Резервация «Восток» - Сергей Извольский
Теперь только начинаю понимать, что наверняка Прасковья Богдановна больше всего желала оказаться от меня как можно дальше, но вдруг стала нашим мастером-наставником. Надо же, а я ее еще опасался. Захотелось подойти к заместителю директора, хлопнуть ее по плечу и воскликнуть: «Давай бояться вместе!» Делать этого я конечно же не стал, просто прошел в кабинет и встал как и остальные на удалении от единственного стола в ожидании.
Прасковья Богдановна закрыла за нами дверь, присела за стол на свое место. Сейчас, несмотря на внешне бесстрастный вид и сохраняемую грацию уверенной в себе дамы, заместитель директора — кроме того, что готова хлопнуться в обморок от сдерживаемого ужаса, явно растеряна и не совсем понимает, что делать. Но собой владеет — хотя голос едва заметно дрожал, когда она начала говорить:
— Всем здравствуйте. Меня зовут Прасковья Богдановна, я заместитель директора по экономике и финансам. С этого дня являюсь вашим мастером-наставником. Анна Гарсия, Карлос да Сильва, София Бертезен, Сигурд-Атиль Магнуссон, Ангелина Новикова, Дмитрий Новицкий. Все верно? — говоря, Прасковья Богдановна осматривала каждого из нас.
Она только сейчас смогла посмотреть мне в глаза, пусть и мельком. Не знаю, что ей про меня известно, или что ей про меня наговорили, но боится она сейчас не меньше, чем кролик оказавшийся перед удавом.
— Буду признательна, если вы будете называть меня Эмилией, — традиционно уже для общения с нашими меняющимися наставниками произнесла Бертезен.
— Хорошо, Эмилия.
— Как наставник команды, вы можете называть меня Сигурд, — также традиционно продолжил Магнуссон.
— Хорошо, Сигурд.
Я в этот момент усмехнулся, вспомнив состоявшийся пару недель назад разговор между Патриком О’Брайаном и Магнуссоном, когда ирландец знакомился с нашей командой. «Вы можете звать меня Сигурд. — Зачем мне тебя так звать? — Потому что это мое имя (недоуменно). — Да мне насрать, какое у тебя имя, будешь Беляш. Вопросы?»
Вопросов тогда у Магнуссона к нашему новому инструктору по практической стрельбе не нашлось. Да Сильва стал Чернышом, после чего пришел черед девушек получать новые имена. Фантазия у господина О’Брайана в тот момент немного засбоила, но думал наш новый инструктор недолго, мимоходом обозвав девушек списком алкогольных коктейлей: Ангелина стала Дайкири, Гарсия — Негрони, Бертезен — Бакарди.
Меня же О’Брайан стал называть Айриш Крим, имея ввиду ирландские сливки. Периодически «Крим» превращалось в вариации со словом «криминал» — с намеком на то, что если я не буду выкладываться на полную, пострелять сраных англичан у меня не получится, потому что сраные англичане неплохо стреляют в ответ и такой безнадежный организм как я сможет попасть в криминальные сводки только как тупая и неспособная к сопротивлению жертва. О том, что жертва неспособная к сопротивлению «сраным англичанам», подчеркивалось отдельно и неоднократно.
Вообще тренировки с Патриком О’Брайаном проходили довольно весело. Своеобразный оказался человек, с гонором: сходу заявил нам всем, что он лучший убийца на этом сраном острове. Кроме того, постоянно щеголял еврейскими поговорками, даже книжку с собой носил: «Золотые правила еврейского бизнеса», применяя цитаты оттуда к месту и не к месту. Но учил нас на совесть, этого не отнять — за прожитые годы набрав опыт участия в конфликтах в составе регулярной армии, частных военных кампаний и в корпоративной службе безопасности. В общении, правда, часто бывал откровенно неприятен и своим «мне насрать» успел оскомину всем набить, но даже Магнуссон признавал, что такого профессионала как ирландец найти нелегко. А Магнуссон — до недавнего момента получавший «королевское» образование, в этом толк определенно знал.
Прасковья Богдановна, в отличие от нашего инструктора по практической стрельбе непробиваемой уверенностью в себе не обладала. Несомненно, из козырей у нее приятная внешность, возможно определенные коммуникативные и профессиональные навыки в экономике и финансах, приведших ее на этот пост. Но этого явно мало: сейчас Прасковьи Богдановны хватало только на то, чтобы сохранять внешнее спокойствие. Когда она кивнула Магнуссону в ответ на его традиционное «можете называть меня Сигурд» я увидел, как у нее по виску стекает маленькая капелька пота.
В этот момент я несколько иначе посмотрел на женщину. До этого момента Прасковья Богдановна мне казалась — в восприятии, совершенно другой. Нет, может быть моральные ее качества в плане личных отношений и поведение под алкогольным градусом еще даже хуже, чем я себе представлял. Но одно точно — чтобы держаться перед нами сейчас так спокойно, Прасковье Богдановне определенно требуется личное мужество. Голос ее по-прежнему едва заметно подрагивал, но говорить продолжила она вполне ровно:
— Назначение вашим мастером-наставником, не скрою, стало для меня большим сюрпризом. Я никогда до этого не занималась непосредственно учебной работой, тем более связанной с магическим образованием, и не имею в этом деле совершенно никакого опыта. Должностной инструкции своей я тоже пока не видела. Полагаю, что при вашем классе я буду выполнять обязанности не наставника, а администратора. Никаких учебных часов у нас с вами не предусмотрено, вы будете посещать лекции и учебные занятия вместе с другими классами первого и второго курса, согласованное расписание будет у нас сегодня чуть позже. Своего кабинета, как у класса, у нас тоже нет, поэтому пока оно не появится, считайте мой кабинет нашим помещением. В ближайшие дни этот вопрос, как и другие организационные моменты, мы обязательно решим. Есть у вас ко мне какие-нибудь вопросы?
Вопросы у нас были и Прасковью Богданову мы ими засыпали. Отвечала она вполне подробно, где не знала ответа не стеснялась об этом сказать. Правда, не знала Прасковья Богдановна ответов на большинство наших вопросов — круг ее обязанностей в школе совершено не был связан с учебной деятельностью. Но каждый вопрос, на который у нее не было ответа, она скрупулезно записывала в ассистант чтобы переадресовать директору.
Постепенно, увидев, что в беседе я не демонстрирую к ней ни высокомерия, ни неприязни, Прасковья Богдановна немного успокоилась и наше общение происходило в рабочей обстановке. Липкий ужас ее постепенно угасал, сменившись сдержанной настороженностью. Которая — после того как мы с ней обсудили пару организационных моментов, перешла в едва сдерживаемое облегчение: похоже, Прасковья Богдановна понемногу начинала верить, что отыгрываться я на ней не собираюсь.
В кабинете заместителя директора мы провели больше двух часов. К этому времени подоспело расписание на ближайшую неделю, которое мы обсуждали еще около часа, после чего пошли знакомиться со школой, на обзорную экскурсию по аудиториям, корпусам и арене — то самое так похожее на Колизей здание.
К обеду, несмотря на еще более усилившуюся неясность, у меня неожиданно поднялось настроение. Несмотря на нависающие проблемы и как-то разладившиеся после Йокогамы процессы, у меня все-таки начинался новый этап жизни. Наконец-то я начну централизованно изучать магию, наконец-то смогу коснуться неведомых ранее знаний. А вопрос что с нашим составом происходит, и где вообще нормальный мастер-наставник… так этот вопрос просто надо кому-нибудь задать, только и всего.
Уже вечером, на базе конфедератов перед тренировкой с привычно источающим утонченный перегар от дорогого виски Патриком, поинтересовался у ирландца по нашим планам. «Тренировки по новому расписанию, учитывающему вашу учебу, а на остальное мне насрать, ничего не знаю», — таков оказался его ответ. Ожидаемо, так что я даже не расстроился.
Потом, уже поздним вечером, я двинулся к ротмистру Соколову. Без приглашения, после ужина просто вышел и по холодку перешел в соседний особняк, где квартировалось охраняющие наш покой бронекавалеристы. Моему появлению здесь определенно удивились, но к ротмистру пропустили.
Соколов сидел в комнате и рубился в приставку вместе с одним их сосланных в Нагасаки фээсбешников. Тот был по гражданке, нашивки с фамилией не видно, так что кто это — Никонов, или Кононов, я так и не понял. Никак не могу запомнить их лица в соответствии с фамилиями. Увидев меня, ротмистр Соколов не скрывая удивления поднял брови, но потом отложил в сторону джойстик, и его напарник по игре-файтингу комнату покинул.
— Эй, Нико, — окликнул его ротмистр.
Ясности в вопрос кто сейчас передо мной, кстати, не добавилось — обоих, и Никонова, и Кононова, называли «Нико».
— Нико, скажи Накамуре чтобы звук вокруг нас погромче сделал, — слова свои ротмистр сопроводил неопределенным жестом, но смысл я понял: он просит сделать так, чтобы наш разговор не смог никто прослушать.
Подождали несколько минут, после чего ротмистр кивнул — видимо, в дополненной реальности получил подтверждение от Накамуры. И теперь всем видом показал,
