Андрей Величко - Дядя Жора
В преддверии большой войны нам позарез нужна была база для подводных лодок неподалеку от главных океанских путей вероятного противника. С первого взгляда могло показаться, что это морской путь в Индию вокруг Африки - потому как Суэц-то мы быстро закроем. Но это только казалось, ведь основную поддержку Англия будет получать из Штатов. А значит, подводные лодки должны базироваться не на Канарах, а в Исландии, которая подмандатна (блин, ну и слово!) датской короне.
Там давно занимались китобойством, и вот теперь, в связи с общим развитием химической и фармацевтической промышленности в мире, спрос на китовый жир, печень и прочее начал расти. А значит, не будет ничего удивительного, если наиболее дальновидные датчане вложатся в это дело, организуют еще одну флотилию, построят несколько баз для нее и пару заводиков по первичной переработке сырья... Упаси господь, никаких русских или даже немцев!
Вот Мари и собиралась в Данию, причем без особой помпы, на своей "Полярной звезде" в сопровождении всего одного легкого крейсера - совсем без эскорта было бы неприлично. Она привезет немножко денег на подачки своим хронически нищим родственникам и чеки на существенно большие суммы - для негласной поддержки определенных стремлений в датских деловых кругах.
На пирсе, при прощании, я вел себя как Мари перед моим отплытием на Канары - то есть громко шмыгал носом, утирал слезы платочком, потом сморкался в него и в перерывах уговаривал супругу отвечать взаимностью домогательствам не каждого тамошнего принца, а хотя бы через одного. Мари рассмеялась, поцеловала меня и отправилась отдыхать.
А в начале апреля в Питер приплыл испанский король. Первый день он посвятил встрече с Гошей и прочим протокольным мероприятиям, но потом прочно обосновался в Стрельне, где начал обкатывать подаренный ему мной "Арн-Мастер". От "Чемпиона" эта модель отличалась только тем, что имела движок о трех цилиндрах и соответственно возросшей мощности. Естественно, что освоение новой машины шло под моим непосредственным руководством.
Вообще говоря, король мне понравился. Правда, поначалу он показался излишне чопорным, но спустя несколько тренировок это прошло без следа.
Перед приездом испанского величества я навел о нем справки - как в своем ноутбуке, где нашелся реферат про Испанию начала века, так и от наших дипломатов, видевших его лично. Картина оказалась стандартной - то есть написанное в реферате очень слабо соотносилось с мнением очевидцев, а все это вместе противоречило тому, что увидел я. Правда, реферат писался на основе беллетристических поползновений некоего Бласко Ибаньеса, в которых тот лил грязь на своего монарха, а заодно и на Вилли. Так что я озадачил Танечку поискать компромат на этого типа с матерной фамилией, а если найдется мало - то и создать, чтобы в нужный момент можно было капитально смешать с дерьмом уже его.
Альфонс оказался вполне вменяемым молодым человеком, вовсе не склонным к экзальтации, как про него писал будущий Танечкин клиент, и не сноб, как про него говорил один наш сотрудник МИДа. А кроме этого, у него обнаружился несомненный талант гонщика. Начни он тренировки пораньше, с детства - и вполне мог бы получиться уникум типа Шумахера или, если брать мотоциклистов, то Росси, но и сейчас он после недельных тренировок под моим руководством представлял из себя очень серьезного пилота. А первое, что он спросил при встрече со мной - это умею ли я лечить гемофилию. Дело было в том, что его старший сын страдал именно ей.
- Не знаю, - ответил я, - потому что ни разу не пробовал. Думаю, что не получится - это все-таки генетическое заболевание.
Альфонс запросил подробностей, и я рассказал ему об этой болезни королей, а также о главных разносчицах - ныне покойной английской королеве Виктории и ее внучках, одна из которых, тоже Виктория, и была его женой.
- Так, значит, нормальных детей мужского пола у меня не будет? - помрачнел Альфонс.
- А вы-то тут при чем? Их, скорее всего, не будет у вашей нынешней супруги Виктории. Да и то, если долго стараться, в конце концов может родиться и здоровый мальчик... Но не обязательно.
- Мне никто не говорил ничего подобного, - заметил король.
- Интересно, кто же должен был вам что-то сказать? Англичане, сама Виктория или еще кто-нибудь?
- Но ведь вы же только что заявили, что про генетические болезни знаете только вы!
- Правильно. Но про то, что дочери и внучки Виктории очень часто рождают гемофиликов, знают все, интересовавшиеся этой проблемой. Просто при дворах, куда англичане сбагривают своих принцесс, очень следят, чтобы такие сведения не дошли до монархов. И я не верю, что следят бесплатно. Ну, и возвращаясь к вопросу о лечении вашего сына... Я обдумаю возможность этого. Ничего не обещаю, но обдумаю.
И теперь оставалось ждать реакции короля на мой, так сказать, посыл. Если ему пофигу судьба династии, все останется как есть. Если не пофигу, но он дурак, то Виктория вскоре будет отравлена, не помню, что у них там в Испании принято употреблять вместо грибочков. Если он не совсем дурак, то он поручит это дело дону Феде. Если умный, то он поручит тому же дону разобраться с данной проблемой, но так, чтобы Виктория пала жертвой врагов. А если он умный, но гуманист и готов рискнуть, то сначала он сделает так, чтобы его слово было действительно словом короля, и не только в Испании. А потом просто разведется со своей женой, не выдумывая никаких причин, а обнародовав действительную. Все же несогласные будут посланы сексуально-пешеходным маршрутом.
Кроме дрессировки короля, у меня имелась еще одна недавно возникшая проблема. Маша уже чуть не месяц держала на стреме бригаду своих сотрудников, ожидая паники на биржах из-за массового сброса золота. Зря, что ли, я по дороге на Канары продемонстрировал гиперболоид? Но никакой паники не наблюдалось, и сброса тоже. Более того, один из двух пилотов, видевших луч, уже погиб в авиакатастрофе. Ай да великобританцы, ай да сукины дети! Надо же, как блюдут секретность. Правда, то, что пилот погиб и был нормально похоронен, открывало кое-какие перспективы, в отличие от ситуации, если бы он просто исчез. Уже было написано интервью с ним, якобы взятое накануне его гибели, где он расписывал ужасный луч и, кроме того, опасался за вою жизнь, ибо определенные круги готовы на все, лишь бы не допустить обнародования этой информации. Однако опубликовать это творение мы не успели, первый шаг сделал Уинстон Рэндольфович. Этот шаг имел вид доклада на закрытом заседании кабинета министров.
В нем Черчилль заявил, что у него есть материалы, доказывающие, что гибель летчика, видевшего луч гиперболоида, была подстроена, и обвинил в этом недавно севшего в премьерское кресло Асквита. В ответ на возмущенное требование доказательств сэр Уинстон сказал, что они у него есть. И продемонстрировал бумаги, показывающие, что Асквит втихую начал избавляться от акций золотодобывающих компаний. Если бы пилот проболтался, эта операция так просто не прошла бы...
А дальше первый лорд адмиралтейства сказал вполне разумную вещь. Мол, в переломный момент, когда империя начинает сдавать веками завоеванные позиции, нахождение у кормила власти людей, для которых интересы собственного кармана выше интересов Великобритании, ни к чему, кроме поражения в борьбе, привести не может. Дальше начался скандал, и единственным внятным документом с этого заседания было решение о его полной секретности. Если бы не оно, то что-то еще и могло бы остаться в тени, а так мы узнали подробности на следующий день, а широкая публика - спустя трое суток. И грянула давно и с нетерпением ожидаемая Машиным департаментам золотая паника.
Еще неделю назад я в результате получасового торга с племянницей добился решения, что восемьдесят процентов прибыли от золотой аферы будет потрачено на программу поддержки сельхозреформы, ибо она, после довольно бодрого старта, сейчас начала ощутимо буксовать. Проблема, как и ожидалось, была в общине.
Мало-мальски активный, рисковый и другой полюс - совсем уж никчемный народ - покинул ее сразу. Но те, что остались, ушли в глухую оборону. И дело было вовсе не в какой-то изначальной приверженности крестьянства вековым устоям - община выполняла две крайне необходимые среднему крестьянину - у кого не было врожденной деловой жилки - функции. Первая - это социальные гарантии. Худо-бедно, но община стариков содержала... А вторая, к моему немалому изумлению, оказалась социальным лифтом! Правда, на редкость убогим, из подвала в полуподвал, да к тому же с ручным приводом, но этот лифт таки работал. Суть была в регулярном перераспределении наделов. Теоретически оно происходило по количеству едоков, но на самом деле немалую роль играли и всякие интриги местного пошиба. Так что у малоземельного, но желающего увеличить свой надел крестьянина было три пути. Первый, самый простой - не отвлекаться на посторонние развлечения, а всякую свободную минуту использовать для исполнения супружеского долга, в результате чего количество едоков обязательно возрастет. Но ведь их же придется кормить, а потом еще и хоть как-то одевать! Так что некоторые использовали эти самые свободные минуты для тренировок в кулачных забавах, и, сбившись в небольшие кучки, начинали представлять собой реальную силу в масштабе деревни - попробуй скажи такому что поперек, мигом последние зубы выплюнешь. Ну, а самые проходимистые тренировались в лизании задниц всем, от кого могло зависеть распределение земли, и стравливании их между собой в качестве побочного результата. Эти, как правило, в конце концов и начинали задавать тон в общине, хоть и неявно.
