Андрей Круз - На пороге Тьмы

— Там генератор и рубильник.

— Ты до утра?

— До утра.

— Пустишь погреться?

— "Погреться" — это как?

— А вот сядем в обнимку и будем гонять чаи. И в подкидного играть.

Она посмотрела на винтовочный ремень на плече, спросила:

— А что с винтовкой пришел?

— Мы с Федькой завтра на халтуру, с утра пораньше, вот и вооружились.

— Далеко?

— Неблизко, вроде как, я плохо пока ориентируюсь, — увернулся я от прямого ответа. — За машиной едем. И послезавтра тоже.

— Куда столько?

— Одну — нам.

— Вам?

— Нет, именно нам.

— Надо же, — засмеялась она. — Мужик у меня солидный, при квартире и машине.

— Сопляк, — пренебрежительно высказался я. — У него невеста вообще с самолетом.

— Невеста? Невеста — это хорошо, и насчет самолета верно, — кивнула она с преувеличенной важностью. — Кстати, знакомься, это Коля Гудков, наш второй пилот.

В ангар как раз зашел мужик в кожаном плаще, чистивший сапоги на улице. От него и сейчас расходился запах сапожной ваксы. Он протянул мне крепкую ладонь, я пожал ее.

— Владимир Бирюков.

— Я говорила, — более чем понятно объяснила Настя.

— Я так и подумал, — улыбнулся тот. — Вместе до утра куковать собрались?

— Вышло что так, — сказала она. — Повезло.

— Я там книг притащил, на шкаф положил, — сказал Коля. — Так что если лень болтать станет — читайте.

— Откуда?

— Да в Сальцево летал, с Симоновым виделся… помнишь его?

— Этот, бывший учитель который? — уточнила Настя.

— Он самый. Они гоняли куда-то к восточному очагу Тьмы за мародеркой, и наткнулись на библиотечный склад. Ну, у него душа взыграла и он чуть не половину грузовика полными собраниями сочинений завалил. В общем, там много всего, покопайтесь.

— Спасибо, Коль. Ты все, закончил?

— Да, покрутил педали до дома, Марта заждалась уже, я пораньше обещал.

— Ну, привет ей.

— Обязательно.

Гудков вышел, а Настя прямо за ним заперла гулкую калитку. Затем обернулась ко мне и сказала:

— Ну, все, пошли наверх, в ангаре до утра делать нечего и незачем. У нас правила простые — если даже что не так, все равно из будки не высовываться. Если не пожар, конечно.

— Разумные правила, — согласился я. — Телефон-то есть Горсвет вызвать, случись чего?

— Ну а что за аэродром без телефона?

— Стой…, - тормознулся я. — Надо было поесть прихватить. Хочешь, сгоняю?

— У меня три бутерброда с собой, а чаю и сахару в караулке на весь город хватит. И сушек мешок. Не достаточно?

— Ну… достаточно, наверное, — согласился я.

— Тогда пошли.

Караулка была небольшой, но вполне удобной. Три небольших окошка на улицу, на три стороны, еще два прямо в ангар. Все в решетках, как здесь и принято. Внутри стол с лампой, два кожаных топчана, шкаф, второй шкаф, поменьше, металлический, в углу маленький керогаз под жестяной, уходящей в стенку вытяжкой, на котором стоял пузатый чайник.

— Все, отрубаем свет, оставляем дежурный, — сказала Настя, открывая щиток на стене.

Я сообразил, что лампы горят, а звука движка не слышно, ну и спросил:

— У вас здесь электричество есть?

— Да, сюда уже дотянули. Генератор есть, там, за дверью — она указала на невысокую металлическую дверцу в стене. — Но это уже на всякий случай, если проблемы. Электрочайник бы еще достать, вообще замечательно было бы.

— Нет таких?

— Тут электрический утюг — вершина технологического гения, до электрочайников пока не доросли.

— Странно, — засмеялся я. — Дежурка есть, а электрочайника нет. Так не бывает, они отдельно не существуют. Должен быть такой широкий, из нержавейки, с черной эбонитовой ручкой. А вокруг него дежурка. Или караулка.

— Садись, философ, винтовку можешь туда поставить, — она указала на металлический шкаф.

Скинув карабин с плеча, я шагнул к шкафу, открыл дверцы. Ага, а это вообще оружейная пирамида, и вполне культурная, хоть и самодельная. И внутри аж пять ППШ. Сверху на полочке снаряженные рожки над каждым, снизу еще ящики, не знаю что там. Были и пустые ячейки, одна из который приняла моего "американца".

— А вы здесь все автоматы держите?

— Ну да, а что? — ответила она, разжигая керосинку. — Здесь же круглосуточно люди, место надежное. Охрану нанимать не стали, прикинули что дороговато, и вот сами по очереди, раз в десять дней получается. Мы тут вообще все сами, только ворота на металлургическом заказывали.

— Разрешишь автомат посмотреть?

— Мой — второй справа.

— Ага.

Взявший за дырчатый кожух ствола, вытащил «машинку» из стойки. Осмотрел, покрутил, подергал затвор, потом переломил на шарнире, заглянув в ствольную коробку. Нет, это именно ППШ, однозначно, у нас такие в школе на НВП были, кроме «калашей». Мы их по программе не изучали, но наш военрук по фамилии Ежов выделял интересующихся и оставлял после уроков, вроде как "на кружок". Там мы и СКС разбирать-собирать учились, и РПД, ну и ППШ. Поэтому конструкцию до сих пор до винтика помню, у нас ведь даже соревнования были на скорость сборки-разборки.

Я быстро раскидал его на части, покрутил характерный затвор «ступенечкой», заглянул в ствольную коробку. Да, все то же самое, выступ отражателя, дыра под шептало, крылышки обоймы, которой со спусковой коробкой стыкуется. Изменения минимальны, и в общем, на мой не слишком просвещенный взгляд — разумны. Оружие стало довольно легким, ствол чуть удлинился, и даже, кажется, баланс улучшился. Плечевой упор разве что похуже деревянного приклада, но не критично.

Собрал все обратно, приложился пару раз, примкнул-отомкнул магазин. Да, удобно, и это деревянное цевье с настоящей «штурмовой» рукояткой тоже удобное. Вообще и вправду такой был бы куда лучше карабина для лазания по подвалам. Там все бои на расстоянии вытянутой руки пока получались.

— Увлекся? — спросила Настя с иронией.

— Проверяю, в каком состоянии содержишь, — усмехнулся я, устанавливая оружие в пирамиду.

— Нашелся проверяющий, — хмыкнула она. — Садись чай пить. С пряниками, кстати, Серега-механик сегодня целый кулек привез, а я и забыла.

Толстая струя кипятка ударила на дно большой кружки, где темнело озерцо душистой заварки, затем Настя пододвинула мне большую сахарницу:

— Надо?

— Не, я без сахара люблю, — отказался я.

— Ну ты скажи, может и вправду… душа в душу, — засмеялась она. — Я тоже, но фигуру блюду.

— А тебе надо? — усомнился я.

— Понятия не имею и проверять не хочу, — решительно заявила она, но при этом схватила пряник из бумажного кулька.

Я решил не отставать, и тоже потянулся к кульку. Пряники и вправду оказались хорошими, мягкими, с толстой и сладкой глазурью, прямо как из детства. Их мать любила покупать, а сам я потому уже как-то пренебрегал. А тут вот вспомнилось, даже как будто домашним теплом повеяло.

— Как тебе? — спросила Настя, демонстрируя обкусанный.

— Вкусно. Тут пекут?

— Неа, в Сальцево, здесь только торгуют. Там какая-то решительная тетка пряничное производство придумала.

— А чего? — подал я плечами. — Нормально. Черствеют долго, хранить легко, с доставкой проблем никаких.

— И в магазине расхватывают, они недавно появились, — добавила Настя. — Дети любят.

— Детей здесь мало, как мне кажется. Правильно кажется?

— Мало, — кивнула она грустно. — Они ведь не растут.

— Не понял? — чуть не выронил кружку я.

— Как мы не стареем, так дети не растут, — она посмотрела на меня с удивлением. — Будешь с грудничком на руках лет десять сидеть. Потом он еще век будет до половой зрелости расти. Некоторые не поняли, теперь не знают, что делать. Мы здесь как вампир, блин, в этом самом… "Интервью с вампиром" смотрел?

— У вас тоже был?

— Был, там еще этот, Джейк Бэрроу снимался.

— Это кто?

— У нас самая звезда, актер американский, сектант.

— Том Круз?

— Не знаю такого, — покачала она головой. — Но там эпизод был с девочкой, которая так и осталась маленькой. Старой стала, злой и мудрой, и все равно маленькой. Прикинь, как тут быть ребенком? Ты уже академиком будешь, а тебе все: "Мальчик, уступи тете место".

— Мда… — протянул я, прикинув. — Не… не надо, ужас какой. И половой вопрос опять же… это сколько лет ждать?

— Похоже, что здесь один к десяти. Шестнадцать лет? Ну, считай сам.

— Блин, как минимум сорок лет подросткового онанизма, — прикинул я и заключил: — Оторвется.

Она захохотала.

— Может и наоборот, до стальной крепости накачается, — потом прервала смех, сказала: — А теперь подумай, какой это ужас для нормальной женщины, что ей здесь даже детей нельзя. Как здесь жить, а?

Она заметно погрустнела и задумалась.

Ничего этой ночью между нами не случилось. И не должно было. Несмотря на мои возражения, Настя уложила меня спать на топчан, сказав: "Тебе завтра ехать и ты после смены, выспись нормально!", а проснулся я уже по будильнику.