Майкл Салливан - Возвышение Нифрона
— Да-да, идите уже отсюда, оба! — Полировщик выгнал их в канализацию и повернулся к гостям. — Гм, что же с вами делать? Сегодня ночью вы не сможете передвигаться по городу, стража будет в бешенстве, к тому же погода не слишком приветливая. Может быть, утром мы сумеем найти для вас безопасное убежище, но сегодня, боюсь, вам придется остаться здесь, в нашем скромном жилище. Как видите, у нас не самые подходящие покои для принцессы.
— Ничего страшного, — сказала Ариста.
Полировщик с удивлением посмотрел на нее.
— Вы сами-то уверены, что вы и впрямь принцесса?
— Она с каждым днем становится все больше похожа на человека, — сказал Адриан, улыбаясь ей.
— Можете спать вон там, — заявил Карат, прыгая на одной из полатей. — Это место Кварц, а под ней — Огранщика. Их не будет всю ночь.
— Благодарю, — сказала Ариста, присаживаясь на нижнюю койку. — Вы настоящий джентльмен.
Услышав это, Карат гордо распрямил плечи, выпятил грудь и радостно улыбнулся Аристе.
— Он никудышный вор, которому пора платить по счетам, вот он кто, — укорил мальчика Полировщик, пригрозив ему пальцем. — Ты не забыл, что еще должен мне?
Сияющее лицо мальчика тут же померкло.
— Я удивлена, что здесь назвали улицу в честь Дегана Гонта, — сменила тему Ариста. — Никак не думала, что он пользуется в городе таким авторитетом.
Раздались смешки.
— Вы не так поняли, — сказал мужчина постарше с морщинистым лицом.
— Это не улицу назвали в честь Гонта, — пояснил Полировщик. — Мамаша Гонта назвала его в честь улицы.
— Гонт родом из Ратибора? — спросил Адриан.
Полировщик посмотрел на него так, словно Адриан только что усомнился в существовании солнца.
— Гонт родился на улице Дегана. Говорят, он попал в плен к пиратам, и после этого вся его жизнь круто изменилась. Появилась легенда…
Адриан повернулся к Ройсу.
— Вот видишь? Родиться в Ратиборе не всегда так уж ужасно.
— Вихрь из Ратибора? Где ты жил?
Ройс не сводил взгляда с сумки.
— Вам не кажется, что пора отправить сообщение о Гравере в Колнору? Ювелир захочет все узнать сразу, к тому же могут погибнуть люди.
Полировщик помахал пальцем перед Ройсом.
— Знаешь, а я ведь тебя помню. Мы никогда не встречались, но я уже был в «Алмазе», когда ты еще состоял в гильдии. Ты был большой шишкой, всем указывал, что делать. — Полировщик усмехнулся. — Видимо, от этой привычки не так просто избавиться, а? И все же чем больше тренируешься, тем лучше выходит. — Он отвернулся. — Здесь есть сухие одеяла, можете их взять. Утром подыщем вам более подходящие условия.
Ройс и Адриан принялись рыться в сумках. Ариста с завистью наблюдала за ними — ее сумку Гравер забрал с собой. Может, она нужна была ему как доказательство, или он думал, что в ней есть что-то ценное. В любом случае он был уверен, что сумка ей больше не понадобится. А может, просто забыл, что она осталась на лошади. Потери были невелики: грязное, испорченное платье, ночная рубашка и халат, кинжал и одеяло. Единственное, чем она действительно дорожила, — гребень, подаренный отцом, — ей удалось сохранить, поскольку она заранее вытащила его из сумки. Сейчас она попыталась с его помощью укротить спутанную копну волос.
— Ты, как всегда, отлично ладишь с людьми, Ройс, — заметил Адриан, открывая другую сумку.
Ройс пробурчал в ответ что-то неразборчивое. Казалось, он слишком занят вещами.
— Где же вы все-таки жили, Ройс? — спросила Ариста. — Когда были здесь…
После долгого молчания он ответил:
— Я не в первый раз сплю в этой канализации.
Солнце едва выглянуло из-за горизонта, а воздух уже был горячим и тяжелым, словно удушливое одеяло. Дождь прекратился, но небо все еще было затянуто тучами, сквозь молочную пелену которых едва пробивался солнечный свет. Улицы пестрели лужами, похожими на затхлые болота со стоячей, неподвижной, как стекло, мутной водой. По рынку рыскала, обнюхивая кучи мусора, тощая, шелудивая собака. Завидев крысу, пес помчался за ней к канализации, но не догнал и принялся жадно лакать из лужи грязную воду, а потом, тяжело дыша, завалился на землю. В воздухе кружились насекомые. Над большими лужами вились тучи комаров, привязанные лошади, облепленные кусачими мухами, то и дело трясли головами, били копытами, обмахивались хвостами. Вскоре на улицах появились люди. Большинство женщин были одеты в убогие поношенные платья, мужчины были без рубашек, и все, утопая по колено в грязи, шли босиком. Они открывали лавки и лотки, выкладывая скудный набор фруктов, яиц, овощей и мяса, которое, к радости мух, лежало ничем не прикрытое.
Ройс почти не спал ночью. Будучи излишне осторожным, он не позволял себе закрыть глаза больше чем на несколько минут. В конце концов ему это надоело. Незадолго до рассвета он встал, выбрался из канализации и, усевшись на оставленную в грязи телегу, принялся наблюдать, как постепенно оживает Восточная площадь. Эта картина была хорошо знакома ему по прежним временам, только лица теперь были другие, незнакомые. Ройс ненавидел этот город. Будь Ратибор человеком, он давно бы уже перерезал ему глотку. Эта мысль грела его, пока он разглядывал грязную, мокрую после вчерашнего дождя площадь. Как же просто решить некоторые проблемы одним ударом ножа, другие, однако…
Он был не один.
Вскоре после рассвета под телегой Ройс заметил лежавшего в грязи мальчишку. Видна была только его голова. Оба они уже давно знали о присутствии друг друга, но ни один не подавал виду. Когда начали открываться лавки, мальчик выбрался из своего грязного логова, подполз к одной из больших луж и смыл с лица грязь. На его волосах остался налет серой глины. Когда мальчишка вышел на дорогу, Ройс увидел, что он почти голый, а на шее у него висит небольшой мешочек. Ройс знал, что в нем хранятся все вещи мальчика: осколок стекла, которым можно резать, веревка, гладкий камень для того, чтобы забивать и разбивать, а может, даже медяк или два — королевское сокровище, которое мальчик, если придется, станет защищать ценой своей жизни.
Мальчик подобрался к нетронутой луже и стал пить глубокими жадными глотками. Нетронутая дождевая вода лучше всего подходила для питья. Она была чище и свежее, чем вода в колодце, и ее было куда легче — и безопаснее — добыть.
Постоянно оглядываясь, парнишка настороженно следил за Ройсом.
Напившись, мальчишка обошел еще закрытую бочарную лавку и залег между двумя привязанными лошадьми, погладив их грязные ноги. Бросив еще раз подозрительный взгляд на Ройса, он швырнул камень в сторону продуктовой лавки. Ничего не произошло. Мальчик поискал другой камень, немного подождал и снова бросил. На этот раз камень угодил в кувшин с молоком, опрокинул его, и молоко пролилось. Послышались крики хозяйки лавки, которая кинулась спасать оставшееся. Мальчишка тем временем подбежал к прилавку, ловко схватил маленькое кислое яблочко и яйцо, и вернулся к бочарной лавке прежде, чем женщина успела обернуться.
Тяжело дыша, он наблюдал за Ройсом. Выждав минутку, он расколол яйцо и, вылив вязкую жидкость себе в рот, с удовольствием ее проглотил.
За спиной мальчишки Ройс заметил две приближающиеся фигуры. Это тоже были дети, но старше и сильнее. Один из них был одет в огромные мужские штаны, доходившие ему до лодыжек. Другой — в грязную рубаху, подвязанную вокруг пояса веревкой. На шее у него висел рваный кожаный пояс. Мальчик слишком поздно заметил их. Подобравшись сзади, они схватили его за волосы, выволокли на середину улицы и швырнули лицом в грязь. Потом отобрали яблоко, сорвали с шеи мешочек и только после этого отпустили.
Отплевываясь и задыхаясь, ослепленный грязью мальчик ловил ртом воздух. Он поднялся, намереваясь драться, но кулак его ударил в пустоту. Парень в больших штанах ударил его в живот, и мальчишка рухнул на колени. Парень в рубахе пнул его ногой в бок, и тот упал на спину. Смеясь, они пошли по улице Вестника. Один держал в руке яблоко, другой размахивал мешочком.
Ройс смотрел на мальчишку, лежавшего в грязи посреди улицы. Никто не помог ему. Никто вообще не обратил на него внимания. Паренек медленно отполз обратно в свое укрытие под телегой. Ройс слышал, как он плачет, проклиная весь мир, и в бессильной злости колотит кулаком по земле.
Ройс вдруг почувствовал, что щека у него стала мокрой. Наспех вытерев ее, он поднялся с телеги. Дыхание сильно участилось, что немало удивило его. Он прошел по мосткам к продуктовой лавке.
— Ну и жара сегодня, правда, господин? — радостно улыбаясь, сказала ему торговка.
Ройс ничего не ответил. Он выбрал самое крупное и спелое яблоко, какое только сумел отыскать на прилавке.
— Пять медяков, пожалуйста, господин.
Не говоря ни слова, Ройс заплатил торговке, затем вынул из кармана тенент из чистого золота, вдавил его в яблоко и направился назад через площадь. Обходя телегу, под которой лежал мальчишка, он как бы невзначай уронил яблоко в грязь, выругался, проклиная свою неловкость, и пошел дальше по улице.
