Светлейший. Тьма - Владимир Викторович Бабкин
А на улице двадцать первый век.
Ладно, выведем за скобки повествования её откровения. Хотя там такое, что мама не горюй…
Марфа шептала, шептала, шептала. Взахлёб. Со стороны могло показаться, что что-то эротическое, но я ощущал себя батюшкой на исповеди. Ей нужно было выплеснуть всё накопившееся внутри. Без кокетства. Просто вырвать из себя. Во всех смыслах. Вырвать.
— И вот теперь я здесь… Нет, не с тобой, я знаю, что ты верен своей жене и ничего у нас не будет. Просто не отталкивай. Не брезгуй. Я тебе открыла душу. Священника тут нет. Исповедоваться мне тут некому. Традиция предусматривает в таких случаях исповедь тому, кто рядом, ведь Бог услышит. А мы летим на смерть. Мне нужно было это… Нужно было исповедаться. Покаяться. Я так боюсь Суда Божьего. Прости. Я такое и со мной было такое, что… Нужно одеться будет во всё чистое. Промой уши после меня. Но, мне нужно было исповедаться. Прости. Я… Я грешница. Да. Прости меня, хотя бы ты…
Она горячо и сбивчиво шептала. Словно ангелу с небес.
Даже не представляю себе глаза Марфы, если бы я вздумал исповедоваться ей. Или как бы она удивилась, увидев четырёхликих ангелов из Святого Письма.
— Марфа, ещё не всё пропало. Выкарабкаемся. Империя нас не бросит.
Грустная улыбка:
— Сам ты хоть веришь в это? Миссия обречена была с самого начала. Нас просто разменяли на красивую картинку. Героизм и всё такое. Нет, я может и дура, но не настолько. Они же…
Она вздохнула.
— Опять глаза у меня слипаются. Видимо нервный откат. Можно я на тебе немножко посплю?
— Спи.
Марфа вновь положила голову на моё плечо и тут же засопела сном.
Странное кино. Я не психолог, у меня с этой женщиной ничего такого нет, но она мне стала словно родная.
* * *
МЕЖПЛАНЕТНОЕ ПРОСТРАНСТВО. КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ «БЛАГОСЛОВЕННАЯ». 10 октября 2017 года.
Сегодня космического шторма не было, накроет нас только завтра, так что я смог для разговора уединится. Браслет включать не стал, но персональный блок шифрования к аппаратуре дальней космической связи подключил. Так что можно было говорить свободно. Впрочем, если бы кто из летящих со мной что лишнее и услышал, то унес бы это в просторы Космоса. Но, этого не случится. Отдельный отсек связи. Дураков и дур тут нет. Всё понимают, с КЕМ я разговариваю.
— Ваше Всевеличие.
Опускаюсь на одно колено. Если кто-то думает, что в невесомости просто опуститься на одно колено и при этом не выпасть из кадра, улетев Бог знает куда, тот очень ошибается. Это непросто и требует тренировок.
— Привет, братик.
— Привет, сестра.
Пауза в доставке сигнала. Мы ведь далеко, а скорость света не бесконечна. Даже с Луной пауза минимум в секунду, а уж тут… Восемьдесят секунд туда и столько же обратно.
Удобно мне на одном колене? Не слишком. Благо невесомость, а я человек молодой и тренированный. Да, мы с Машей общались накоротке, расцеловывались в щеки при встрече и всё такое и нас никто чужой не видел и не слышал сейчас (возможно), но я преклонил колено. В знак уважения.
Возможно в моё прошлое время Ольга бы стала такой Императрицей. И я бы не колеблясь преклонил бы колено перед Её Императорским Величеством Ольгой Николаевной. Она была бы хорошей Государыней. Я уверен в этом.
Пришел ответ:
— Как у вас дела?
— Скучаем.
Жду реакции. Императрица замерла на экране. Пришёл сигнал.
— Заправщик уже готов. Завтра отправим.
— Это будет волнительная встреча. Все наши родственники ждут этого события. Да и мы тоже, откровенно говоря.
Пауза. Идет доставка разговора. Пакет видеосигнала большой. Закачивается и обрабатывается долго. Могла бы и текстом отправить сообщение, но почему-то решила так. И не просто аудиоформат. Видео. Видимо всё хуже некуда. Это прощание.
Кивает.
— С Дианой и Катей всё хорошо. Я слежу.
Как говорится, «Поздравляем всех ваших родных и выживших».
Склоняю голову.
— Спасибо.
Пауза.
— Брат, прости, что я тебя туда отправила.
Качаю головой.
— Это моя миссия, сестра.
За два года мы окончательно перешли в формат «брат-сестра». Хорошо ли это? Особенно с Императрицей? Не знаю. Но есть, как оно есть. Простимся по людски.
— Маша, ты сама знаешь, что мы не вернёмся. Не гоняй заправщик. Мы станем по-настоящему звёздной экспедицией.
— Миша, не говори глупостей и не разочаровывай меня. Вы так и Россию сдали в своё время. Извини за прямоту. Обреченное посыпание головы пеплом не доводит ни до чего хорошего. Суицидальная жертвенность твоего брата Николая погубила Империю и всю его семью. И тебя тоже, кстати. Делайте свою работу, а я и мы будем делать свою.
Склоняю голову:
— Да, моя Государыня.
Связь отключилась.
Я всё ещё висел, преклонив одно колено.
Поток воздуха из системы пытался отнести меня в сторону, но ремень фиксации не давал ему это сделать.
Впрочем, «ремень фиксации» нам тут всем уже ничего не позволял сделать.
* * *
ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. 14 октября 2017 года.
Анька Сероухова визжала от восторга, да так, что Катьке Черновой пришлось хватать подружку за локоть. Нет, городовых они не боялись. Праздник всё-таки. Целых три — Покрова Пресвятой Богородицы, День Сил, и День Москвы. Гуляли со всей широтой. Площади и улицы были полны народу, который точно так же, как Анька веселился, прыгал, скакал и водил хороводы. И выпивал (как без этого?), но всё было цивильно. В основном.
В этот год было много праздников, а власть не скупилась на мероприятия. Ещё бы! Сто лет со дня воцарения Михаила Великого, сто лет со дня венчания Михаила и бывшей принцессы Иоланды Савойской, сто лет со дня коронации Марии Благословенной, сто лет со дня завоевания русской-болгарской армией Османской империи, сто лет со дня завоевания Константинополя, сто лет со дня воссоздания Ромейской Империи, сто лет со дня битвы при Моонзунде, при которой Германия потеряла десять первоклассных линкоров, а один был захвачен русскими. Это была битва, которая, по факту, заставила Рейх в итоге склонить свою гордую голову, признав статус России. Да, такого разгрома Кригсмарине не знали никогда.
Великий потому и Великий, что он смог это сделать. Личность совершенно фантастическая и легендарная. Но, смог бы он это сделать без Благословенной? Какая женщина!
