Сын маминой подруги - Антон Сергеевич Федотов
Еще одна порция шипения. Никто своего отношения ко мне и моей службе скрывать не собирался. Прекрасно понимаю их. Вот работаешь так, работаешь, а потому появляется такой "жорик" и говорит: "Ничего не было, вам все показалось, документы к изъятию...".
- А что, до следующей недели вообще никак не подождать? - С трудом сдержавшись, чтобы не сплюнуть, бросил Андрей.
- Я не по запросу. - Спокойно сообщил я, не допуская особых эмоций в голос.
Вот еще ЗДЕСЬ мне конфликта на ровном месте не хватало. И так проблем выше крыши и еще чуток сверху.
- Зачем тогда? - Поинтересовался "младший" опер, невольно потянувшись к куртке, под которой явно угадывался ствол.
Жест был инстинктивным, но мое тело на автомате качнулось вперед, заставив обоих замереть. При всей ненависти к нам. о подготовке жандармов ходили легенды. И не все из них были сильно преувеличены!
По счастью, "поймать" себя я успел гораздо раньше, чем нанес кому-нибудь непоправимый ущерб. Движение, это просто движение. Он не тянулся за оружием.
- Андрей?.. - Я вопросительно посмотрел на оперативника.
- Сергеевич, - быстро ответил заместитель начальника ОРЧ. - Старший лейтенант Любанов.
- Андрей Сергеевич, будьте добры... Поаккуратнее, - попросил я. - Во избежание различных случайностей.
Николаев кивнул, прекрасно осознавая, что произойди здесь... Хм, инцидент, и "прав" окажусь я. С вероятностью в единицу.
- Ваня, он не хотел. - "Старший" отказываться от понравившегося ему титулования не собирался.
Киваю. Действительно понимаю. Но вот маленькая такая проблема была во всем этом, о которой я тут же и сообщил:
- Рефлексы, уважаемые... - Заявил я, и, немного подумав, добавил. - И недосып.
Опера отнеслись с пониманием. Особенно к последнему заявлению. В органах депривация сна - практически профессиональное заболевание.
- Итак, что ты хочешь... Иван? - Уточнил "молодой".
- Изучить дело... И пообщаться с теми, кто по нему работал.
Андрей отрывисто кивнул:
- Мы с Александром Николаевичем... Майором Котовским "на земле" по ней работали...
"Ну да... Наверняка дело тут же на особый контроль попало. Достаточно нередкий случай, когда столкновение миров аристо и простолюдинов заканчивается печально для последних. Такие моменты полагалось держать на контроле. Не для того, чтобы дело раскрыть, а чтобы кто чего лишнего не накопал... И не сболтнул.", - мысленно согласился я.
- А дело на мне было, пока...
Он развел руками. Понимаю, ровно в тот миг, когда пришел запрос от ОКЖ, вся работа в этом направлении прекратилась. Сколь бы не бесила обоих оперов подобная ситуация, но с песней против танка никто бросаться не собирался. Не первый, и, увы, далеко не последний раз.
- Рассказывай! - Попросил я.
Андрей подошел к своему столу, но потянулся не к официального вида папкам, а к ящику, откуда и извлек уже слегка замусоленный блокнот.
- Ну садись, Иван, не помнящий родства...
Я как-то совсем не весело на это усмехнулся.
- Итак, звали ее Анна Михайловна Соснина, после завтра ей должно было исполниться двадцать лет... - Негромким глухим голосом начал рассказывать старший лейтенант Любанов.
Родом Анна Михайловна или, как ее называли приятели, Анюта, Была из Костромы. Вопреки классическому сюжету, она не мечтала о принце на белом "Мерсе", а имела вполне себе четкий план закончить промышленно-монтажный колледж по специальности отделочник и, поработав лет пять, вернуться в родной город с достаточными на покупку скромного жилья деньгами. В Москве действительно платили больше, чем даже в столичном Петербурге. "Премия за риск". Так шутили в регионах. И смысл в этих словах был. В общем, брать молоденькую девочку куда-то в приличную контору никто не спешил, а с "шабашниками" работать - тот же риск. Вот и решила пока подработать, чтобы хотя бы иметь возможность снимать с тремя подружками небольшую студию в новостройке. Знакомы и приятели описывали девушку как тихого и даже где-то слегка замкнутого, но все же всегда готового прийти на помощь человека. Потому-то и нашлись те, кто замолвил за нее словечко. В тот день Анна Михайловна вышла на свою четвертую смену...
Удар ладони по столешнице заставил меня вздрогнуть. Андрей буквально попытался вбить в стол несколько фотографий, начав расписывать каждую из них:
- ... Сломанные указательный и безымянный пальцы...
Следующее фото, на котором виднелся очень знакомый пол.
- ... Кровоподтеки в районе шеи...
И вновь "смена картинки".
- ... Переломы лицевых костей...
Бум. Со злым хлопком ладони на стол легла следующая фотография.
- Повреждения прямой кишки, разрыв...
С поднимающейся откуда-то изнутри волной ярости я смотрел на бутылку их-под очень уж знакомого пойла, что употреблял гребаный мажор в тот самый день. Следующую бутылку вскрыл ему я сам, когда уговаривал обменять алкоголь на пистолет.
Следующая фотография.
- ... Многочисленные гематомы на внутренне стороне бедер и в районе...
- Блядь. - Негромко выговорился я, на секунду прикрывая глаза.
Я все это уже видел. Еще со времен развлечений тех ублюдков, что развлекались с девочками из клуба, оставляя нам их тела для знакомства по частям. Так почему же сейчас так "сорвало"?
Андрей примолк, с каким-то нехорошим интересом глядя на меня.
- Дай сюда! - Затребовал я протокол медицинского осмотра.
Старший лейтенант Любанов остановился примерно на половине. По остальному тексту я пробежал глазами в тишине.
Резко встав, я сделал несколько шагов с сторону стола зама, резко схватив так и недопитую мной бутылку "Байкала".
Свернув ей крышку со злостью, какой бы поворачивал шею гребаному мажору "до щелчка", делаю несколько резких глотков, не слишком обращая внимания на хлопнувшую за спиной дверь.
- Аааааандрей Николаич! - Требовательно-возмущенно взревел дребезжащий женский голос за моей спиной. - Ты что творишь-то, ирод?!
О, сколь бы крут ты бы ни был, и под какими корочками не топтал землю, но с ЭТИМИ сотрудниками любой службы не спорит никто. Чревато.
- Марь Петровна, извините! - Поспешил поднять руки в сдающемся жесте "старший" опер. - Вот вам крест - не повторится!
- Так, ну-ка отсюда! - Требовательно заявил все тот же голос.
На этом моменте и я позволил себе оторваться от опустевшей бутылки и обернуться "на зов".
Невысока седая женщина в синем халате, гордо подбоченясь, стояла посреди кабинета. Ведро и швабру она оставила при входе, но все же профессиональная ее принадлежность не оставляла никаких сомнений. Глаза буквально метали молнии... А опера резко засобирались.
- Пойдем, Ваня, покурим! - Предложил "старший", как-то опасливо обходя грозную даму по широкой дуге.
- Здрасьте! -
