Баба Люба. Вернуть СССР 3 - А. Фонд
И как быть?
Очень осторожно, я ответила:
— Ой, вы знаете, Валентина Викторовна, я сейчас просто в каком-то адском режиме. У меня же старшая поступила только в колледж, кроме того, появилась ещё третья девочка, она инвалид. Так что сейчас не могу. Но вот в другое время, обязательно.
— Но это же не ваши дети? — поджала губы Валентина Викторовна.
— Это мои дети, — широко улыбнулась я ей с таким подтекстом, что становилось понятно, что лучше в эту тему не углубляться.
— Насколько я знаю, у этих детей есть родные отец и мать! — упёрлась Валентина Викторовна и я поняла. Что нужно искать другого преподавателя английского языка.
Молча, не отвечая ничего, я вышла из кабинета.
Вот и всё.
Ещё один камушек в бесперспективность идеи с сектой этой.
Ну не получается! КПД слишком низкий. Я бьюсь, бьюсь, как рыба об лёд, а всё равно особых сдвигов нету. На один мой шаг вперёд, меня отбрасывает на два (а то и три) шага назад.
Я вздохнула и, наплевав на возможную слежку друзей Ростислава, пошла прямиком к Всеволоду. Если с финансированием ничего не решилось, то это будет мне знак — «Люба, ты идёшь не тем путём».
Я постучалась и вошла.
Старейшина сидел у себя в библиотеке и выписывал что-то из Библии в тетрадку.
— Аааа, Люба, — улыбнулся он, — заходи, давно не видно тебя было. Что-то случилось?
— Да так, по мелочи, — отмахнулась я и в лоб спросила, — так что там с финансированием? Вопрос как-то решается?
— Ой, Люба… — недовольно поморщился Всеволод, тема ему была явно неприятна, — давай о чём-то хорошем лучше поговорим.
— То есть — не решается никак, — упавшим голосом констатировала я, — а, между прочим, сейчас на меня напал Ростислав, начал выкручивать мне руки.
Я показала отчётливо отпечатавшийся синяк на кисти.
— Да ты что! — охнул Всеволод и нахмурился, — а чего это он вдруг?
— За письмо, — коротко ответила я.
— Разобрались уже, значит, — довольно рассмеялся Всеволод и быстро сказал, — слушай, Люба, у нас скоро будет большое мероприятие, приедут делегаты от общины из пяти городов. Нужно придумать такой сценарий, чтобы не как у всех. А то ты знаешь, все эти маленькие съезды по одной и той же схеме проходят. Ничего интересного. Я, конечно, вот доклад-проповедь готовлю, но надо бы что-то эдакое…
Он ещё что-то говорил, говорил…
А я сидела и смотрела на него с недоумением. Он что, реально не понимает, что я не буду выполнять эти его хотелки? Что мне фиолетово и съезд этот от пяти городов, и всё остальное? Нет, с какой-то стороны я его даже понимаю — найти перспективного члена общины среди упавших духом старушек и вдов, и фанатичных мужичков — очень даже не просто. Не на кого положиться. Да, многие из общины хорошо поют, есть тут даже юристы. Но если на фоне основной аморфной массы выделяются такие как Ростислав — дело в жутком кадровом голоде. А тут я такая нарисовалась. И успешно тяну всякие мероприятия. А Всеволод же не понимает причины. Решил, видимо, что я просто энтузиастка-бессребреница. И придумал припрячь по полной.
А вот на угрозы Ростислава мне, он даже не отреагировал. Мол, не его это дело, сама разбирайся.
Всеволод продолжал что-то говорить, но я перебила:
— А вы поднимали вопрос о том, почему финансирование ушло в областной центр?
— Ну это же и так понятно, — поморщился старейшина. Ему явно не понравилось, что я его не слушала, да ещё и перебила, опять подняв неудобную тему.
— Так поднимали или не поднимали? — упёрлась я.
— Ну, ты понимаешь, Люба… — опять заюлил Всеволод и отвёл взгляд.
— Значит, не поднимали, — нахмурилась я и подошла к двери, — всего доброго, Всеволод Спиридонович.
— Люба! Подожди, Люба! — встревоженный голос старейшины ударился об закрытую мной дверь.
А я вышла из его дома, прошла по внутреннему дворику, полюбовалась на цветущие разноцветными огоньками астры на клумбах, улыбнулась и кивнула сестре Инее и вышла из Дома молитв на улицу.
Там я полной грудью вдохнула наполненный увядающими травами и осенними цветами воздух и пошла домой.
Что ж, эта страница у меня перевёрнута.
К сожалению, не всё в жизни получается именно так, как ты задумал. Это только в романах о попаданцах и попаданках, которые я иногда почитывала в той жизни на досуге, человек попадает в другой мир и идёт по жизни ровным шагом, все его задумки моментально воплощаются. А в настоящей жизни всё совсем не так.
Я тяжко вздохнула.
Неужели столько труда коту под хвост?
Настроения не было.
Я зашла в то кафе, где мы сидели сегодня с Тамаркой, и купила стакан чаю (кофе брать побоялась, представляю, какую бурду они там намешивают). Попросила опять в бумажный стаканчик, стараясь не морщиться от запаха подгоревших беляшей.
Продавщица пожала плечами, вытерла руки об несвежий фартук и налила кипятку из большого термоса, бросив туда чайный пакетик.
— Сахар на столе, — нелюбезно рыкнула она, плюхнув стаканчик на липкий прилавок.
— Спасибо, — я взяла чай и вышла на улицу.
Прошла по улице и зашла в небольшой парк с двумя скамейками. В это время здесь никого не было, даже вездесущие мамашки с колясками исчезли. Поэтому я облюбовала ближайшую скамейку и уселась, поставив стаканчик рядом.
И вот что мне делать? Признать, что затея не удалась и бросить всё? Пашка бы меня простил. Но вот внуки… Им же настоящий отец нужен.
А, с другой стороны, что остаётся делать? Идти третировать Всеволода, чтобы он как-то сдвинул вопрос с финансированием? Но не факт, что он захочет. Да и
