Перевал Дятлова. Назад в СССР - Павел Барчук
— Да ну на хер… — вырвалось у меня.
Пламя потухло, я опустил руки и почти минуту бездумно пялился в грязное окно. Потом снова поджёг спичку и уставился на фотокарточку.
Вроде бы ничего особенного. Десять человек стоят на лыжах, смотрят в объектив. Кто-то смеётся, кто-то улыбается. Ерунда, да? Конечно, ерунда. Если не учитывать тот факт, что десятым на снимке был я. Вернее, Замирякин.
Но такой фотографии не существовало. Не могло существовать здесь и сейчас. Остановись, мгновенье, ты прекрасно. Логично же, снимок — события, которое уже произошло. В этой реальности я точно не фотографировался на лыжах в компании туристов группы Дятлова.
Ну, не я, а настоящий Замирякин, тело которого занимаю. Настоящего Константина по факту в походе не было. Тогда откуда его физиономия на фотографии, которой ещё нет?
— Константин… ты чего? Вставать пора, а ты лежишь. Не приболел ли часом? Это будет очень, очень плохо. Ты скажи, если что-то не так. У нас есть с собой кое-какие лекарства.
Рядом со мной сначала раздался озадаченный голос Людочки, а потом в зоне видимости появилось её серьёзное взволнованное лицо. Надо признать, Дубинина, несмотря на легкомыслие в плане мужского пола, всё-таки не зря следит за некоторыми организационными моментами, связанными с группой. Только одна она из всей толпы студентов заметила моё странное состояние. А состояние такое, что хоть на стенку лезь, бегай по потолку, прыгай вниз и снова лезь. И так три раза, а то и все пять. Ибо я вообще утратил хоть какие-то логические нити происходящего.
Итог ночной проверки рюкзака Золотарёва буквально выбил почву из-под ног. Фотографию я, конечно, аккуратно положил на место. Занял у меня этот процесс минут десять. Потому что нужно было вернуть всё, как оно и было. Кто-кто, а Семён сто процентов увидит отличия, если я не позабочусь о конспирации. Соответственно, сначала нужно было в мельчайших деталях вспомнить, как выглядело внутреннее содержимое рюкзака в момент моего вторжения в него. Затем завернуть снимок обратно в бумагу, один в один, и уложить точно так, как он лежал. Так что пришлось попотеть.
СМЕРШ ещё этот, блин… Я как-то с трудом представляю Семена в рядах данной, не побоюсь громких слов, легендарной организации. Кстати, пока после возвращения лежал и думал о Золотарёве, мне в голову пришла ещё одна версия. А что, если этот тип и правда служил в контрразведке. Потом, после её устранения, вернее, реорганизации в другую структуру, перешёл чисто на агентурную работу. С другой стороны, ну очень странно, что человека подобного плана чекисты могли бы засунуть к дятловцам. Зачем? Что такого есть в этих ребятах, способного заинтересовать спецслужбы? После их гибели даже отдаленно подходящей информации не всплывало. Ни один из дятловцев не был замешан в делах государственной важности.
Людочка тем временем села на корточки рядом с моей лежанкой, и теперь я мог рассмотреть не только ноги. Кстати, ноги у Симпатяги чисто теоретически очень даже ничего. Жаль, в тёплых штанах толком не разглядеть. Но, судя по всему, с ногами девчонке повезло. Красиво, между прочим, села, не как пацан с района, а интеллигентно, сложив коленочки вместе и повернув их вбок. Только женщины умеют так вывернуться.
— Всё хорошо, — улыбнулся я Дубининой.
Хотя на языке вертелось совсем другое. Мне хотелось сказать: ни черта хорошего нет и не будет! Я скоро совсем чокнусь с этими дятловцами! Какого чёрта Золотарёв таскает с собой фотографию, на которой запечатлено событие, которого ещё не произошло⁈ Объясните мне! Хоть кто-нибудь!
Другое дело, что Людочке, увы, такого не скажешь. Не поймёт и точно решит, будто я заболел.
— Ну, хорошо, — Дубинина осторожно потрогала ладошкой мой лоб, забавно нахмурив лобик и сосредоточено глядя куда-то мимо меня.
Учитывая, что лежал я на спине, уставившись в потолок, ей не составило труда это сделать.
— Действительно, нормально всё… — через несколько секунд пробормотала девушка. — А то вон Юра Юдин вроде приболел. Если ещё и ты свалишься, совсем беда.
— Как неожиданно…– прокомментировал я слова Симпатяги, даже не скрывая сарказма, а потом принял сидячее положение, собираясь встать.
Лежать можно до опупения, это ничего не даст, а мне нужен итог. Я всю голову сломал, что именно от меня требуется. Я уже ни черта не понимаю. Задержать дятловцев, сопроводить дятловцев, самому прикончить дятловцев. Что от меня хотят те, кто устроил этот цирк на выезде⁈ Идиотство какое-то. На хрена отправлять человека в прошлое без конкретной инструкции? Или помощника какого-нибудь завалящего дали бы. Во всех фантастических историях у героя есть помощник. У меня — ни черта. У меня только головная боль и полное отсутствие понимания, что делать.
Ещё шаман этот, навёл тень на плетень, и свалил в туманные дали. Взял бы да конкретно разъяснил: иди, Саня, в поход, сделай то-то и то-то, и будет тебе счастье. Да хрен с ним со счастьем, мне бы домой вернуться! Так нет же, чисто, как в русской народной сказке: пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю, что. Выживешь — будет тебе бонус, но это не точно.
— Ребят, ну мне правда плохо…– раздался голос Юдина из другого угла барака. — Не знаю почему. Вроде бы нигде не простужался. А спину так скрутило, просто ужас…Разогнуться не могу.
Ага, слышали, в курсе. Видимо, сейчас этот товарищ и соскочит с турпохода. Всё по плану. Ну хоть в чём-то стабильность.
— Слушай, нытик, — Золотарёв, который уже скатал свою лежанку, резко подскочил к Юрию, стоявшему с печальным видом, и шреб его за грудки. Бедолага даже скособочился в правую сторону, чтоб наверняка было понятно, насколько ему хреново. — Ты кто, я не пойму? Ссыкун малолетний? — Семён в два шага оказался рядом с Юдиным, сгрёб его за грудки и подтянул к себе. — Ты в поход собрался зачем? Чтобы группу подставить? Или чтоб товарищам вот эти слёзы лить: ах, помогите, мне плохо.
Семён удивительно похоже передразнил гундосую интонацию Юдина. Причём от столь радикальных действий Золотарёва все несколько опешили. Дятловцы, кто где был, там и застыли с открытыми ртами. Подобного жёсткого поведения от усатого весельчака никто не ожидал. Вот схвати он сейчас гитару и заори песнь, это нормально, это привычно.
