Тренировочный День 5 - Виталий Хонихоев
— Я не вовремя? Извините. — говорит она и собирается уже уходить, но Виктор останавливает ее, уверяет что все в порядке и что они только что обсуждали аттракцион невиданной щедрости со стороны кухни, выбирали что бы такого заказать.
— Так вы уже в курсе. — всплескивает руками повариха: — а я хотела вам лично рассказать и спросить, чего бы вы хотели.
— Я хочу плова! Ферганского с изюмом, желтой морковью, из ферганского риса с красными зернышками, на хлопковом масле и салатом из горного ревеня!
— Боюсь, что у меня на кухне и половины из этого нет.
— Лиля, плов на одну порцию никогда не готовят, плов готовят на очень большую компанию, ну или на семью… — Виктор задумывается. На семью? Интересно, найдется ли на кухне лишняя тарелка? У него нет золота для того, чтобы практиковать кинцуги, но уж клей-то найдется…
Глава 18
— Наверное вы гадаете зачем я вас всех собрал в одном месте? — говорит Виктор, наклоняясь вперед и обводя присутствующих взглядом.
— Я знаю! — поднимает руку Лиля: — у меня есть догадка!
— А я и гадать не собираюсь. — складывает руки на груди Валя Федосеева: — все равно сейчас расскажешь.
— Не тяни кота за хвост, — советует ему Маша Волокитина: — чего надо-то?
— Что же. Поднимите руки, кто в курсе что Айгуля немного побаивается Синицыну? Ага… — Виктор оглядел «лес рук» и вздохнул: — получается, что только я не в курсе. Юля, ты вот руку подняла — ты сама тоже знала?
— Конечно. — кивает Синицына: — это и было моей задачей. Салчакова слишком хороша на связке, ее нужно было подавить.
— Так ты специально это все делала⁈ — вскидывается Алена Маслова: — вот серьезно⁈
— Маслова, заткнись. — машинально говорит Волокитина и поворачивается к Синицыной: — как это возможно вообще?
— Элементарно. Вы, люди, такие примитивные. — Юля Синицына поводит плечом и поправляет очки: — например тебя — не напугаешь, ты не Салчакова. Но сейчас ты злишься. Чтобы вывести тебя из себя мне ничего и делать не нужно, ты сама себя заводишь. Немного времени спустя ты сама себя возбудишь до такой степени что начнешь меня ненавидеть. Что будет тебя выводить из себя каждый раз, когда мы будем играть на одной площадке. Более того, зная, что я именно этого и хочу — ты будешь злится еще больше. Как итог — совершать больше ошибок. Мое появление на площадке станет для тебя триггером, видя меня ты будешь играть хуже. Неважно что, страх или ненависть — если это мешает вам играть, то мне это на руку. Квод эрата демонстратум.
— Да она саботажница! — всплескивает руками Алена: — девчонки, давайте ей темную устроим! Она продолжает за «сырников» играть даже сейчас, разрушает нашу команду изнутри!
— Никто не будет темную устраивать. — говорит Виктор: — и… Валя, пожалуйста придержи Машу, чтобы она не натворила тут…
— Руки уберите! Слышь, Синицына, а ну пошли выйдем!
— Маша не надо!
— А НУ ТИХО! — повышает голос Виктор и все — замирают. Останавливаются прямо на месте. Он откашливается.
— Пожалуйста присядьте. — говорит он: — жопы прижали все, ну! Волокитина, сидеть! Заткнулись все! Глаза на меня! К вашим половым драмам мы еще вернемся, а пока выслушайте тренера, чтобы черти вас всех в аду драли! Развели тут бардак! Вы же взрослые женщины, а ведете себя как в детском саду, что за инфантильность⁈ Синицына, а тебе обязательно нужно было ворон дразнить⁈ Молчи, не усугубляй уже! — он хватается за голову и закатывает глаза: — вот и как из вас прикажете команду делать, горячие вы мои?
— Ты, Вить как хочешь, а я с этой Синицыной на одном гектаре рядом срать не сяду. — выражает всеобщее мнение Алена Маслова: — она же змеюка подколодная, а мы ее на груди пригрели… а все из-за Лильки Бергштейн, та просто солнышко лесное, вот и подумали, что и эта тоже такая же…
— Пожалуйста не надо ругаться. — говорит Лиля тихонько: — я терпеть не могу, когда ругаются.
— Аленка права. — подает голос Волокитина, вставая с места: — черт с ним, не буду я с Синицыной драться, но как с ней играть теперь прикажешь? Она же как рак — разъедает нашу команду изнутри. Я раньше думала, что она просто кажется холодной стервой, а она на самом деле еще хуже.
— Не желаю этого выслушивать от той, которая всех в своей команде подзатыльниками угощает. — встает со своего места Юля Синицына: — вы все тут просто клоуны, позволяете этой Волокитиной собой помыкать. Если из-за кого-то эта команда и проигрывает, так из-за тебя, Волокитина, ты капитан команды и пока ничего разумного кроме «заткнись, Солидольчик» или «Маркова, сгоняй за содовой» — я не слышала!
— Маша, стой! Маша не надо!
— Опусти меня, я ей втащу сейчас!
— В самом деле, — говорит Виктор, укоризненно глядя на побледневшую Юлю: — тебе еще многому нужно учиться в деле выживания. Вызывать всеобщее негодование в тесном коллективе… тебе еще играть с ними.
— Это мы еще посмотрим! Даром мне не дался ваш товарищеский матч! — встряхивает головой Синицына, наконец справляясь с собой и стараясь не смотреть в сторону Волокитиной: — контракт с «ЦСКА» у меня уже есть в кармане, а вы все… Бергштейн!
— А?
— Собирайся, мы пошли отсюда.
— Но… — Лиля сжимается и опускает голову.
— Я вещи собирать. Чтобы через десять минут готова была. — Синицына выходит из помещения, хлопнув дверью напоследок. Наступает тяжелая тишина. Все переглядываются, но никто не говорит и слова.
— Ну… дела. — наконец нарушает тишину Алена Маслова: — это что такое получается? Плакала наша сборная?
— Мне она с самого начала не понравилась. — говорит Аня Чамдар: — высокомерная и стерва.
— Зря ты меня держала, Валька. — ворчит Маша Волокитина, высвобождаясь из тесных объятий своей подруги по команде: — надо было ей втащить. У-у, саботажница…
— Меня больше беспокоит что она все заранее продумала.
