Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов
И уже потом, после своей локальной, но крайне важной победы, Польша собиралась начать переговоры. Оперируя угрозами занятия Москвы. А «мировое сообщество» в лице заказчиков данного военного конфликта, фоном бы голосили резаными свиньями, причитая и требуя немедленно закончить войну. Само собой, требуя от Союза. Он ведь в этой ситуации получался агрессором, а Польша — защитником угнетенных.
Обычная история.
В Европе любят так разводить испокон веков. Первые подобные комбинации проводили еще в Античной Греции.
Фрунзе это понимал и его Генштаб, как следствие, тоже. Он уж постарался донести. Выгнав загодя тех, у кого с пониманием имелись сложности. Поэтому военное руководство Союза не стало сосредотачивать против националистического бунта УССР значимые силы. Посчитав достаточным занять ключевые точки. И, если получится, выдавить бунтовщиков с как можно большей территории. Главное же — генеральное сражение в БССР, которое должно было определить весь ход войны. И, как следующей международной политики.
Кое-кто из политического руководства Союза не одобрял и не разделял взглядов Фрунзе. И считал отделение УССР правильным и нужным делом. В том числе и из-за того, Союз в последние годы свернул куда-то не туда. Но открыто выступать против наркома Обороны они не решались и дальше «шипения под столом» дело не доходило.
Но не нужно думать, что этот момент упускался из вида или как-то игнорировался. Артур Артузов, выполнявший весь круг обязанностей тяжело болеющего Дзержинского, прикладывал немало усилий для фиксации этих недовольных настроений среди руководства страны. Не только высшего. Нет. На всех уровнях. Пока просто накапливал данные и держал руку на пульсе, чтобы предотвращать акты саботажа или еще какие пакости. Но все равно — формировал списки тех людей, на чьей карьере ставился жирный крест. Не сразу. Не быстро. Потому что чиновников брать откуда-то нужно. Но судьба их была предопределена. Во всяком случае после завершения военной кампании ими собирались заняться самым плотным образом. Ведь безгрешных не бывает. И всегда есть за что человека уволить с должности, а то и посадить …
Кто-то может этому возмутиться. Дескать, плюрализм мнений дело хорошее. И без него невозможно построить здоровое, гармоничное общество. Чтобы не все под одну линейку.
Но Фрунзе так не считал.
Он насмотрел за свою прошлую жизнь на таких «альтернативных», включая и формально служащих интересам державы. Но спустя рукава, беря взятки и срывая или саботируя государственные дела.
Михаил Васильевич давно для себя решил — эти люди враги.
И он еще тогда, в прошлой жизни, устал от необходимости договариваться с такими врагами… от необходимости работать под их началом. А такие случае бывали. И теперь ненавидел каждой клеткой своего организма таких людей.
И если там, в конце XX– начале XXI века он ничего с ними сделать не мог. То тут, в 1920-е он не собирался спускать им ни единой оплошности. И приложить все силы, чтобы выжечь их каленым железом из государственного аппарата, наравне с радикалами, бандитами и сектантами. Не делая, по сути, никакого различия. Ибо, зимой должна быть зима, летом — лета, вору надлежит сидеть в тюрьме, а врагу — лежать в могиле…
Просто вот так и незамысловато.
Так вот — война началась.
Англичане, французы и поляки, засыпав руководство украинской компартии разными обещаниями, спровоцировали их выход из СССР. Что не могло не вызвать военную реакцию Союза. И вроде бы все шло по плану. Но очень скоро польская армия, перекаченная вооружениями Англией и Францией, уперлась в Минск. По сути минский укрепрайон, развернутый на базе эвакуированного города…
— Ловушка… — усмехнулся Фрунзе, когда прочитал донесение о том, что поляки начали упорно штурмовать столицу БССР. — Поймали медведя на заячий силок…
— Не слишком ли образно? — улыбнувшись, спросил Триандафилов.
— Может быть. Просто штурмовая инженерно-саперная бригада в подготовленном городе — страшный противник. Особенно при поддержке тяжелой артиллерии и авиации. Нашли что штурмовать. Сколько они уже предприняли атак?
— Восемь.
— Вот! Учитесь! Мировая война их ничего не научила…
Фланги же оказались максимально затруднены для наступления полным разрушением ключевых логистических переправ. Что позволило их прикрыть малыми силами местных территориальных частей при поддержке все той же железнодорожной артиллерии и авиации.
Это бы удалось преодолеть, имея поляки господство в воздухе. Но тут у них не сложилось. Хоть пилотов и машин им поставили множество, толку это не принесло из-за того, что в БССР они столкнулись с новой парадигмой воздушного боя. И ничего не смогли ей противопоставить…
Тупик.
Пара недель и, по сути, образовался позиционный тупик, сковавший почти все силы Польши. Фрунзе же спокойно перебросил 1-ый и 2-ой корпус постоянной готовности к Минску, разместив на флангах — крыльями, раскинутыми от столицы БССР к северу и югу.
Первоначальный план подразумевал удар по армии, стоящей южнее Минска. Именно по этой причине спецвзвод снайперов ССО обезглавил ее руководство. Но, перед смертью, те успели нормально расставить войска и наладить мало-мало работу тыла. А вот в армии, стоящей на севере — нет. Вообще нет. Так что, именно сюда и было решено ударить. В большой зазор между стоящими тут дивизиями. Однако самоуверенность иногда играет дурные шутки. Вот и сейчас. Разведка прозевала скопление большого количества танков за стыком дивизий. Что породило, по сути, встречный танковый бой. И если бы не внимательность передового дозора да находчивость Роммеля, это все могло довольно грустно закончиться…
Так или иначе, но встречный танковый бой поляки проиграли. Не в сухую. Но совершенно катастрофически. Что породило коллапс…
Дальше БТГ стали продвигаться дальше, легко сметая незначительное сопротивление. Его просто не успевали развернуть и укрепиться. А следом за ними в зазор между польскими дивизиями стали входить части 1-ого корпуса постоянной готовности.
Это спровоцировало отступления «ясновельможных». Просто для того, чтобы избежать окружения. А отступление — это что? Правильно. Активные маневры. А что может быть хуже маневров? Только маневры, производимые людьми, обученными не самым лучшим образом. Да еще в условиях острого дефицита информации и проблем со связью. Ну и, само собой, в условиях доминирования неприятеля в воздухе, чем РККА самым бессовестным образом и пользовалось. Нанося удар за ударом по маршевым колоннам. Благо, что ОАБ-50 хватало, равно как и патронов к 7,92-мм пулеметам.
Из-за чего буквально за несколько дней участок фронта обрушился.
С обычных дорог польские войска отошли в лес, опасаясь бронетехники БТГ. От железной дороги их отогнали бронепоезда. А дальше началось то, что случилось нечто похожее на лето 1941 года для РККА — польские части, потеряв
