Пол Андерсон - Буря в летнюю ночь
И прозвучал ответ:
— Это король Артур и рыцари Авалона.
— Во имя Господа, я должен идти за ними! Прощай!
Руперт стремительно обнял Дженифер. А тем временем из давно разрушенной часовни показалась процессия призрачных монахов, в длинных сутанах с капюшонами. Первый из них нес распятие, второй — потир. Монахи торжественно пели:
Dies irae, dies ilia, Solvet saeclum in favilla…
Внизу, на равнине, затрубил олень, заревел красный бык, и огромный белый жеребец проскакал, грохоча копытами.
Руперт ушел. Дженифер и Карл встали рядом, и так, бок о бок, они смотрели на костер и на Уилла Фарвелла, наполненного силой земли…
— Ох, взгляни-ка, — запинаясь, проговорил король. — Там, среди искр и дыма… в костре… там видно… наши великолепные оборванные воины несутся вперед, как ураган… не только духи сплотились сегодня, но и простой народ… я не заслужил этого.
И вот видят они в кольце огня: скачет на боевом коне принц Руперт, с мечом и в латах, с белым плюмажем на шлеме, ведет воинов в атаку. Как сверкающий поток, бросаются они на орудийные расчеты противника.
И видят они: принц Маврикий во главе иоменов, фермеров, пастухов, землекопов и углекопов, шахтеров, ткачей и кожевников, фабричных рабочих, возчиков, бродяг и браконьеров мчится вперед — и те, кто спешит за ним, горят желанием отвоевать свободу для себя и помочь армии короля.
И видят они: на позициях пуритан трубят тревогу. Солдаты выскакивают из палаток и бегут к коновязям, где стоят оседланные кони. В небе скачет призрачная охота. Пуритане с криками разбегаются, видя ее — для них это явление ада…
И видят они: один из старших офицеров-парламентаристов, стоящий на постое в городке, слышит шум и вскакивает, протягивая руку к одежде. Маленький лохматый домовой появляется вдруг рядом с хозяйкой дома, подталкивает ее, тычет пальцем в офицера… Женщина кивает, хватает скалку и одним ударом укладывает офицера.
И видят они: Рыцари Руперта скачут прямиком на пушки Круглоголовых. Один из артиллеристов берет принца на прицел и зажигает спичку, чтобы поджечь фитиль. Но тут перед ним возникает призрачная дама. На ней нет ничего, кроме венка на голове. Она движется в стремительном танце. Артиллерист, задохнувшись, закрывает глаза руками. Женщина громко хохочет, а солдат в ужасе садится на землю. Королевская конница, гремя копытами, мчится мимо него.
И видят они: взвод мушкетеров-пуритан занимает позицию в стороне от главных сил, готовясь обстрелять атакующих. К ним приближаются монахи. Лица монахов скрыты капюшонами, но свечи в их руках горят ровно и ярко. Их пение заглушает шум битвы. Мушкетеры, взвыв, бросают оружие, намереваясь сбежать. Командир останавливает их и заставляет петь гимн, в надежде, что так им удастся остановить призрачную мессу. Но они уже не участвуют в сражении, и вскоре все оказываются в плену.
И видят они: отряд Руперта врезается в гущу противников.
И пуритане не в силах устоять перед ним. Руперт бьет пуритан, мелькают в воздухе сабли, мечи и копья, и вот уже множество убитых лежит на земле. А с флангов отряда Руперта встают, придя ему на помощь, огромные всадники в латах, похожие на стальные башни, рядом же с принцем — всадник с короной на голове. А над ними развевается сверкающее золотом знамя с изображением дракона. И бунтовщики понимают, что это король Артур вернулся в свои владения. И вспоминают, что на них лежит кровь британцев. Их командир бросает штандарт и начинает рыдать. А королевские всадники скачут мимо него…
И видят они: отряды Маврикия приближаются к Круглоголовым. Артиллерия пуритан готовится разметать их беспорядочную массу. Но вдруг над огневыми позициями воздух начинает темнеть. Он превращается в облако, из которого водопадом льет дождь; порох промокает, и стрелять пуритане уже не могут. А совсем рядом, в нескольких футах — чистое небо со сверкающими звездами. Крестьяне лавиной мчатся вперед.
И видят они: курьеры мчатся к дальним частям армии парламентаристов, чтобы передать приказ прийти на помощь. Отряд подкрепления приближается к реке. Они почти уже вступили на мост, как вдруг речные воды вздыбились. Река неистово кипит, бушует, покрываясь белой пеной — и, сорвав мост, уносит его прочь. Отрезанные от своих, солдаты вынуждены остаться на другом берегу, и позже, когда река входит в свое русло, их уничтожают…
И видят они: Руперт в гуще врагов без устали машет саблей, рассекая пуритан. Но их слишком много, а отряд принца невелик. Призрачные рыцари далеко… Но с другой стороны к месту схватки приближается Маврикий со своими людьми. В их сторону направляется отряд тяжелой кавалерии, презрительно глядя на сброд и намереваясь изрубить его в куски. Но воздух разрывает визг и вой; сверкают глаза, блестят клыки… волки и дикие коты, которых уж несколько поколений не видывали в местных лесах, вдруг бросаются на коней. Кони встают на дыбы, несут… Крестьяне бросаются врукопашную.
И видят они: небеса прорезает дождь метеоров. Земля дрожит под ногами.
И видят они: Кромвель скачет от отряда к отряду. Именем своего Бога, силой своей воли он заставляет их собраться и снова броситься в бой. Как железный идол, возвышается он в седле над своими кавалеристами и бросает их в новые и новые атаки. И кажется — ничто не может проломить эту стену. Но они начинают уставать. И все же Кромвель добивается того, что отступают они упорядоченно, в надежде, что придет день и час, когда они победят.
Но раздался шум, испугавший и потрясший их до глубины души. И взглянув на север, все увидели, что надвигается на них — медленно, неотвратимо, не по-человечески… Это был лес.
Дубы передвигали свои могучие корни; покачиваясь, шагали ясени, кусты терновника размахивали колючими ветвями… а за ними маршировали ели, прыгали лавровые кусты, скользили ползучие растения, с грохотом катились валуны… темная, тяжелая масса жизни… и ужас истекал от каждого листа.
И это был конец. Хотя Кромвель, надрываясь, кричал, что это всего лишь фантомы, его воинство не в силах оказалось выдержать подобное. Души пуритан сжались, съежились от страха, и они ударились в паническое бегство. Руперт, хотя и с трудом, удержал своих людей от погони.
И видят они: через несколько часов, разоружив и взяв под стражу тех бунтовщиков, что не умчались сломя голову, Руперт встретился с Кромвелем. Оба они были верхом. Обменявшись с Кромвелем несколькими вежливыми словами, Руперт принял у того меч.
В холодных лучах рассвета, зеленых и красных, осветивших на удивление обычный мир, принц поскакал к Гластонбери-Тору; поднявшись на вершину, он отсалютовал королю и сказал:
— Ваше величество, вы победили!
Уилл Фарвелл, словно прикованный стоявший возле костра, вздрогнул и поглядел на остывшие угли.
— А что случилось? — спросил он, растерянно вертя головой. — Я, похоже, задремал чуток. — И он чихнул.
Глава 25
ЛОНДОНГудели и звенели колокола, развевались знамена и флаги, когда король въезжал в свою столицу. Среди бесчисленных толп, высыпавших на улицу, немало было и таких людей, которые работали на парламентаристов и сражались за них. Но почти все они сейчас радовались тому, что война окончена и их братья вернулись домой. А над шумом и пестротой толпы сияло безоблачное небо. Легкий ветерок играл листвой в садах и парках.
Справа от короля Карла ехал принц Руперт, слева — принц Маврикий; за ними катил золоченый экипаж с королевской семьей, окруженный верховыми дворянами. А следом ехала карета с Дженифер Элайн и сэром Уильямом Фарвеллом. Дженифер среди всего этого великолепия выглядела растерянной. И сэр Уильям старался за двоих — улыбался и кланялся во все стороны, особо отмечая хорошеньких девушек. Дальше двигалась целая процессия — священнослужители, пэры, офицеры, послы и прочие благородные лица. Королевскую армию представляла почетная стража, сверкающая латами и горящим на солнце оружием, под развевающимися знаменами; пышногривые кони выступали медленно и торжественно. Но регулярные части не вошли в город, а у стражей не было огнестрельного оружия. «Мы не должны являться домой, как завоеватели, — сказал король. — Мы надеемся, что нас примут, как целителей…»
УАЙТХОЛЛСреди павлиньей пышности нарядов пэров и командующих резко выделялась простая одежда людей, стоящих перед троном. Это были представители разных городов Англии. Среди них можно было заметить шотландцев и ирландцев, державшихся чуть наособицу.
В полукруглые окна бил яркий солнечный свет, и, когда король Карл поднял руку, призывая к вниманию, драгоценные камни колец на его пальцах ярко вспыхнули.
— Вы уже знаете в целом то, что завтра мы намерены сообщить нашему народу и всему миру, — сказал король. — И все же позвольте нам, учтивости ради, кратко изложить вам все, дабы вы могли это обдумать. Мы вместе — король и простой народ — прошли жестокую школу, и нам розгами вколочен тот урок, что впервые прозвучал на горе Синайской. И теперь мы должны сделать свои выводы!
