Нерушимый-3 - Денис Ратманов
Я ушел с ворот, напился воды, сел на стул, закрыв глаза. Хотелось найти Кониченко и спросить: «Ну что, наша победа — случайность?» — но я понимал, что это слишком по-детски, и такое желание — просто игра гормонов.
Не будь Киря дураком, мог бы сделать карьеру на нашей команде. Это фантастический прогресс, хоть книгу пиши!
За пять минут до начала матча Саныч собрал нас и рыкнул:
— Не расслабляемся! Знаю я вас. Играем в том же духе, а если кто о себе возомнил, то пусть лучше сразу скажет, я его сам заменю! Поняли? — Мы покивали. — Тогда — на поле!
Я встал на другие ворота, команда противника надела оранжевые манишки и рассредоточилась по своей половине поля.
Прозвучал стартовый свисток, и наши списанные ветераны вместе с Микой, Игнатом и Жекой, как боялся Саныч, опьяненные победой, расслабились, и дважды за первые пять минут позволили нападающим резервистов выйти со мной один на один. К моему счастью, оба думали о том, куда хотят пробить, слишком явно, и я отбился.
Ну а потом пришел звездный час Мики, у которого получилась замечательная связка с Матвеичем. Мика забил три, еще один записал на свой счет Матвеич.
— Качать Погосяна! — заорал Игнат.
И опять вопли и куча-мала. Результатом игры были довольны еще и игроки основы, потому что наш выигрыш ничем им не грозил. А вот Киря, который и так оптимизмом не блистал, ходил темнее тучи. Совсем жаба задавила, что не его команда выигрывает. Мрачнее него выглядел только Шпала, номинальный тренер резерва.
Я несколько раз проходил мимо Кирюхина, чтобы, приблизившись, узнать, чего он хочет, но в мозгах тренера были лишь неосуществимые способы наказания своих игроков и… Саныча. Он воспринимал помощника как молодую шпану, собирающуюся стереть его с лица земли.
Зато наш Сан Саныч Димидко расцвел и запорхал мотыльком, и не подозревая, что каждый его успех — это огромный залет в глазах Кирюхина. Вот если бы он, как и подобает младшему, проигрывал, в рот заглядывал и трепетал, было бы, с точки зрения Кири, справедливо и правильно. А тут — не пойми что, разгильдяйство, хамство и беспредел в исполнении этого недотренера, салаги, сопляка, щенка, в конце концов!
За ужином мы пересели так, чтобы держаться вместе. За соседние столики подтянулись Жека, Игнат и ветераны, которые скинули лет по десять. Еще недавно они вяло доигрывали последние месяцы, уже списав себя в утиль, с тоской вспоминая дни былой славы, теперь же победа дала им ощущение, что они еще о-го-го!
После ужина наш капитан Матвеич созвал общий сбор на футбольном поле, где рекомендовал приглядывать друг за другом, потому что основной состав был настроен крайне агрессивно и кто-то, озлившись, мог и правда нам слабительного подсыпать в еду или одежду испортить. Вспомнилась известь в перчатках на турнире в честь дня рождения Горского, и я подумал, что таки да, с них станется.
Захотелось сказать, что, если кого-то из нас вольют в основной состав, коллектив нам этого не простит, и жизнь малиной точно не покажется, но я прикусил язык, вспомнив, что я сегодня — терминатор Т9, бодро выпаливающий какие угодно слова, только не те, что задумывались.
Но мысль о повышении прочно засела в голове. Стоило представить себя в основном составе, и делалось неуютно, ведь никто не позовет туда парней, с которыми я отлично сработался. А без них будет точно не то. И без прогрессивного Саныча, который не боялся экспериментировать и рисковать — подумать только, что мы обыгрываем основу без единого профессионального защитника, не считая старика Нюка! Да и вратарь у нас, я то есть, не блещет опытом.
Но в итоге выяснилось, что опасались мы зря, оставшиеся два дня прошли спокойно — мы дважды обыграли основной состав, и один раз, накануне отъезда, недооценив противника, продули запасным. Ну как продули, 2:3, причем, когда оставалось пять минут до конца, счет был 2:1 в нашу пользу. Расслабились мужики под конец, уверовали в непобедимость, вот и пропустили две острейших контратаки, где я никак не мог спасти команду — выходили втроем на одного…
Остался последний день сборов перед завтрашним отъездом из региона, где отчетливо пахло весной и южные горлицы, брачуясь, издавали звуки, напоминающие «чеку-ушку, чеку-ушку», в Москву, заваленную снегом.
Выезд у нас был намечен на час дня, поезд из Евпатории отправлялся в десять вечера — времени было предостаточно, чтобы проститься с городом и кое с кем встретиться. Но перед тем следовало прояснить с Виктором Ивановичем Кирюхиным один вопрос: тренер до сих пор не проинформировал игроков «Балласта» о результатах сборов.
На завтрак мы с Клыком пришли первыми. Рома плюхнулся на стул и напал на еду, как потерпевший. Мне тоже адски хотелось есть, но я заметил ветеранов и направился к их столику, убеждая себя, что еда никуда не убежит.
— Есть новости? — спросил я вполголоса, когда Матвеич со мной поравнялся.
Он поджал губы, огляделся и сказал:
— Саня… Саныч то есть, ничего не знает о планах Кири. Киря отвечает пространно, как будто еще не определился, что с нами делать. Кого выгонять, кого оставлять.
Остальные мужики заняли свои места и принялись завтракать, а Саныч продолжил:
— Говорит, что единолично он такие решения не принимает. Мне кажется, просто зачем-то тянет время.
— Хочет переложить ответственность на Марокко? — предположил я.
— Типа того. Так что, пойдем к нему после завтрака всей толпой? И Димидко дернем. Или смысла нет? Только разозлим?
Может, если бы я не умел считывать желания, и не было бы смысла, а так есть шанс узнать его намерения.
— Есть или нет… Мы хотя бы попытаемся узнать. За спрос не бьют в нос.
Матвеич пожал мою руку, глаза его горели, как и у всех ветеранов. Они ехали сюда отбывать неприятную повинность, не рассчитывая узнать что-то новое. Может, они не научились новой технике, но получили нечто гораздо большее — надежду и веру в себя. Я подумал, что если оставят не меня, а кого-то из них, то уже не будет так обидно, я найду в себе силы порадоваться.
Уже когда я собрался садиться, меня перехватили Жека
