Снова в детство - Михаил Леккор
По-видимому, долгое ожидание на финише и «проглоченные» километры дали о себе знать. А тут еще природа…
Я устал. Вернее, даже выдохся. Впереди еще было пять километров и третья стрельба, а я уже был готов лечь прямо на лыжню и завыть волком.
Мертвецки устал, или это нестабильный гормональный баланс семнадцатилетнего юноши, почти мальчика?
Пришлось какое-то время идти на лыжах исключительно на одной воле. И на полигон я пришел тоже на эмоциях. Через какое-то время сумел поднять себе настроение. Я же скорость почти не уронил по сравнению с другими, и пули опять точно влепил. Фирма веников не вяжет! А что волнуемся, нервничаем понапрасну?
Так проскочил еще пару километров на автомате и окончательно сломался. Вот тогда-то я впервые понял, что это, значит, устал на лыжне. Все предыдущие приступы у Алексея Митрофановича и на прошедших соревнованиях оказались куда легче
Мышцы противно ныли, наотрез отказывались подчиняться своему хозяину и работать, как положено. Органы ЖКТ, наоборот активизировались и вдруг все решили сказать мне хором свое «Фу». Я вначале хотел сдержаться, как всякий стыдливый вежливый человек. А потом сообразил — я же в поле! Один — одинешенек! И подчинился животным рефлексам.
Меня полностью прополоскало. Желудок, видимо, решил выдать все и немного больше. Ужас! За завтраком я выпил стакан чая с куском хлеба. Плюс Маша с этим соком. А в поле вышло не менее литра жидкости. Что откуда взялось? А вы говорите закон сохранения материи. Все в мире субъективно и даже я существую только как бы.
Постоял, приходя в себя после такого. Немного закусил снегом — исключительно для того, чтоб заглушить гадкий привкус вышедшего. И пополз дальше на лыжах по обозначенной лыжне. Вот это действительно послесмертие!
Опять заставил себя ползти вперед, несмотря ни на что. И ведь оказался прав — мне снова полегчало. Если первые пятьдесят метров после, извините, рвоты, мне было очень нехорошо, то затем постепенно я ожил. По-моему, мой организм просто вывел с жидкостью и все яды, вот и мне стало легче.
Когда осталось два километра, и вот-вот должен был показаться финиш, я первым делом быстренько осмотрел одежду, смел с помощью снега следы рвоты и, нацепив солнечную радостную улыбку победителя, покатил в счастливое будущее. Я уже был почти убежден — я первый! Ибо такую гонку и стрельбу в этот день не мог показать больше никто!
Мои оптимистичные оценки были оправданы. Когда я едва показался, все там находящиеся люди радостно завопили и начали махать мне руками, словно я им нес премию в виде внеочередной зарплаты. Три (ТРИ!) камеры нацелились на меня, снимая, как я понимаю, исторические последние метры перед финишем.
Приходилось не только провести предфинишный спурт, но и показывать это как можно зрелищнее.
Ух, вот и эта невесть откуда-то взявшаяся финишная ленточка! Случаем не георгиевская? Шутка. Сейчас бы рухнуть хотя бы на снег и исполнить вековечную мечту. Но увы, сбылась мечта идиота, я должен был играть звезду биатлонного спорта если и не СССР, то Удмуртии (тогда УАССР) точно!
Миленькая красотулечка фифочка — ведущая какой-то спортивной программы TV — покрасовавшись перед камерой, дала слово мне, не забыв сказать, что перед зрителями находится Олег Ломаев, будущий почти победитель всех данных соревнований и самый потенциально сильный спортсмен из нового поколения отечественных лыжников.
Во как сказанула!
Я приосанился. Телевидение это, в конце концов, нормально. Говорить я не боялся еще с XXI века. И так уже столько натоптался перед камерами в виде декана. Дал экскурс международной обстановке, искренне выругав западных империалистов. При этом посвятив свою возможную победу советскому руководству.
И ведь я не лизоблюдничал, нет. Это современное им поколение советских людей нередко ругали их. Знали бы они, что им будет, в «святые 1990-е годы», когда пьяный Б. Н. Ельцин будет распродавать нашу Родину и разваливать полностью или частично все, что попадет под руку.
Коснулся личных планов на будущее. Только победы и первенстве СССР и на мировых соревнованиях. Немного неконкретно, меня все больше напрягала будущая армия. И Пушин при разговоре на эту тему больше шутил, чем конкретно действовал.
Дал еще интервью, корреспондента столичной прессы тоже интересовало международное положение и мои будущие планы на будущее.
Потом увидел знакомое лицо с властным, но для конкретно меня приветливым лицом. Да это же первый секретарь Удмуртского обкома Валерий Марисов. Родился и прожил детство при нем еще в прошлой жизни, а потом Горбачев его снял с поста лишь за то, что он был при Л. И. Брежневе.
— Здравствуйте, Валерий Константинович! — радостно, но по-военному четко сказал я.
Увидел, как стоявший рядом с ним Александр Петрович напрягся. Ну, дорогой мой почти реальный тесть, вы же не думаете, что ваш будущий зять окажется полным дураком и лопухнется перед первым секретарем. В годы застоя это был настоящий хозяин Удмуртии. Не совсем во всем оптимальный, но все же несколько десятков лет командовал моей Родиной.
Тем более, вы даже не знаете, что в нем сидит пожилой попаданец, который секретарям обкома не докладывал, врать не буду, а так кому только не пришлось — и нехорошей женщине в чине ректора, и всяким офицерам и даже один раз министру довелось.
И я свободно, даже щегольски отрапортовал как военному, но все-таки помня, что передо мной гражданское лицо.
Я уверен, что ему понравилось, поскольку со мной он говорил практически вежливо, так как это может говорить начальствующий чин.
Он даже улыбнулся Маше, когда я представил ее, как не только тренера, но и невесту. Это был еще не XXI век, хотя уже XIX. сопровождающие чины увидели в ней не страшную зверушку, пусть и не на уровне мужчине. В эту эпоху уже стала развиваться доктрина «женщина тоже человек». Я был за нее почти спокоен.
— А ты молодец, и золото охватил и красавицу жену, — похвалил он меня и задумался, — нехорошо это, между прочим, победитель таких знаменательных победителей и свадьба на носу, а живет в общежитии. Квартиры на команду когда планируют выделить? — спросил он у Пушина.
Главный тренер не стал говорить, что эта девушка и невеста по совместительству его дочь. Компетентные органы и без того все знали. А если они не знают, то
