Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное
— Сбежала твоя барышня, — не преминула съязвить виновница испорченного вечера.
— С каких пор моя личная жизнь волнует комитет комсомола? — пора урезонить Жанночку, иначе достанет.
— Да пожалуйста. Никому не интересны твои шашни со старушками!
Тут я чуть дар речи не потерял.
— Какая старушка, ей всего восемнадцать?!
— Да? — делает вид, что искренне удивленна комсомольская мадмуазель. — Я думала ей лет двадцать с хвостиком. Что-то старо выглядит, потрепала её жизнь, наверное.
— Ты говорила, что нужен по делу? — пора менять скользкую тему, переспорить эту язву невозможно.
— Давай отойдем куда-нибудь, здесь говорить неудобно, музыка орет.
— Пошли на берег, там тихо и спокойно.
— Мог бы и руку девушке предложить, чтобы не споткнулась в темноте.
— Щазз! Тебе локоть дай, оглянуться не успеешь, как штамп в паспорте из ЗАГСА окажется, — ввернул шпильку.
— Больно ты нужен. Да и паспорта у тебя ещё нет!
Тут она права, паспорт выдают только по достижении шестнадцати лет.
Устраиваемся на бревнышке с замечательным видом на звездное небо и зеркало реки. Обычно тут влюбленные парочки свидания устраивают, но сегодня пусто – только два разнополых участника производственного совещания.
Кто-то мог бы подумать, что дело нечисто и романтика сделает свое дело, но зная Жаннку можно даже не гадать – речь будет именно о работе. Кремень, а не девка. Хотя исконно женского коварства у неё тоже хоть отбавляй – ни секунды не сомневаюсь, что именно так изначально и было задумано, назло залетной студентке, иначе не пригласила бы на белый танец.
И не ошибся! Речь пошла о полевых работах.
— Ты уже знаешь, что сейчас во всех классах ввели школьный подряд.
— Знаю, — печально признаю очевидное. Минуту назад думал, что вечер окончательно не задался. Теперь уверен, что ошибся в худшую сторону.
Пытаюсь отвертеться, без особой надежды на успех:
— Но нас, овцеводческую интеллигенцию, этот вопрос мало волнует. Где бараны и где томаты?!
— Между прочим, именно из-за ваших баранов только наш класс оказался печальным исключением из правила. У нас просто не хватает мужской силы, и поэтому нам не дали «добро» на эксперимент. А ты знаешь, насколько выросла производительность в десятом «А»? На сорок процентов!
— Ничем не могу помочь. И вообще, у студентов мужской рабочей силы ещё меньше, однако они работают. По моему скромному мнению, нашему классу бригадный подряд не разрешили по одной единственной причине – из-за Жука!
— Причем здесь Ринат Юсупович? — сделала вид, что не заметила почетного прозвища нашего руководителя.
— Сама подумай. Человек, который выставляет коэффициенты должен, просто обязан, пользоваться безоговорочным авторитетом. Только тогда его решения не будут восприниматься с обидой и недоверием. Так что ничем не могу помочь – мне о своих баранах думать надо!
Несколько секунд задумчивого молчания, такой ракурс для пламенной комсомолки оказался неожиданным и не из приятных.
— Может ты и прав. Вот только, насчет того, что томаты – это не твоя забота ошибешься. Вы завтра с нами на поле едете! — только что, язык не показала, да и, то только из-за того, что темно и не видно.
— Не понял, что за ерунда?! — пришла моя очередь удивляться.
— Петр Иосифович сказал. На этой неделе баранов не будет. Поэтому и подошла к тебе с этим вопросом. Начальство к тебе прислушивается, поговори, пожалуйста.
— Бессмысленно. Жука нам не заменят, а провалить эксперимент никто не позволит – материал в газете на днях появится. А почему отменили «баранов» он не говорил?
— Машины нет, вас возить, а ту, что была, председатель отправил на поле урожай вывозить. Говорят аврал – две баржи под загрузкой стоят. Через неделю вернут вам ваших любимых овечек.
Все равно, печально. Целую неделю с ведром по полю бегать – отвык уже от низкоквалифицированного труда. Да и зарплату жалко терять.
Кто-то скажет, что странный я человек – точно знаю, где миллион лежит, нового хозяина дожидается, а сам рубли и трешки считаю, да ещё при наличии трех сотен на кармане.
На самом деле все не так просто.
Во-первых: деньги ещё не у меня, и есть нехилый шанс, что вообще мне не достанутся.
Во-вторых: они спрятаны где-то в Подмосковье, куда ещё нужно добраться через полстраны. Учитывая, что у меня и паспорта ещё нет – задача далеко не тривиальная.
В-третьих: где проживает гражданин Толкачев мне не известно и, тем более, я не в курсе, где у него дача.
Резюмирую: мне надо выбраться в Москву на несколько недель, или даже месяц. Найти инженера Толкачева, выйти на его окружение, коллег по работе на «Фазотроне», родственников и соседей и от них уже получить адрес дачи. Для полноты картины надо добавить жесткий лимит времени – впереди зима, а под снегом искать клад будет нелегко. Стоит также учитывать, что предатель уже под наблюдением КГБ и слишком близко к нему нельзя подбираться. В принципе, ничего сложного – нужны лишь время и деньги.
По уму, вскрывать дачу надо до наступления морозов, но есть одна тонкость, о которой уже упоминал: через Толкачева именно сейчас идет поток важной дезинформации. Деза нанесет астрономический ущерб Соединенным Штатам – порядка тридцати миллиардов долларов выброшенных впустую на бомбардировщик-стелс, построенный по технологиям украденным Толкачевым у «советов», точнее специально подложенных, чтобы он их украл.
Придется проводить экспроприацию ранней весной, а это значит, что второго шанса уже не будет – если память мне не изменяет, его к маю уже повязали. С другой стороны, там они в полной сохранности и без проблем спокойно пролежат полгода, а мне сейчас они не очень и нужны.
Отвлекся, потерял нить разговора. О чем, собственно, разговор?
— Ты молодец, настоящий джентльмен, а он себя по-свински вел.
— Ну да, я такой. А почему он – свинья? — понять бы ещё о ком речь.
— Он девчонкам прохода не давал. В бане в окно подглядывал, гадости говорил. Правильно ты его проучил, тюрьма по нему плачет.
С трудом соображаю о ком это. Около бани? Побил?
— Зеленый, что ли? А причем здесь тогда девчонки?
— Ты же из-за девушки ему по шее дал! Он в баню пытался вломиться, набросился на кого-то, а ты заступился. Даже не ожидала, что ты такой смелый и справедливый! — доверительно сообщила комсомолка самую свежую сплетню.
Сомнительный комплимент, если вдуматься. Если я не совершал этого подвига, то её предположение об отсутствии смелости и благородства ничем не опровергнуты? И где вообще я совершал этот героический поступок? Тоже в бане, в женском отделении? Совсем запутался в этой бабской логике.
— Как ты думаешь, есть ли жизнь на других планетах?
Пытаюсь рассмотреть в звездном небе ответ на неожиданный вопрос, и ничего нового там не замечаю. О чем и сообщаю мадам, начинающему астроному.
— Как ты думаешь, когда мы на Марс полетим? Наверное, в двухтысячном году это случится. Мне уже тридцать лет будет – совсем старая стану, — совершенно нелогично свела тему к возрастным проблемам юная дева.
— Думаю, в две тысячи тридцатом китайцы все же долетят до Луны. Какой нафиг Марс.
— Опять шутишь. Нет в тебе никакой романтики. Китай – отсталая сельскохозяйственная страна, ну какой у них космос. Вот только американцы нам мешают все время, но мы их обгоним и перегоним обязательно.
— Мы их и так в космосе обгоняем. По количеству космических пусков так в разы обходим, — не хочу разочаровывать наивное дитя, но столько огромное количество запусков объясняется вопиюще банальным печальным обстоятельством – советские спутники короткоживущие. В среднем на орбите они находятся от нескольких месяцев до года, и им постоянно требуется замена. Есть, конечно, исключения, но они очень редкие. 80–90 % именно такие – на год максимум рассчитаны. Американцы в этом отношении более разумные – срок жизни спутников у них в среднем в три раза больше. Поэтому и пусков требуется в разы меньше.
К примеру, самые многочисленные в истории спутники серии «Зенит», которых было запущенно более пятисот, имели срок жизни от двух недель до нескольких месяцев. Вот такая оборотная сторона советской космонавтики.
Хотя, если быть точным, то предыдущий пример не совсем корректен, поскольку спутники «Зенит» изначально планировались, как «расходный материал» для военной разведки, просто хорошо иллюстрируют, куда и как тратятся деньги в советской космонавтике.
Ещё более показателен пример многострадальной системы «Глонасс», которая именно сейчас создается, правда, пока она существует под названием «Ураган» и разрабатывается для военных нужд в первую очередь.
Два с половиной миллиарда долларов будет потрачено на эту систему, около восьмидесяти недешевых спутников выведено на орбиту в течение десяти лет, и все только для того, чтобы программа к 2000 году фактически развалилась. Главная причина – конечно же, отсутствие денег в нищей ельцинской России, но не менее важной причиной оказался срок жизни этих спутников. Два-два с половиной года! И это притом, что для нормального функционирования группировке необходимо 24–27 работающих спутников. Для сравнения, американские спутники системы GPS, которая создавалась одновременно с советской в среднем работали на орбите одиннадцать лет!
