Пётр Макаров - Часовщик
- Что же ты никаких милостей не просишь, Олег? - вышедший из думской палаты на полуденный перерыв Иван Оболенский отвел меня в сторону.
- Самое время сейчас, округлили бы тебе надел, а то и воеводой бы поставили куда. Ты же всё о дружках своих по братчине просишь.
- Упаси господи, Иван Федорович! Куда мне еще эта морока? Под Тулой и одно-то поместье еле-еле укрепил, той весной считай, в шаге от долговой ямы ходил. А слабое поместье, считай, разор один. Лакомый кусок это, всяк проходящий зарится. Нет уж, коли казна денег за пушки выплачивать исправно будет, я и с завода проживу. И ни игрушки княжичевы, ни безопасность с меня не снимал никто.
- Великая княгиня решила приказ особый на Москве создать, охранный и тайных дел. Думаю, под себя возьму, если князь Василий против не будет. А тебя, кстати, он там видеть не хочет, семейное это дело. Смотри, останешься только при пушках да игрушках, зажмут.
- И тут плакать не буду. Высоко взлетел, хватит уж мне. По чести говоря, князь, есть дело по мне, и никому, верно, дорогу не перебегу.
- Знаю твои дела. Железо, да медь, да все, что из них. Пушечный двор тебе княгиня поручить хочет.
Спаси нас боже, пуще всех печалей, и барский гнев, и барская любовь! Отказываться глупо, силами тех трех-четырех десятков человек, что на московском пушечном дворе работают, можно очень быстро его поднять до уровня завода. Народ там умелый, до нового не просто падкий - цепкий даже. Но что-то очень уж ласково княгиня Елена на меня поглядывает порой. Ивану Федоровичу я не конкурент, сожрут мгновенно. Думал, вернусь в Тулу, с глаз долой - из сердца вон, а через пару месяцев, как опять в Москве буду, уже отвлечется баба. Ладно, попробуем вывернуться...
- Иван Федорович, избави от погибели неминучей! Куда мне со весм двором управиться. Войску-то всякие пушки потребны, а на Москве сейчас только медные и можно сработать. Ежели я в Москве осяду, другие не скоро пойдут.
- Ты других-то дурнями не считай, дадим тебе год-другой, поставишь дело, как у себя ставил. Литва присмирела немного, казанцев вроде угомонили, да и нашему войску роздых нужен.
- Да нет здесь руды-то нужной, князь. Вот ежели казенный заводик поставить под Тулой, да там сталь плавить, а на Москве уж ковать да точить, может и будет толк. К примеру, на старом моем поместье, оно без хозяина сейчас должно быть.
- Татарам тот толк будет-то, знаю те места, ни года без разора не обходится.
- Ежели пищальщиков, что бунтовали, на тот завод в вечное поселение загнать, можно оборонить будет.
- Великая княгиня головы их на кольях видеть хочет. Едва не поубивали всех нас.
Это верно. Дорвалась баба до крови. Давно, кстати, известно - переступив через себя, через женское назначение дарить жизнь, представительница прекрасной половины человечества тормоза теряет очень легко. У мужиков, как правило, есть дополнительные - все-таки, тысячелетиями вырабатывались тем же военным делом.
- Очень уж народец размыслистый, быстрей делу-то выучить можно будет, чем пахарей. Да и тягловых меньше гонять придется, для них всегда дело найти можно.
- Там человек полтораста и осталось всего, и многих пытали уж.
- Я и на дыбе рваному дело найду, а ежели им еще дать через год-другой семьи туда перевести, совсем хорошо будет. Уговори княгиню, пусть милосердие проявит.
Уговаривали всей Думой. Я, в связи с 'подлым' происхождением, на этот совет не вхож, хоть и стал 'пушкарским головой' по факту, но формально над приказом-двором стоит, опять же, Еван Оболенский. Уламывали Елену долго, причем отдали мне только семьдесят человек, и то с условием, что повинятся и крестное целование дадут, не 'воровать' у княгини больше, не идти против нее ни умыслом, ни словом, ни делом. Но эти уговоры были позже, а в тот день...
- Вот же дал Господь человека под руку! Дьяково место - в Москве сидеть, порученное дело справлять, а этот в Тулу собрался. Нельзя так, я, что ли за тебя все бумаги составлять буду?
- А как порученное дело-то справить, в Кремле сидя? Надо ведь завод поставить, оснастить, людей выучить. Если это из Москвы делать, так сначала наставления полгода писать будешь, потом их еще прочтут неверно, а у войска, в итоге, Большой наряд с делом не справляется. Впору будет малым именовать.
- Так пошли розмысла какого... а, вон на что метишь! Дьяк, значит, в Кремле сидит, а единственный розмысл - ты? Не боишься, что дьяк зажимать станет?
- Это, смотря как дело поставить. И еще, князь Иван Федорович, начальный над Тайной службой и Пушкарскими дворами Московским и Тульским...
- Чего еще-то?
- Кормимся-то мы все с поместий, княже, можно ли так сделать, чтобы меня с нынешнего не сводили? Только-только ведь дело пошло.
- Да много ли толку с твоего дела? Не видал шелков на тебе что-то.
- Княже, если б не пушки, так я со своего завода сейчас пудов по пять, а то и десять, готового железного товара в седмицу выпускал. И, уж прости, может, не в свое дело лезу, но поместье-то сейчас получить, если к югу от Тулы, тебе ведь нетрудно? Для себя или родича какого?
- Ну, да.
- А Русь Московская велика, народу много, таким заводикам, как мой, вовек её железом не обеспечить. Дело, конечно, не для княжьего достоинства, а вот ежели какой родич небогатых его поставит, да потом долю сильным родичам за холопов и начальную помощь будет отдавать... Всем прибыток будет, и никакой татьбы против государства.
- А люди в завод? Пастуха юродивого к горну не поставить.
- А ты присылай, княже, ко мне, поучу их. Только, лучше бы в заводе учить-то, а не в приказной избе. Примеры сразу показывать можно.
- Ты, Олег, еще чешуей обрастать не начал, от хитростей своих? Быть тебе розмыслом большого пушечного приказа. И дьяка придержу, не дам зажать. Но гляди у меня, обманешь - не жить тебе!
- Ты, князь, главное, перед тем, как поместьем родича наделять, меня извести. Чтобы выбрать место получше - с рудой побогаче, с защитой полегче.
Глава 25
Да уж, выпросил земли под завод. Пограничье, навроде Дикого Запада, только в роли индейцев - неслабые орды с юга. А засек нет. И, кстати, крымчаки и после сооружения Засечной черты, аж до Москвы самой доходили. Или не была черта тогда закончена? Не знаю, плохо историю учил.
Возвращались мы в Тулу вместе с теми помещиками из братчины, что я в Москву вызывал. Семен Батов, Мирон, Стефан, ну и Савва. Пока я очередность в проскрипционных списках составлял, товарищи награбили изрядно. Так что не одни боевые холопы с нами ехали, еще и обоз небольшой с добром. Пищальщики идут угрюмо - оторвали от семей, послали незнамо куда, под сабли татарские. За дело сослали, между нами говоря - нечего было лезть в боярские разборки.
А еще с нами едет Дмитрий Челяднин - довольно далекий родич союзного Глинским рода Челядниных. После 'красной зимы', устроенной нами в Москве, не просто немало мест освободилось - образовался даже дефицит верных людей. Воевод тоже сводили с мест, кое-кто и бежать успел. Теперь вопрос заполнения мест приходится решать, и на опасные и не особо прибыльные должности попадают, естественно, дальние родичи.
- Тебе, Дмитрий Степанович, как пушкарь, да как помещик местный говорю - засеки здесь неплохо татар направляют. Их подлиннее сделать, да еще пушками усилить, так лет через десять можно будет и об острогах вниз по Дону поразмыслить.
- Ну а я тебя, Олег Тимофеевич, как пушкаря и помещика спрашиваю - сколь на то работных погнать надобно, да сколь крепостей под пушки соорудить? Сам же говорил, много мужиков летом от земли не оторвешь, обнищает шляхетство.
Дмитрий Степанович - выходец с западной границы княжества, вот и зовет всех помещиков, да и остальных служилых купно - шляхтой. И на Москве порой тоже так зовут, прямого противопоставления польскому государству еще нет, да и бардака, между нами, там сейчас даже поменьше, чем в Московии. Не загнила еще Польша, а Москва, соответственно, к порядку не пришла.
- Так что, дашь ли вот этих - кивает Дмитрий Челяднин за плечо, где тащатся по февральскому снегу ссыльные - на засеки дашь ли?
- Отчего не дать? Вот сейчас в Серпухов дойдем, надо бы купца сговорить какого, чтоб хлеба закупил изрядно, да прямо в Тулу и привез. Моего оброка не хватит, вовсе никак, в Дедилове считай, население удвоится.
- Тебе ж для завода дали, а ты всех в свое поместье впихнуть хочешь?
- На первое время впихну, даже и всех, наверное. Год-другой пообживутся, летом попашут, зимой на новом заводе Плавском, да на засеках поработают. Потом по частям переселю в завод всех, чтобы голода избежать.
Новый воевода аж взвился:
- Что за ереси городишь! Засеки зимой ставить - только людей поморозишь, да еще выходит, не этой, а следующей зимой-то! А надо бы этим летом уже, или вовсе весной. Сам говорил, татары ждать не будут. А уж хлеб для бунтарей этих закупать... ничего с ними не сделается, пришлют им от семей пропитание!
