Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый
Поэтому смерть даже одной тысячи киликийских воинов — это тайное счастье императора, настолько тайное, что опасно этим делиться хоть с кем-то.
Чуть иначе сложилась судьба французского короля, который дошел без особых приключений и только с санитарными потерями до Антиохии. Но французское войско разлагается, теряя управляемость. Как докладывают императору, дело не в сражениях, или же в том, что франки сами по себе недисциплинированные, а в нерешительности воевать короля франков Людовика. Разлад в королевской семье влияет на все войско.
Но эти мысли василевса лишь отголосок недавнего доклада. А теперь же император общался с императрицей.
— Жена моя, чего же ты грустишь? Разве не понимаешь, что почти все, что происходит, нам на пользу? Моя империя может воспользоваться ситуацией, и мы упрочим свое положение в Азии, — взывал император к супруге Евдокии. — Или ты скверно чувствуешь себя? Вновь тошнит?
— Нет, нет, муж мой возлюбленный, — с некоторым надрывом, силясь не заплакать, отвечала императрица. — Все правильно ты говоришь, и я желаю нашей империи счастья и процветания.
— И оно будет. Я чувствую Божью благодать, которая, наконец, вновь пришла на ромейскую империю. Ты, жена моя, вынашиваешь ребенка, венецианцы молчат и не собираются пока воевать с нами. Паписты умирают, воюя с мусульманами. Я рад подобному. Но скажи мне, сколько еще серебра ты готова подарить сербам? Они и без того в снах видят ослабление моей державы и приобретение своей независимости, — вдруг, лицо василевса стало предельно серьезным, даже мрачным и он резко отвернулся. — Полторы тысячи марок только за последний месяц были переданы тысяцкому Братства Геркулу. Тобой переданы!
Евдокия растерялась. Только что она чуть ли не плакала, пять минут до этого женщина сдерживала так и рвущееся веселье, теперь ей хотелось сбежать и спрятаться где-нибудь в укромном уголке императорского дворца. Перепады настроения — это нормальное явление для беременной женщины. Вот только перед мужчиной подобным не оправдаешься. И как не гнала слезы императрица, они предательски появлялись.
Евдокия знала, что о ней ходят разные слухи, но главная сплетня — это любовная связь с воеводой Братства. Нобилиссим Никифор заверял, что никто не должен знать о том случае, когда Евдокия дала волю своим эмоциям и сама пришла к воеводе Владиславу. Более того, были найдены те, кто эти слухи распускает. Евдокия не знала, но с некоторыми людьми, которые особо громко кричали о новой распутнице Феодоре, случился «несчастный случай». Ведь это несчастье — заполучить удар ножом в сердце?
Любила ли она воеводу? Императрица Евдокия даже себе не ответит. Оставался какой-то образ, замешанный на тоске по родине. Влад — молодой, энергичный, не по годам умный мужчина. Воспоминания о их близости не выходили из головы императрицы. Но, любовь ли это? Скорее, нет. Вероятно, это сравнение с тем, что она чувствует, скорее, не чувствует, к своему мужу. Не будь той встречи с Владом, не случись той искренней страсти, Евдокия и не знала бы, что такое бывает. А, если не знаешь, так и тосковать о потерянном нет смысла.
Нет, Мануил, как считается в обществе, любил свою жену. Иные говорят, что даже чрезмерно, теряя мужскую гордость и потакая императрице Евдокии во всем. Ей завидовали. Мало того, что василевс красив, статен, молод. Так это еще и, если не самый могущественный правитель в Европе, то уж точно один из них. Считалось, что богатства императора несметны. И даже самые верные и приближенные к трону люди не догадываются, сколько сотен талантов золотом спрятаны во дворце правителя. Невдомек им подумать и посчитать, что в казне не так уж и много денег.
— Кто выдавал тебе серебро? Никифор? Не слишком ли я его приблизил к себе? — говорил император, продолжая демонстративно отворачиваться.
— Василевс, чем же я провинилась? — спросила Евдокия дрожащим голосом. — Ты повернешься ко мне? Или я могу считать, что неугодна тебе?
Император молчал. Он боялся поворачиваться. Боялся потому что знал, что сразу растает, не может он отчитывать Евдокию, любит, или даже не так… он болеет ею.
— Я не против того, что ты помогаешь Братству. Но пойми же! Это политическое дело. За каждую помощь нужно требовать отдачу. Почему они до сих пор не на границе моей империи и не отражают набеги сельджуков, которые участились? — говорил Мануил, все же повернувшись к жене.
— Я поняла тебя, василевс, — покорно, опустив голову, говорила Евдокия.
— Не смей меня наедине так называть! — выкрикнул Мануил. — С тобой я муж.
Император сделал два шага в сторону жены, протянул руку и нежно, с трепетом держа голову Евдокии за подбородок, побудил женщину поднять глаза. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться. Не особо разбираясь, что их разговор происходит в одной из комнат во дворце, где происходят церемонии разного толка, мужчина стал раздевать жену. Еще не так и виден живот, вовсе его не заметно, будто бы и не беременная, а лекари не запрещают любить жену, так что…
— Мануил, муж мой, ну, не здесь же, — ворковала Евдокия, готовая почти на все, чтобы больше не возвращаться к опасному разговору. — Ну, хорошо, я сама разденусь…
Евдокия пока не понимала, частью какой игры становится. Никифор не прост, как и многие при дворе василевса. Здесьимеет место быть такое правило, что каждая партия всегда перестраховывается на случай скоропостижной смерти василевса. И есть люди, которые сделали свою ставку на Евдокию и на того, кто сейчас жил в ее утробе.
Того, что Никифор знал об императрице, считалосьдостаточным, чтобы иметь, в случае чего, управляемую регентшу при малолетнем правителе. Сам нобилиссим свел Евдокию и воеводу Влада, чтобы иметь не только компромат на императрицу, но и заручиться поддержкой Братства.
Что такое три тысячи воинов-братьев, которые сейчас собраны и крайне интенсивно обучаются на сербской земле? Это вероятность государственного переворота или же защита для правителя. Тем более, что Никифор не один, есть целая партия, которая, в случае будь какой ошибки василевса, готова действовать жестко.
— О! А ты слышала, в чем французский король Людовик обвинил свою распутную жену Алианору? — отдышавшись от быстрого, и для
