ещё.
- Нам нужно идти в город.
"Согласен" - поддержал Лену Василий. - "Там можно будет управлять армией без лишних… э-э-э… приспособлений. Напрямую".
- Вот! Я же говорил, а ты не пускала! Да ещё посмотрела как на последнего дурачка!
- Хорошо, умник, будешь первым дурачком. Пошли, чего расселся-то?
- А сама валяешься…
- А по ушам?
Город встретил насторожённой тишиной, время от времени разрываемой редкими ружейными и автоматными выстрелами. Кое-где слышались взрывы гранат, сопровождаемые эмоциональными матерными комментариями.
- Лен, а чего это они? - Санёк поморщился и облизал ободранные при перелезании через баррикаду костяшки пальцев. - Ведь наши больше не наступают.
- Значит, здесь ещё остались пассионарии.
- Это те, у кого есть пассии?
- Нет, это те, кто может нагнуть других и поставить в позу пьющего оленя.
- А зачем? Так же им ходить неудобно будет. Или чтобы удобнее пинка дать?
- Не знаю я, Сань, папа так объяснял. Не мне, правда - Андрею.
- Подслушивала?
- Вот ещё, они сами громко говорили.
- Понятно… то есть ничего не понятно, но это и неважно. Главное, чтобы эти твои пассионарии в нас стрелять не начали.
- Они не мои.
- Ну хорошо, пусть будут общие. Вася, а ты чего ржёшь?
Василий благоразумно промолчал. А то дадут сейчас подзатыльник, и наслаждайся потом в голове колокольчиками с малиновым звоном, мешающими слушать и смотреть. В первую очередь - слушать. Вот слева затаился кто-то за сгоревшей давным-давно машиной - тихо щёлкают забиваемые в автоматный рожок патроны. Но стрелять не станет, побоится привлечь внимание. Ещё один впереди - запах паники и содержимого кишечника, перебивающие сильный коньячный перегар.
"Как вы такую гадость пьёте?"
- Ты про что?
- "Про коньяк".
- А кто сказал, что мы его пьём? - подозрительно прищурилась Лена.
Васька неопределённо хмыкнул. Он совершенно не разбирался в алкогольных напитках, и ориентировался исключительно на Сашкины воспоминания о тайной дегустации.
"Я чисто теоретически…" - не стал сдавать он друга. - "Без всякой конкретики".
- Да-да, - мальчишка поспешил увести разговор от скользкой темы. - Сейчас придём, и всем конкретно вломим!
- И Мишке?
- А ему в первую очередь!
Глава 19
- Трали-вали, тили-тили, тили-тили, трали-вали, мы давно на всех забили, мы давно на всех… наклали, - Владимир Иванович чуть отвлёкся от исполнения привязавшейся детской песенки на то, чтобы почесать немилосердно зудящую под бинтами рану. - Заживает, зараза!
Вот это радовало. Ещё какую-то неделю назад совсем было собрался помирать, и выпрашивал у Чертобоя-старшего пистолет с одним патроном… дурак был, чо! Сейчас жизнь не только наладилась, но и вошла в почти привычную колею - хорошее питание, свежий воздух, интересная работа. Стопочка-другая горькой из судовых запасов помогает избавиться от ночных кошмаров, в которых опять погибают дочь и жена… Честно сказать, не только ночью снятся, стоит днём чуть расслабиться, оторваться от придумываемых бесчисленных занятий, и приходят как наяву. Сладкое проклятие, затягивающее наваждение. Тянут руки, но не просят о помощи, а зовут к себе. Туда, где вечная тишина, нарушаемая лишь белокрылыми ангелами, сидящими на облаках и перебирающих струны золотых арф.
- Мать… - Никитин вздрогнул, когда капля расплавленного припоя сорвалась с жала паяльника и упала на руку. - Ну вот, опять задремал. Надоело.
Он не врал самому себе - иногда хотелось бросить всё к чертям собачьим и разнести собственную башку выстрелом под подбородок. Уйти, забыть, сбежать от съедающей душу боли. Нельзя. Просто нельзя, за ним долг. Долг жизни и долг мести. Слишком подло будет бросить оставшихся в живых, и до слёз обидно - уйти не отомстив. Да просто жить вопреки всему - уже вызов противнику.
- Попляшете ещё у меня, - поморщился, когда кисточка с флюсом по ошибке вместо баночки попала в стакан с водкой. - Кузькину мать видели? Покажу. И напрасно думаете, что канделябры используются только для освещения - это их дополнительная функция, причём не самая главная.
Владимир Иванович рассмеялся удачной шутке и откинулся в кресле. Всё. Работа сделана, и можно немного расслабиться. Хорошо! Рассчитывал провозиться не меньше недели, но получилось оживить этот долбаный компьютер всего за один день. Агрегат на удивление удачно пережил зимовки во влажном и не отапливаемом помещении, даже кувалдой по нему пришлось стучать совсем немного. Шутка, конечно. Но с долей правды - при первом осмотре появлялась мысль просто выбросить бесполезный хлам за борт. Дал себя уговорить, и вот он, результат. Попробовать? Или всё же ещё раз проверить те сопли, что пришлось кое-где повесить?
Да ладно, и так сойдёт! Комп зажужжал и подмигнул синим светодиодом, соглашаясь провести испытания на авось. Вроде грузится… Забавная картинка на рабочем столе - отфотошопленный сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль с "томмиганом" в руках, венчается с Валерией Ильиничной Новодворской. Хм… у Чертобоев несколько извращённое чувство юмора.
Курсор скользнул по экрану, издавая странный скрежет. Чего это с ним, заржавел? Никитин растерянно огляделся и ещё раз дотронулся до мышки. Нет, сейчас не скрипит… ой, опять! И ругается!
- Иваныч! Иваныч! Проснись, старый пень, мать твою за ногу! Иваныч, ответь Чертобоям!
