Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря

Застолье получилось отменным. Гости на новоселье подарки привезли: кто ковёр из трофейных, кто кинжал, а кто – шапку соболью. Да каждый тост говорил, за который выпить до дна надо. Алексей пил из кубка серебряного, что князь ему на порубежье подарил. Ох, хорош подарок княжеский! И красив, и вмещает немного – четверть литра всего. Алексей с ужасом подумал, как бы туго ему пришлось, ежели бы кубок был велик.

Гости выпили изрядно, кушаньям должное отдали, наговорились всласть. Все ведь знакомы были: по смотрам княжеским, по походам, заставам порубежным – да и как соседи. Было о чём посоветоваться, порассуждать.

К вечеру Алексей соображал с трудом, еле на ногах держался. Вино фряжское пьётся легко, но голову быстро дурманит. Некоторые из гостей уже лицами в миски с едой упали. Молодец, Захарий! Вовремя подсказал, что спальные места боярам готовить надо. Был опыт: Кошкин иногда посиделки боярские по разным поводам устраивал. И сейчас молодые холопы под руки бояр бережно уводили, раздевали да в постели укладывали. Места всем нашлись.

А утром, понятное дело, у всех головы болели, вид был помятый, и под глазами мешки. Однако никто ни на что не жаловался. Ежели гость выходил из-за стола сам, даже обидеться мог – хозяин-де плохо угостил. Гостя из-за стола выносить надо было, тогда считалось – хозяин уважил по полной.

Вообще привычки, поверья и традиции иногда приводили Алексея в замешательство. Вот взять хотя бы тараканов. Мерзкое создание, переносящее заразу. Но среди бояр считалось, что тараканы – первейший показатель достатка хозяина. «Тараканы на потолке – значит монеты в кошельке». Коли тараканов в доме нет, то просто потому, что им там поживиться нечем. Потому в богатых домах с тараканами не боролись. Алексей же всю живность выводить из дома старался. Что проще: зимой, в мороз открой двери и окна и оставь на несколько суток. Все непрошеные обитатели дома – тараканы, клопы, блохи – вымерзнут.

Первым делом холопы поднесли гостям по кружке капустного рассола, а потом уже и за стол уселись. К тому времени горячий шулюм из баранины поспел. Со свежим пшеничным хлебом деревянными ложками гости с жадностью его прихлёбывали. Для горячего – почти как кипяток – шулюма деревянные ложки в самый раз, бульон губы не обжигает. Потому ложки серебряные, медные или оловянные к горячему не подавались.

Наевшись от пуза, гости пришли в себя. Нет ничего лучше после вечернего возлияния, чем хороший шулюм с утра. Голову прочищает, в глазах проясняется, сердце не колотится и сушь во рту пропадает. Слава богу, что на боярские посиделки не принято было приезжать с супружницами, иначе боярыни лицезрели бы своих мужей в неприглядном виде.

Первым отбыл настоятель.

– За угощение благодарствую! – и размашисто перекрестил Алексея.

Потом, как-то сразу, принялись разъезжаться бояре. Да оно и сподручнее: многим ехать по пути, веселее в дороге будет.

Через полчаса гостей в имении не осталось. Да и то сказать, у каждого забот полно, за хозяйством пригляд нужен. За каждым хозяином десятки, а то и сотни холопов, велика ответственность. Позволено много, но и спрос велик, в первую очередь – княжеский.

Погода как будто дожидалась, когда Алексей новоселье справит. Зарядили нудные дожди, дороги развезло, сразу похолодало. Деревья разом пожелтели, затем листва стала опадать.

Холопы лишний раз выбираться на улицу не хотели. И так летом потрудились изрядно. Урожай собран, всё в закромах да в амбарах лежит. Сено в стогах на заднем дворе, подальше от построек, дабы не учинить нового пожара. Скотина в стойлах, денниках, коровниках – ухожена, накормлена. Мужики баклуши бьют, стружками людскую завалили; женщины вяжут, шерсть прядут, вышивают – кто на что горазд.

Быстро, уже в начале ноября ударили морозы. Встали утром, а за окном бело, снега сразу навалило столько – едва ли не по колено, аж глаза режет.

Мужики подводы в сарай убрали, сани вытащили. Сейчас на санях не проедешь: снег рыхлый, а под ним земля не промёрзла, влажная, полозья проваливаться будут. Ещё неделя – и начнут торить санные пути. А как лёд встанет, так все по нему ездить начнут – и крестьяне, и купцы проезжие. Лёд – дорога ровная, а жильё всегда по берегам рек строят.

Зато ребятне раздолье: в снежки играть, снежную бабу лепить, на санках с горки кататься.

Холопы с ратниками борьбу устроили. Сначала в тулупах возились, да несподручно оказалось. Запыхались, вспотели, разгорячились. Тулупы скинули, глаза блестят – азартом полны.

Алексей с высоты крыльца, в шубе, в собольей шапке – настоящий боярин! – за борьбой наблюдал. Любопытствующие обступили борцов широким кругом – всё развлечение.

Иван и Прохор, несмотря на молодость и зачастую – с перевесом количества противников – быстро укладывали их на локотки. На крестьянском труде, на здоровой пище и свежем воздухе холопы хилым сложением не отличались, имели накачанные мышцы и думали одолеть силой и напором. Не получалось. Уходили холопы с импровизированного ристалища побеждёнными – под свист и насмешки дворовой челяди. Невдомёк им было, что сила не всё решает, надобно ещё и умение. Алексей же был доволен, не пропали втуне его уроки.

Когда желающие бороться иссякли, довольные исходом ратники подошли к боярину.

– Премного вами доволен, хлопцы.

И, хоть денег было мало, вручил каждому по алтыну. Небось, парни молодые, с девками погулять охота, леденцами их угостить, маленький подарок преподнести – гребешок или другую какую безделицу. Помнил Алексей себя молодым. В деревне жили, у родителей каждая трудовая копейка на счету. Не было денег на подарки, отчего страдал Алексей, чувствовал некую свою ущербность. Девкам ведь поцелуев и ласковых слов мало, им вещественные доказательства привязанности и любви подавай. На девичьих посиделках они друг перед другом подарками хвастаются.

Может быть, поэтому у Алексея на личном фронте и не сложилось. После школы – в военное училище, потом по гарнизонам. Хорошо – Наталью встретил при обстоятельствах трагических. Да и то: понравилась девушка, а ухаживать постеснялся, фактически – она сама и предложила взять её замуж. Отказа он опасался: она столичная журналистка, вид независимый, квартиру свою имеет. А он кто? Старлей, сокращённый из армии, а ныне – фельдъегерь. Зарплата – едва самому выжить, квартиры нет, на съёмной обитает. Словом, тыл не обеспечен. А ведь сложилось. Жили дружно: сначала нравилась, а потом и слюбилось.

И так вдруг воспоминания навалились на Алексея, что на душе кошки заскребли. Да, он уже знал, что здесь проходят месяцы и годы, а в своём времени, в двадцать первом веке, – минуты, от силы – часы. Там всё привычно и знакомо, а здесь – интересно. Многое от тебя зависит, от твоего умения, быстроты реакции, навыков, в конце концов – от удачи. Удача – составляющая немаловажная. Вон, пассажиры «Титаника». Многие богаты были, в бизнесе преуспевали, жёны драгоценностями увешаны. А удача в один миг отвернулась – и все на дне морском, в пучине сгинули.

Что бояре, что священник подталкивали Алексея к женитьбе. Конечно, двадцать семь лет, засиделся парень. Боярин – и одинокий. Несолидно. Семья должна быть, детишки-наследники. И смотрят как-то осуждающе – не дефектный ли? А как им объяснить, что жена есть любимая, а здешние женщины хоть и красивы, так только для утех постельных годны. О чём с ними говорить, если не все читать умеют?

Он прошёл в трапезную, налил себе кубок вина. По телу тёплая волна пробежала, но на душе всё равно легче не стало. Дом огромный, а он в нём один. Натоплено в доме, тепло, а душевного тепла нет, одиноко. Поединок с татарином он выиграл, а себя побороть не может. На первый взгляд, всё складывается как нельзя лучше. Ратником стал, в бою прославлен, боярином жалован, княжеской милостью обласкан, имение заново отстроил… А что впереди? Князем он не станет – происхождением не вышел, не голубых кровей. Ну, одержит ещё две – даже двадцать побед, а что это изменит? Алексей почувствовал, что на него наваливается хандра, а как сладить с ней, не знал.

Прибежавший холоп вывел его из задумчивости:

– Боярин, гонец к тебе.

– Зови.

Сам в кресло уселся. Коли в бояре выбился, надо роль играть. Хоть и жалованный боярин, не урождённый, а соседи-бояре приняли его за своего.

Вошёл гонец, на образа в углу перекрестился, боярину поклон отвесил:

– Здрав буди, боярин! Долгие лета! Дворянское собрание привет тебе шлёт. Скачки конные через десять дён на реке у Старой Рязани будут. Приглашают приехать, поучаствовать, удаль молодецкую показать. Лёд на реке уже прочный, пора.

Алексей в кружку вина налил, придвинул гонцу:

– Выпей с морозца! Да передай – буду, мол.

– Благодарствую, боярин!

Гонец выпил, крякнул довольно:

– Хорошо винцо: фряжское, вкусное – не то, что наше. Извиняй, боярин, мне ещё других объехать надо.